Сообщение №238/2003

Заголовок: Сообщение №238/2003 Сведения: 2019-03-16 18:09:29
Темы: недопущение принудительного возвращения; политическая деятельность; приемлемость - исчерпание национальных средств правовой защиты; пытки; статус беженца; юридическая помощь
Тип решения: Принятие мнений
Договор: Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

Организация Объединенных Наций

1

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

Distr.

*

CAT/C/35/D/238/2003

5 December 2005

RUSSIAN

Original:

Комитет против пыток

Тридцать пятая сессия

7-25 ноября 2005 года

РЕШЕНИЕ

Сообщение № 238/2003

Представлено:г-ном З. Т. (№ 2) (представлен адвокатом г‑ном Томом Арне Хеллерсля)

Предполагаемая жертва:заявитель

Государство-участник:Норвегия

Дата представления жалобы:31 июля 2001 года

Дата настоящего решения:14 ноября 2005 года

[ПРИЛОЖЕНИЕ]

______________________

*Публикуется по решению Комитета против пыток.

Тема сообщения: высылка эфиопского гражданина из Норвегии в Эфиопию

Процедурные вопросы: пересмотр предыдущего решения о неприемлемости ‑ исчерпание внутренних средств правовой защиты - ходатайство о разрешении выступить с устными показаниями.

Вопросы существа: веские основания опасаться угрозы применения пыток после возвращения

Статьи Конвенции: статья 3 и пункт 5 b) статьи 22

Правила процедуры: пункт 4 правила 111

ПРИЛОЖЕНИЕ

РЕШЕНИЕ КОМИТЕТА ПРОТИВ ПЫТОК В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 22 КОНВЕНЦИИ ПРОТИВ ПЫТОК И ДРУГИХ ЖЕСТОКИХ, БЕСЧЕЛОВЕЧНЫХ ИЛИ УНИЖАЮЩИХ ДОСТОИНСТВО ВИДОВ

ОБРАЩЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ

Тридцать пятая сессия

относительно

Сообщения № 238/2003

Представлено:г-ном З. Т. (№ 2) (представлен адвокатом г‑ном Томом Арне Хеллерсля)

Предполагаемая жертва:заявитель

Государство-участник:Норвегия

Дата представления жалобы:31 июля 2001 года

Комитет против пыток, учрежденный в соответствии со статьей 17 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания,

на своем заседании 14 ноября 2005 года,

завершив рассмотрение жалобы № 238/2003, представленной Комитету против пыток г‑ном З.Г.Т. в соответствии со статьей 22 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания,

приняв во внимание всю информацию, которая была представлена ему автором жалобы, его адвокатом и государством-участником,

принимает следующее решение:

1.1Автором сообщения является З. Т., гражданин Эфиопии, рожденный 16 июля 1962 года и проживающий в настоящее время в Норвегии, где было отклонено его ходатайство о предоставлении убежища и откуда ему угрожает высылка. Он утверждает, что в случае возвращения в Эфиопию ему грозит тюремное заключение и опасность применения пыток и что по этой причине его принудительное возвращение будет являться нарушением Норвегией статьи 3 Конвенции. Он представлен адвокатом.

Факты в изложении заявителя

2.1По своему этническому происхождению заявитель является амхарцем. Во время обучения в средней школе в Аддис‑Абебе он принимал участие в нескольких демонстрациях в поддержку полковника Менгисту. Когда в феврале 1977 года Менгисту пришел к власти, тысячи молодых людей, включая автора жалобы, были направлены в сельские районы в рамках кампании по ликвидации неграмотности. Разочаровавшись в режиме Менгисту, заявитель начал работать на Народную революционную партию Эфиопии (НРПЭ).

2.2НРПЭ приступила к организации сопротивления режиму Менгисту, призывая студентов и молодых людей возвращаться из сельских районов в Аддис‑Абебу. В 1977 году конфликты между разными политическими группировками привели к так называемому "красному террору" ‑ жестокому подавлению всей оппозиции правящему Временному военному административному совету (ВВАС) и произвольным убийствам. Согласно оценкам, в этот период были убиты 100 000 человек. Заявитель, который занимался распространением листовок и расклейкой плакатов в Аддис‑Абебе по поручению НРПЭ, был арестован и помещен в концентрационный лагерь наряду с тысячами других молодых людей, где он находился один год ‑ с 1980 по 1981 год. В лагере он стал жертвой инсценировки его смертной казни и его подвергали идеологической обработке. По словам заявителя, "красный террор" прекратился тогда, когда режим убедился в том, что никого из руководителей НРПЭ не осталось в живых. После этого многие политические заключенные, включая заявителя, были освобождