Применение пыток и жестокого обращения в период содержания под стражей; несправедливое судебное разбирательство (cообщение №1813/2008)

Организация Объединенных Наций

Комитет по правам человека

Сто первая сессия

14 марта − 1 апреля 2011 года

Соображения

Сообщение № 1813/2008

Представлено:	Эбенезером Дереком Мбонго Аквангой (представлен адвокатом Кевином Лауэ из организации "Редресс траст")
Предполагаемая жертва:	автор сообщения
Государство-участник:	Камерун
Дата сообщения:	20 июня 2008 года (дата первоначального представления)
Справочная документация:	Решение Специального докладчика в соответствии с правилом 97 Правил процедуры, препровожденное государству-участнику 3 октября 2008 года (в виде документа не издавалось)
Дата принятия Соображ е ний :	22 марта 2011 года
Тема сообщения:	применение пыток и жестокого обращения в период содержания под стражей; несправедливое судебное разбирательство
Процедурные вопросы:	этот же вопрос рассматривается в другой международной инстанции в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования; неисчерпание внутренних средств правовой защиты
Вопросы существа:	запрещение пыток; право на свободу и на личную безопасность; гуманное обращение в период содержания под стражей; справедливое судебное разбирательство
Статьи Пакта:	статьи 7, 9, 10 и 14
Статьи Факультативного пр о токола :	статья 5 (пункты 2 a) и 2 b))

22 марта 2011 года Комитет по правам человека принял в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола излагаемый ниже текст в качестве его Соображений по сообщению № 1813/2008.

[Приложение]

Приложение

Соображения Комитета по правам человека в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах (сто первая сессия)

относительно

Сообщения № 1813/2008**

Представлено:	Эбенезером Дереком Мбонго Аквангой (представлен адвокатом Кевином Лауэ из организации "Редресс траст")
Предполагаемая жертва:	автор сообщения
Государство-участник:	Камерун
Дата сообщения:	20 июня 2008 года (дата первоначального представления)

Комитет по правам человека, учрежденный в соответствии со статьей 28 Международного пакта о гражданских и политических правах,

на своем заседании 22 марта 2011 года,

завершив рассмотрение сообщения № 1813/2008, представленного от имени г-на Эбенезера Дерека Мбонго Акванги в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах,

приняв во внимание всю письменную информацию, представленную ему автором сообщения и государством-участником,

принимает следующие:

Соображения в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола

1.Автором сообщения от 20 июня 2008 года является г-н Эбенезер Дерек Мбонго Акванга, гражданин Камеруна, родившийся 18 ноября 1970 года в Южном Камеруне и проживающий в настоящее время в Соединенных Штатах Америки. Он заявляет, что стал жертвой нарушения Камеруном статей 7, 9, 10 и 14 Пакта. Автор представлен адвокатом г-ном Кевином Лауэ из организации "Редресс траст".

Факты в изложении автора

2.1Со времени университетской учебы автор является политическим активистом и одним из руководителей Лиги молодежи Южного Камеруна (ЛМЮК), в рядах которой он мирными способами отстаивал права народа Южного Камеруна. 24 марта 1997 года в Джакири, департамент Буи (Северо-Западная провинция), машина, в которой он ехал, была остановлена. Без предупреждения сотрудники службы безопасности государства-участника выстрелили по колесам его машины. Автор узнал среди них одетого в гражданское сотрудника Службы политической безопасности полиции Яунде. Вокруг машины собралась толпа, и автор воспользовался замешательством, чтобы скрыться. Около десяти вооруженных полицейских арестовали его ночью того же дня. Ему надели наручники и посадили в грузовик, ничего не сказав о причинах ареста. Когда он задал вопросы, полицейский ударил его прикладом и автор потерял сознание. Он очнулся в камере отделения жандармерии в Джакири, и его попросили назвать его имя и фамилию. Ему связали ноги, его били ногами и дубинками и поливали зловонной водой до тех пор, пока он не потерял сознание. В течение приблизительно 13 часов его содержали под стражей в отделении жандармерии в Джакири.

2.225 марта 1997 года автора доставили в Отделение жандармерии в Кумбо; его полностью раздели и, связав и насильно вытянув ноги, били мачете по подошвам ног, а затем заставили танцевать на остром гравии и петь на французском языке песни, восхваляющие Президента Бия. Позднее его закрыли в камере, где было очень жарко и постоянно издавались очень громкие и глухие звуки. Он провел в жандармерии Кумбо пять часов. После обеда его перевезли в отделение жандармерии административного округа Ап-Стейшн в Баменде. Там на его голых ногах жгли пластиковые пакеты и заставили под насмешками голым ходить перед полицейскими-женщинами и ничего не давали ни пить, ни есть. Его также подвешивали за колени на металлической трубе головой вниз и били по подошвам ног. Во время этих пыток автора допрашивали и требовали признаться в том, что он выступает за раздел страны. Его несколько раз обвиняли в принадлежности к движению вооруженных и применяющих насилие сепаратистов, что он каждый раз отрицал. В этом месте он содержался под стражей в течение пяти суток.

2.329 марта 1997 года автора перевели в штаб-квартиру жандармерии (Государственный секретариат обороны) в Яунде. Его признали "очень опасным элементом" и поместили в камеру с уголовниками-рецидивистами, которых жандармы попросили особо с ним не церемониться. В течение 25 дней его заставляли спать около унитаза на мокром от мочи полу и не разрешали мыться. Он мог только ползать, так как ему было больно стоять на связанных ногах. Через три дня его допросили и вновь, как и ранее, обвинили в принадлежности к движению вооруженных и применяющих насилие сепаратистов.

2.42 июня 1997 года автора перевели в особую тюрьму строгого режима Конденги в Яунде и обвинили в деятельности, подрывающей государственную безопасность, и в попытке отделить южную часть Камеруна от остальной территории страны; причем эти формулировки были туманными и постоянно менялись. Вместе с 40−50 другими заключенными автор размещался в перенаселенной камере, где деревянные нары имелись лишь для 15 человек. В тюрьме было полно крыс и насекомых. Через две недели у автора началась сильная лихорадка, и он заболел амебной дизентерией. В тюремной больнице, куда его доставили, не хватало средств и медикаментов. На автора многократно нападали охранники и другие заключенные. Он находился в этой тюрьме около трех месяцев.

2.529 августа 1997 года автора перевели в специальную тюрьму в Мфу, департамент Мефу-э-Афамба, и поместили в темной и очень грязной камере без окон. Через несколько часов его перевели в общую камеру, и другие заключенные стали над ним издеваться, когда они узнали, что он принимал участие в деятельности, имеющей отношение к Южному Камеруну. Тюремное питание было всегда недостаточным и плохого качества. 6 июня 1998 года, спустя десять месяцев после его заключения под стражу, автор серьезно заболел. Ему удалось предупредить коллег, которые рассказали о его болезни, в результате чего его госпитализировали. В окружной больнице Мфу врачи установили, что причиной его плохого самочувствия является применение крайне жестоких пыток и что его травмы сопровождались частичным параличом. Спустя месяц он возвратился в тюрьму. В течение 18-ти следующих месяцев автор содержался в одиночной камере без какого-либо контакта с родственниками, друзьями или адвокатами. 4 февраля 1999 года его вновь перевели в тюрьму строгого режима Конденги.

2.68 апреля 1999 года автор получил в тюрьме документы о том, что 14 апреля 1999 года он предстанет перед военным трибуналом в Яунде. Эти документы были составлены на французском языке, и он был вынужден подписать их, точно не понимая их смысла. При этой процедуре адвокат вообще не присутствовал. Его обвинили в следующем: в совершении кражи при отягчающих обстоятельствах, убийстве, в вооруженных действиях против государства, сепаратистской деятельности, сокрытии уголовных преступлений, мятеже, подрыве государственного строя и преступном сговоре. Среди представленных доказательств − карта Южного Камеруна, членские билеты Национального совета Южного Камеруна (НСЮК), коробки для сбора средств, луки и стрелы, а также четыре ружья "ден". Лишь один из судей представлял Южный Камерун, и, когда этот судья заявил о своем согласии с защитой по вопросу о переводе, его заменили на сторонника правительства. Во второй день судебного разбирательства пункты обвинения были изменены, и они были непонятны ни обвиняемому, ни его адвокату, поскольку были составлены в туманных выражениях. Так, автора теперь обвиняли в нарушении законов, которые были приняты спустя два года после инкриминируемых ему деяний, и новые обвинения основывались на доказательствах, представленных полицейскими, которые арестовали и пытали автора. Автор отрицал и продолжает отрицать, что он совершал какое-либо из этих правонарушений. 6 октября 1999 года его приговорили к 20 года тюремного заключения.

2.7Автор остался в тюрьме строгого режима Конденги для отбытия своего наказания. Он заразился легочной инфекцией и в 2001 году провел девять месяцев в отделении для больных. В марте 2003 года он поступил в центральную больницу Яунде. 9 июля 2003 года автор сбежал из больницы и перебрался в Нигерию, где он жил в течение двух с половиной лет. Он был госпитализирован в этой стране, и врач написал в его медицинской карте, что автор подвергался физическим и психологическим пыткам.

2.8Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев предоставило автору статус беженца. В феврале 2006 года ему разрешили остаться в Соединенных Штатах в качестве беженца. В ноябре 2007 года один из психотерапевтов констатировал психологические последствия применения пыток к автору, отметив наличие у него постоянных кошмаров, крайней раздражительности, страха, панических настроений, приступов депрессии и бессонницы.

Жалоба

3.1Автор заявляет о нарушении статьи 7 Пакта вследствие применения жестокого обращения и пыток в период его содержания под стражей в различных местах, а именно в отделении жандармерии в Джакири; отделении жандармерии в Кумбо; отделении жандармерии в Баменде; штаб-квартире жандармерии в Яунде, где автор был вынужден спать в ужасных условиях и где власти не принимали никаких мер, когда его сокамерники физически и морально унижали его. В тюрьме строгого режима Конденги в Яунде, где условия его содержания были бесчеловечными и явились главной причиной того, что он серьезно заболел и не мог лечиться адекватным образом; и наконец, в специальной тюрьме Мфу, где автора содержали в одиночной камере с 29 августа 1997 года по 4 февраля 1999 года, что способствовало применению к нему пыток и жестокого обращения. Автор утверждает, что обращение, которому он подвергался во время его содержания под стражей в различных местах, представляет собой пытки или, по крайней мере, жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, несовместимое со статьями 7 и 10 Пакта.

3.2Автор заявляет, что описанные факты представляют собой нарушение прав, предусмотренных в статье 9, поскольку в момент его ареста ему вообще не сообщили о его причинах; он не был доставлен в срочном порядке к судье и был подвергнут жестоким пыткам; он содержался под стражей в течение более двух лет перед тем, как предстал перед военным трибуналом, и в течение этого периода не имел никакой возможности оспорить какой бы то ни было аспект своего задержания.

3.3Касаясь статьи 10, автор ссылается на решения Комитета, в соответствии с которыми статья 10 охватывает положения Минимальных стандартных правил обращения с заключенными. Автор утверждает, что в нарушение правила 9 его содержали в камере вместе с другими 55 заключенными, делившими между собой 15 койко-мест. Кроме того, вопреки правилам 10-21 у него не было ни белья, ни одежды, ни адекватного питания, ни санитарных условий. Кроме того, он не получал надлежащих медицинских услуг (правила 22-26). К тому же в нарушение пункта 2 статьи 10 Пакта автор, который был подозреваемым, не содержался отдельно от осужденных. В течение 18 месяцев он не имел связи с внешним миром, причем его содержание в одиночной камере представляет собой нарушение статьи 10.

3.4Касаясь статьи 14, автор утверждает, что состав военного трибунала и ход разбирательства свидетельствуют о нарушении права на справедливое судебное разбирательство; военный трибунал находится в ведении Министерства обороны, от которого также зависят лица, арестовавшие, обвинявшие и судившие автора. Кроме того, использованные Прокурором сведения были получены с помощью пыток. Автор не имел доступа к адвокату в период своего содержания под стражей до суда и во время судебного разбирательства, а также имел очень мало возможностей для общения с адвокатом, который не был ознакомлен с обвинительным актом и, следовательно, был не в состоянии подготовить адекватным образом защиту автора. Помимо этого, обвинение было основано на письменных материалах, доказывающих, что вооруженные нападения были спланированы; однако эти доказательства не были представлены на судебном заседании. Автор также подчеркивает, что его судил военный трибунал, хотя он − гражданское лицо.

3.5Касаясь исчерпания внутренних средств правовой защиты, автор утверждает, что в период его содержания под стражей политические партии, например Демократический социальный фронт (ДСФ), и международные НПО обращались с просьбами о его освобождении, но их призывы были проигнорированы. Автору не разрешали встречаться с родственниками, друзьями и адвокатами, которые не обращались ни с какими ходатайствами о встрече с ним, поскольку опасались репрессий. Кроме того, автор не мог, находясь в тюрьме, обратиться в суд. Поскольку автор позднее сбежал из тюрьмы и скрылся за границей, он не может вернуться в государство-участник для использования внутренних средств правовой защиты.

3.6Автор также утверждает, что один из адвокатов защиты безуспешно пытался получить текст судебного решения или обвинительного акта в военном трибунале и Апелляционном суде Центральной провинции, который оставил вынесенный обвинительный приговор в силе. Поданное в Верховный суд 10 декабря 1997 года ходатайство, в котором оспаривалась компетенция военного трибунала и содержалась просьба о проведении разбирательства в судебном органе общего права и на языке, понятном автору, было проигнорировано военным трибуналом, продолжившим разбирательство. До настоящего времени это ходатайство по-прежнему находится на рассмотрении Верховного суда. По мнению автора, для него было бесполезно и опасно выходить за рамки того, что он уже предпринял, находясь в тюрьме. Автор напоминает о решениях Комитета, в соответствии с которыми эффективность средств правовой защиты от жестокого обращения нельзя рассматривать отдельно от того обстоятельства, что автора считают активистом политической оппозиции. Он добавляет, что его изоляция в тюрьме не позволила ему воспользоваться имеющимися средствами правовой защиты еще и потому, что он содержался в одиночной камере в бесчеловечных условиях. Он также утверждает, что, даже бы если он и мог подать жалобу, любая попытка судебного иска против государства обречена, поскольку судебная власть в стране не является независимой. Кроме того, он сообщает, что просьбы о компенсации ущерба также остались без внимания, поскольку Закон о компенсации вступил в силу после рассматриваемых событий, а виновные должны быть осуждены за применение пыток. Поэтому автор заявляет, что для него в Камеруне никаких эффективных и доступных средств правовой защиты как де-юре, так и де-факто не имеется.

Замечания государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения

4.1В ноте от 8 июля 2009 года государство-участник излагает свои замечания относительно приемлемости и существа сообщения. Уточняя изложенную автором версию фактов, оно сообщает, что 23 марта 1997 года с одного из пороховых складов были украдены динамит, детонаторы и нитрат. 27 марта 1997 года было совершено нападение на административные здания в Джакири, в результате чего погибли и были тяжело ранены люди, а некоторые лица были похищены. Расследование привело к аресту 67 человек. В своих свидетельских показаниях от 5 апреля 1997 года автор заявил, что как председателю молодежной секции Национального совета Южного Камеруна (НСЮК) ему было поручено украсть взрывчатку, которую он затем спрятал в доме одного из членов НСЮК в Джакири. Автора арестовали в тот момент, когда он шел за взрывчаткой. Кроме того, государство-участник утверждает, что автор был одним из 67 осужденных членов Национального совета Южного Камеруна, и что 5 октября 1999 года его приговорили к 20 годам тюремного заключения и 100 000 франков штрафа за незаконное хранение оружия и боеприпасов и за совершение кражи при отягчающих обстоятельствах. Когда это дело рассматривалось Апелляционным судом, автор воспользовался 9 июля 2003 года санитарной эвакуацией в Центральной больнице, чтобы совершить побег. 15 декабря 2005 года Апелляционный суд оставил в силе решение, вынесенное судом первой инстанции, и выдал санкцию на арест автора. Адвокат автора подал апелляцию в Верховный суд.

4.2Государство-участник отмечает, что данное сообщение следует признать неприемлемым в соответствии с пунктом 2 а) статьи 5 Факультативного протокола, поскольку этот же вопрос был вынесен от имени автора и 17 других лиц на рассмотрение Африканской комиссии по правам человека и народов. Их дело было рассмотрено 25 ноября 2006 года на сороковой сессии Комиссии, но решение пока не вынесено.

4.3В то же время государство-участник полагает, что данное сообщение следует признать неприемлемым вследствие неисчерпания внутренних средств правовой защиты, как это предусмотрено в пункте 2 b) статьи 5 Факультативного протокола. Автор мог бы обратиться в "компетентный исправительный суд", чтобы пожаловаться, исходя из статьи 132-b Уголовного кодекса, на применение к нему пытки или чтобы потребовать, исходя из статьи 332 и последующих статей Уголовно-процессуального кодекса, отмены проведенных процедур вследствие отсутствия переводчика и гарантий справедливого судебного разбирательства в целом. Объясняя, почему он не исчерпал внутренние средства правовой защиты, автор говорит, что ему не разрешали принимать посетителей, а после его побега он не может вернуться в Камерун для подачи жалобы. Государство-участник отмечает, что компетентные органы не получали инструкций о запрещении посещений и что автор, который дважды помещался в больницу под наблюдением, мог воспользоваться этой возможностью для обращения в суд.

4.4Касаясь существа сообщения, государство-участник утверждает, что расследование упомянутых серьезных инцидентов проводилось при строгом соблюдении действовавшего тогда законодательства. Ссылаясь на решения Комитета, государство-участник подчеркивает, что именно национальным властям надлежит определять порядок расследования правонарушений при условии, что такое расследование не должно быть произвольным. Пытки и жестокое обращение являются деяниями, на которые распространяется действие Уголовного права; поэтому бремя доказывания возлагается на автора. Государство-участник заявляет, что в медицинской справке, выданной нигерийским врачом, указано лишь, что автор страдает от язвы и диабета, однако связь этого диагноза с насилием, которому автор, по его словам, подвергался, не установлена.

4.5В отношении жалоб на нарушения прав на свободу и личную безопасность государство-участник утверждает, что НСЮК представляет собой сепаратистское движение, все акции которого являются противозаконными и запрещенными. Автор проявляет недобросовестность, утверждая, что он не знает причины своего ареста: благодаря именно его показаниям удалось идентифицировать владельца похищенной взрывчатки.

4.6Касаясь условий содержания под стражей, государство-участник признает наличие проблем в камерунских тюрьмах, в частности обветшалость помещений, переполненность камер, высокий уровень преступности и дефицит финансовых средств для строительства новых тюрем. Однако благодаря помощи Европейского союза ситуация в тюрьмах в Дуале и Яунде существенно улучшилась за период с июня 2002 года. Заключенные в тюрьме Конденги получают ежедневное питание, которое может быть дополнено посетителями. В тюрьме есть также медицинский пункт с врачом, и налажена процедура консультаций с врачами Центральной больницы Яунде. Что же касается пыток, которым автор, по его словам, подвергался в тюрьме в Мфу, то он сам признает, что их совершали его сокамерники. В отсутствие любых доказательств, свидетельствующих о том, что власти причастны к такому обращению, государство-участник полагает, что на него нельзя возлагать ответственность за акты, совершенные частными лицами; оно напоминает, что было обеспечено лечение автора после этих насильственных действий.

4.7Касаясь утверждений о нарушении права на справедливое судебное разбирательство, государство-участник подчеркивает, что разбирательство проводилось в соответствии с действовавшим законодательством. В связи с жалобой по пункту 3 f) статьи 14 Пакта государство-участник поясняет, что на судебных заседаниях использовался французский язык, и сторонам, не говорившим или не понимавшим по-французски, были предоставлены услуги официального переводчика.

Комментарии автора к замечаниям государства-участника

5.1В ответе от 22 сентября 2009 года автор излагает свои комментарии к замечаниям государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения. Он напоминает, что он содержался под стражей до суда в течение двух лет и что ни он, ни защищавший его адвокат четко не поняли, какие обвинения были изначально ему предъявлены, а также в чем заключались измененные обвинения. Кроме того, автор утверждает, что его осудили за преступления, которые не были четко разъяснены, и что он вообще не видел текста судебного решения.

5.2По вопросу о приемлемости сообщения автор заявляет, что он ничего не знает о жалобе, представленной от его имени в Африканскую комиссию по правам человека и народов. Он сообщает, что вообще не уполномочивал адвоката подавать подобные жалобы. Автор добавляет, что государство-участник не представило никаких документов в этой связи и что упомянутая жалоба не имеет отношения к публичному праву. Ссылаясь на решения Комитета, в соответствии с которыми термин "этот же вопрос" по смыслу пункта 2 а) статьи 5 Факультативного протокола следует понимать как относящийся к одной и той же претензии, которая касается одного и того же лица и представлена этим лицом или каким-либо другим лицом, уполномоченным действовать от его имени, в другую международную инстанцию, автор утверждает, что жалобу, поданную в Африканскую комиссию по правам человека и народов, нельзя рассматривать как "этот же вопрос", поскольку она касается не одних и тех же лиц: фактически, как сообщает государство-участник, поданная в Африканскую комиссию жалоба представлена от имени 18 лиц, а в рассматриваемом сообщении автор является единственным заявителем. Кроме того, в настоящем сообщении заявленные факты касаются содержания автора под стражей в период с 24 марта 1997 года по 9 июля 2003 года, а какие факты легли в основу жалобы, поданной в Африканскую комиссию по правам человека и народов, точно неизвестно.

5.3Касаясь неисчерпания внутренних средств правовой защиты, автор отвергает аргумент государства-участника о том, что он не исчерпал средства правовой защиты перед тем, как направить свое сообщение в Комитет. Автор подчеркивает, что его судил военный трибунал и что решение по его апелляции было вынесено 15 декабря 2005 года. В связи с возможностью подачи жалобы на применение пыток, как это предусмотрено в Законе № 97/009 от 10 января 1997 года, автор отмечает, что трибунал рассмотрел лишь несколько вопросов и что лишь однажды ответственное лицо было признано виновным, а государство обычно отмежевывается от своего служащего, не позволяя жертве получить возмещение. Кроме того, автор содержался в одиночной камере и соответственно не имел никакой возможности для подачи жалобы. Автор также заявляет, что средство правовой защиты не является эффективным с учетом тяжести пыток и жестокого обращения, которым он подвергался. Он также сообщает, что государство-участник не оспорило тот факт, что автору не разрешали принимать посетителей, отметив лишь, что оно не давало в этой связи никаких инструкций. К тому же, по мнению автора, неразумно утверждать, что он мог обратиться в суд в те редкие моменты, когда получал медицинскую помощь в связи с ухудшением состояния здоровья, за которое несет ответственность государство-участник.

5.4Автор полагает, что гарантии справедливого судебного разбирательства, предусмотренные в Уголовно-процессуальном кодексе, не обеспечены, поскольку его дело рассматривал военный трибунал. 10 декабря 1997 года автор направил в Верховный суд ходатайство, чтобы оспорить компетенцию военного трибунала и потребовать, чтобы его дело рассматривал судебный орган общего права на понятном ему языке, но его ходатайство до сих пор находится на рассмотрении. В соответствии с решениями Комитета автор сообщения не обязан использовать средства правовой защиты, которые объективно не имеют никаких шансов принести результат.

5.5Касаясь существа сообщения, автор отрицает любое участие в хищении взрывчатых веществ или в иной противозаконной деятельности и отрицает, что он давал свидетельские показания 5 апреля 1997 года. Напротив, он утверждает, что 5 апреля 1997 года соответствует периоду, в течение которого его пытали в штаб-квартире жандармерии в Яунде. Кроме того, он подчеркивает, что все доказательства, которые можно выдвинуть против него, являются сомнительными вследствие применения пыток или вследствие того, что возбужденные процедуры были противозаконными.

5.6Касаясь применения к нему пыток и жестокого обращения, автор ссылается на решения Комитета, который установил, что государство-участник обязано расследовать случаи пыток, и это расследование должно быть безотлагательным, беспристрастным, тщательным и независимым. Автор добавляет, что государство-участник не ответило на его конкретные утверждения и что замечания государства-участника являются ничем иным, как голословным опровержением. Кроме того, касаясь медицинской справки, выданной в 2003 году нигерийским врачом, автор отвергает выдвинутый государством-участником аргумент о том, что в справке речь идет лишь о язве желудка и диабете. Он ссылается также на два других дополнительных медицинских заключения 2007 и 2009 годов, в которых констатируются психологические последствия применения пыток, и заявляет, что эти три медицинских заключения в сочетании с его подробным рассказом освобождают его от бремени доказывания и без всякой тени сомнения подтверждают факт применения пыток.

5.7Автор также отмечает, что государство-участник, сообщая об улучшении, происшедшем в период с июня 2002 года по декабрь 2006 года, признало, что условия содержания под стражей были тяжелы. Кроме того, государство-участник согласилось с тем, что другие заключенные подвергали автора жестокому физическому и психическому воздействию. Ссылаясь на Замечание общего порядка Комитета, автор выделяет тот факт, что государство-участник не выполнило его обязательство соблюдать Минимальные стандартные правила обращения с заключенными и не воспрепятствовало нападениям на него со стороны других заключенных.

Обсуждение в Комитете

Рассмотрение вопроса о приемлемости сообщения

6.1.Перед рассмотрением жалоб, изложенных в сообщении, Комитет по правам человека должен в соответствии с правилом 93 его Правил процедуры определить, является ли данное сообщение приемлемым согласно Факультативному протоколу к Пакту.

6.2Комитет принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что данное сообщение следует признать неприемлемым в соответствии с пунктом 2 а) статьи 5 Факультативного протокола, поскольку этот же вопрос рассматривается в Африканской комиссии по правам человека и народов. Он также отмечает утверждение автора о том, что он вообще никого не уполномочивал подавать жалобу от его имени в Африканскую комиссию и ничего не знает о такой жалобе. Комитет, ссылаясь на свои решения, подчеркивает, что пункт 2 а) статьи 5 Факультативного протокола не означает, что какое-либо третье лицо, которое не имеет отношения к автору сообщения и действует без его ведома и согласия, может воспрепятствовать его обращению в Комитет по правам человека. Поэтому в отсутствие каких-либо документов от государства-участника Комитет делает вывод, что пункт 2 а) статьи 5 Факультативного протокола не противоречит приемлемости настоящего сообщения.

6.3Кроме того, Комитет отмечает выдвинутый государством-участником аргумент о том, что автор не исчерпал внутренние средства правовой защиты, поскольку в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом он мог направить ходатайство с жалобой на применение к нему пыток и на ход судебного разбирательства. Комитет также констатирует, что автор утверждает, что он не подал жалобу на пытки, поскольку содержался в одиночной камере, а данное средство правовой защиты не является эффективным с учетом тяжести примененных пыток и жестокого обращения. Касаясь средства правовой защиты, имеющего отношение к ходу судебного разбирательства, Комитет отмечает аргумент автора о том, что Уголовно-процессуальный кодекс не действует в отношении разбирательств в военном трибунале, и 10 декабря 1997 года автор обратился в Верховный суд с ходатайством, чтобы оспорить возбужденные процедуры, но это ходатайство до сих пор находится на рассмотрении.

6.4Комитет напоминает о своих решениях, в соответствии с которыми автор сообщения должен использовать все судебные средства защиты, чтобы выполнить требование, изложенное в пункте 2 b) статьи 5 Факультативного протокола, ибо в рассматриваемом случае эти средства защиты представляются эффективными и де-факто доступны автору. Что же касается того, что автор не обращался в национальные судебные органы с жалобой на пытки и несправедливость судебного разбирательства, то Комитет отмечает, что государство-участник ограничилось абстрактным перечислением средств защиты, предусмотренных в Уголовно-процессуальном кодексе, не увязав их с конкретным случаем и не объяснив, каким образом они могли бы позволить добиться эффективного восстановления нарушенных прав. Комитет отмечает, что во время содержания автора под стражей с 24 марта 1997 года по 9 июля 2003 года он был помещен в одиночную камеру, но государство-участник опровергло этот факт, заявив в общих словах о том, что компетентные власти не получали инструкций о запрещении автору принимать посетителей. По мнению Комитета, в рассматриваемом случае средства правовой защиты, предусмотренные в Уголовно-процессуальном кодексе, не были де-факто доступны автору. Касаясь жалобы на несправедливое судебное разбирательство, Комитет констатирует, что 10 декабря 1997 года автор направил в Верховный суд ходатайство, чтобы оспорить компетенцию военного трибунала и потребовать, чтобы его дело рассматривал судебный орган общего права на понятном ему языке. Комитет отмечает, что это ходатайство остается без ответа, и он соответственно полагает, что задержка с ответом на ходатайство, поданное автором в Верховный суд в 1997 году, является неоправданной. Поэтому Комитет делает вывод, что пункт 2 b) статьи 5 Факультативного протокола не препятствует рассмотрению сообщения автора.

6.5По мнению Комитета, автор достаточным образом обосновал для целей приемлемости свои жалобы на нарушение статей 7, 9, 10 и 14 Пакта, и Комитет приступает к их рассмотрению по существу.

Рассмотрение сообщения по существу

7.1В соответствии с пунктом 1 статьи 5 Факультативного протокола Комитет по правам человека рассмотрел настоящее сообщение с учетом всех представленных ему данных.

7.2Комитет принимает к сведению подробное описание автором пыток, которые были к нему применены в различных местах содержания под стражей, в частности пыток в момент его ареста, в отделениях жандармерии в Джакири и Комбо. Он принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что на акты пытки и жестокого обращения распространяется действие уголовного права и поэтому бремя доказывания возлагается на автора. С учетом представленной в распоряжение Комитета информации, в частности подробных рассказов о применении к автору пыток и приобщенных к материалам дела трех медицинских справок, которые подтверждают наличие последствий пыток для здоровья автора, Комитет делает вывод о нарушении государством-участником статьи 7 Пакта.

7.3Касаясь условий содержания автора под стражей и жестокого обращения с ним со стороны его сокамерников, Комитет отмечает, что государство-участник не оспорило эту информацию, в частности сведения о жестоком обращении, которому подвергался автор в тюрьме. Комитет напоминает, что лишенные свободы лица не должны подвергаться каким-либо лишениям или ограничениям помимо тех, которые вытекают из лишения их свободы, и что с ними должны обращаться в соответствии, в частности, с положениями Минимальных стандартных правил обращения с заключенными. Комитет полагает, что, как он уже неоднократно констатировал в связи с обоснованными жалобами на аналогичные нарушения, условия содержания под стражей, которые описал автор, представляют собой нарушение права на гуманное обращение и уважение человеческого достоинства и соответственно противоречат пункту 1 статьи 10 Пакта. Кроме того, Комитет полагает, что, заключив автора, которого еще не судили, под стражу в том же месте, где содержатся осужденные, государство-участник совершило нарушение пункта 2 статьи 10 Пакта.

7.4Касаясь утверждений о нарушении статьи 9 Пакта, Комитет принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что автор знал причины его ареста, поскольку благодаря именно его свидетельским показаниям удалось идентифицировать лицо, хранившее похищенную взрывчатку. Комитет отмечает, что это не позволяет установить, был ли автор в момент его ареста проинформирован о причинах ареста. Кроме того, Комитет констатирует, что государство-участник не оспорило тот факт, что автор содержался под стражей до суда в течение длительного периода с 24 марта 1997 года по 5 октября 1999 года без возможности оспорить законность его задержания. Ссылаясь на свое Замечание общего порядка, Комитет полагает, что ничто не позволяет думать, что в момент ареста автор знал о причинах ареста, что он предстал перед судом или каким-либо судебным органом и что он имел возможность оспорить законность своего ареста и задержания. В отсутствие точной информации от государства-участника касательно этих утверждений Комитет делает вывод, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении пунктов 2, 3 и 4 статьи 9 Пакта.

7.5Комитет принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что судебное разбирательство дела автора проходило в соответствии с действовавшим законодательством и что во время судебных заседаний он пользовался услугами официального переводчика. Комитет также отмечает заявление автора о том, что трибунал не был независимым, что у автора было очень мало возможностей для общения с адвокатом, который не имел доступа к тексту обвинительного акта и, соответственно, был не в состоянии адекватным образом подготовить защиту автора, и что письменные доказательства, положенные в основу обвинения, на суде представлены не были. Комитет ссылается на свое Замечание общего порядка № 32, в котором он высказал мнение, что государство-участник должно доказать, что применительно к какой-либо конкретной категории соответствующих лиц обычные гражданские суды не в состоянии провести судебное разбирательство, что никакой иной специальный и особый гражданский суд неприемлем в рассматриваемом случае и что нельзя избежать использования военного трибунала. Кроме того, государство-участник должно доказать, что военный трибунал в полной мере гарантирует защиту прав обвиняемого в соответствии со статьей 14. В рамках рассматриваемого дела государство-участник не объяснило, почему было необходимо использовать военный трибунал. В своих комментариях относительно тяжести выдвинутых против автора обвинений оно не сообщило, почему обычные гражданские суды и другие гражданские судебные органы не могли рассматривать дело автора. Простое утверждение, что разбирательство в военном трибунале проходило в соответствии с положениями национального законодательства, также не является с точки зрения Пакта убедительным аргументом в поддержку использования военного трибунала. Неспособность государства-участника доказать необходимость использования в данном случае военного трибунала освобождает Комитет от рассмотрения вопроса о том, действительно ли военный трибунал обеспечил все гарантии, предусмотренные в статье 14. Комитет делает вывод, что судебное разбирательство и осуждение автора военным трибуналом свидетельствуют о нарушении статьи 14 Пакта.

8.Действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, Комитет констатирует, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении прав г‑на Акванги, закрепленных в статье 7; пунктах 1 и 2 статьи 10; пунктах 2, 3 и 4 статьи 9; а также в статье 14 Пакта.

9.В соответствии с пунктом 3 а) статьи 2 Пакта государство-участник обязано обеспечить автору эффективное средство правовой защиты, включая пересмотр его обвинительного приговора в рамках закрепленных в Пакте гарантий, расследование заявленных фактов и привлечение к ответственности виновных лиц, а также надлежащее возмещение ущерба, в частности предоставление компенсации. Государство-участник обязано принять меры для предотвращения аналогичных нарушений в будущем.

10.Принимая во внимание, что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство-участник признало компетенцию Комитета определять наличие или отсутствие нарушений Пакта и что согласно статье 2 Пакта государство-участник обязалось обеспечивать всем лицам, находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией, права, признаваемые в Пакте, а также обеспечить эффективное и обладающее исковой силой средство правовой защиты в случае установления факта нарушения, Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 180 дней информацию о мерах, принятых во исполнение его Соображений. Государству-участнику предлагается также опубликовать настоящие Соображения.

[Принято на английском, испанском и французском языках, причем языком оригинала является французский. Впоследствии будет также издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

Добавление

Особое мнение членов Комитета г-жи Кристины Шане,г-на Ахмеда Амина Фатхаллы, г-жи Зонке Занеле Майодины,г-жи Юлии Моток, сэра Найджела Родли и г-жи Марго Ватервал

Члены Комитета, подписавшие настоящее совпадающее мнение, хотели бы подтвердить свою убежденность в том, что военные трибуналы не должны в принципе обладать компетенцией рассмотрения дел гражданских лиц.

Действительно, военнослужащие действуют в рамках иерархической организации, подчиняющейся дисциплинарным нормам, которые с трудом совместимы с требованием независимости судей, предусмотренным в статье 14 Пакта и подтвержденным в Бангалорских принципах поведения судей.

Кроме того, когда государства наделяют военные судебные органы компетенцией рассмотрения дел невоеннослужащих, в своих замечаниях относительно какого-либо сообщения по Факультативному протоколу они должны разъяснять императивные причины или исключительные обстоятельства, побудившие их отойти от упомянутого выше принципа.

В любом случае военные трибуналы, рассматривающие дела лиц, обвиняемых в совершении уголовного преступления, должны гарантировать обвиняемым все права, провозглашенные в статье 14 Пакта.

[подпись]г-жа Кристина Шане

[подпись]г-н Ахмед Амин Фатха л ла

[подпись]г-жа Зонке Занеле Ма й одина

[подпись]г-жа Юлия Моток

[подпись]сэр Найджел Родли

[подпись]г-жа Марго Ватервал

[Составлено на английском, испанском и французском языках, причем языком оригинала является французский. Впоследствии будет также издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

Особое мнение г-на Фабиана Омара Сальвиоли

1.Я поддержал Соображения Комитета по сообщению № 1813/2008, представленному Эбенезером Дереком Мбонго Аквангой; однако считаю себя обязанным изложить свои мысли в связи с вопросом, по которому я, к сожалению, не могу согласиться с большинством членов Комитета. Речь идет о сфере компетенции военного судебного органа в свете Международного пакта о гражданских и политических правах; я вновь изложу аргументы, которых я придерживался в моем мотивированном особом мнении по сообщению № 640/2007 (ал ь Абани против Ливийской Арабской Джамахирии).

2.В пункте 7.5 Соображений по рассматриваемому сообщению Комитет подчеркивает, в частности, наличие нарушения статьи 14 Пакта, поскольку государство-участник не смогло обосновать необходимость рассмотрения дела автора военным трибуналом, и, как следствие, отмечает, что "неспособность государства-участника доказать необходимость использования военного трибунала в данном случае освобождает Комитет от необходимости рассмотрения вопроса о том, действительно ли военный трибунал обеспечил все гарантии, предусмотренные в статье 14а. Комитет делает вывод, что судебное разбирательство и осуждение автора военным трибуналом свидетельствуют о нарушении статьи 14 Пакта".

3.Я должен прямо сказать, что этот вопрос анализируется в Замечании общего порядка № 32 крайне неудачно. В своем решении по делу Акванги Комитет упустил возможность ясно заявить, что разбирательство дел гражданских лиц военными трибуналами несовместимо со статьей 14 Пакта, и исправить, таким образом, это устаревшее понятие в области прав человека. Внимательное чтение статьи 14 Пакта позволило бы сделать вывод, что Пакт даже не содержит и намека на то, что в отношении гражданских лиц может быть применено военное судопроизводство. Статья 14, которая обеспечивает право на справедливое судебное разбирательство и на надлежащие процессуальные гарантии, не содержит малейшего упоминания о военном судопроизводстве. Государства весьма часто (и неизменно с негативными для прав человека последствиями) наделяли военные трибуналы компетенцией судить гражданских лиц, хотя в Международном пакте о гражданских и политических правах об этом вообще не говорится ни слова.

4.Когда Комитет разрабатывал Замечание общего порядка № 32, ему надлежало бы следовать логике, абсолютно противоположной той, которую он применил; поскольку рассмотрение дел гражданских лиц военными трибуналами представляет собой исключительную компетенцию (так как военный орган судит лиц, не являющихся военными), которую к тому же осуществляет особый судебный орган (военный трибунал является особым по сравнению с обычным судом органом), то речь идет о дважды исключительном осуществлении компетенции, которая должна была бы быть специально предусмотрена в Пакте, чтобы она была совместима с его положениями, ибо она, по всей очевидности, выводит гражданских лиц из сферы компетенции их естественных гражданских судебных органов.

5.Целесообразно напомнить, что исключения и ограничения прав (в данном случае − ограничения права быть судимым "естественным судьей" в качестве одного из прав на справедливое судебное разбирательство и на надлежащие процессуальные гарантии) должны также толковаться ограничительным образом, и их не следовало бы столь легко считать совместимыми с Пактом.

6.Речь не идет − и это не является задачей Комитета − о толковании Пакта с учетом реалий в практике государств, которые фактически представляют собой нарушения прав человека; речь, скорее, идет об оказании помощи государствам-участникам в целях уважения современных норм права на справедливое судебное разбирательство с ясным указанием на то, какие возможные изменения должны быть внесены в национальное законодательство, с тем чтобы оно соответствовало Пакту.

7.Военное судопроизводство, применение которого имело во всем мире трагические последствия, начиная с конца второй мировой войны и до наших дней, привело во всех без исключения случаях к усугублению безнаказанности военных, обвиняемых в серьезных массовых нарушениях прав человека. Кроме того, когда военное уголовное судопроизводство применяется в отношении гражданских лиц, оно завершается вынесением обвинительных приговоров после разбирательств с самыми различными нарушениями, в ходе которых не только права на защиту становятся химерой, но и случаи получения доказательств становятся бесчисленными с помощью пыток или жестокого и бесчеловечного обращения.

8.Пакт не запрещает военные судебные органы, и в связи с настоящим особым мнением я вовсе не намерен призывать к их упразднению. Однако военное уголовное судопроизводство должно быть ограничено необходимыми рамками, чтобы оно было вполне совместимо с Пактом: ratione personae военное судопроизводство должно применяться только в отношении состоящих на действительной военной службе военнослужащих и никогда в отношении гражданских лиц и военных в отставке; и ratione materiae военные трибуналы должны быть компетентны рассматривать только нарушения воинской дисциплины и никогда не должны заниматься правонарушениями общего права и тем более делами, касающимися нарушений прав человека. Лишь при таких условиях военное судопроизводство может быть совместимым с Международным пактом о гражданских и политических правах.

9.Замечание общего порядка № 32 является юридическим документом, имеющим большое значение для основополагающего права на надлежащие процессуальные гарантии, но применительно к рассматриваемому вопросу оно является крайне неудачным. Прошло около четырех лет с момента его принятия, и Комитету следует приложить необходимые усилия для изменения понятия, согласно которому допускается рассмотрение дел гражданских лиц военными трибуналами. Такая позиция абсолютно не соответствует нынешним нормам международной защиты прав человека и наиболее прогрессивной доктрине в данной области.

10.Комитету нет необходимости готовить новое замечание общего порядка, чтобы отразить прогресс pro homine в этом конкретном вопросе. Ему достаточно лишь учесть собственно эволюцию в системе защиты прав человека. Представление частными лицами на основе Факультативного протокола сообщений, в которых на рассмотрение Комитета выносится, как, например, в случае с Аквангой, вопрос о рассмотрении дела гражданского лица военным трибуналом, а также принятие заключительных замечаний по итогам рассмотрения периодических докладов, представленных государствами-участниками в соответствии со статьей 40 Пакта, также обеспечивают Комитету возможность выполнить надлежащим образом эту необходимую правовую функцию и соответственно содействовать всесторонней реализации цели и объекта Международного пакта о гражданских и политических правах.

11.После изложения этой позиции государства-участники, принадлежащие к международному сообществу, скорректируют в духе доброй воли их национальные законодательства и военные судебные органы, компетентные судить гражданских лиц, станут частью печального прошлого, столь счастливо оставшегося позади.

12.На протяжении всей своей истории Комитет вносил заметный вклад в развитие международного права прав человека и служил источником вдохновения для международных и региональных судебных органов. Однако в вопросе, который рассматривается в настоящем особом мнении, Комитет движется в абсолютно противоположном направлении, и я хотел бы надеяться на то, что он недолго останется на этом пути.

13.Как это явствует из тысяч дел и, к сожалению, вновь становится очевидным на примере дела Акванги, даже если Комитет не счел необходимым продолжить рассмотрение этого вопроса вследствие отсутствия каких-либо аргументов государства-участника, не объяснившего, почему именно военный трибунал рассматривал дело жертвы, упразднение военного судопроизводства по делам гражданских лиц остается актуальной проблемой, которую Комитет по правам человека призван незамедлительно и адекватным образом решить.

14.Кроме того, в пункте 9 своего решения Комитет должен был подчеркнуть, что государству-участнику следует изменить его законодательство таким образом, чтобы гарантировать, что военные судебные органы более никогда не будут компетентны рассматривать дела гражданских лиц в качестве меры, направленной на предотвращение совершения в будущем деяний, подобных тем, которые описаны в рассматриваемом сообщении.

[подпись]Фабиан Омар Сальвиоли

[Составлено на английском, испанском и французском языках, причем языком оригинала является испанский. Впоследствии будет также издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]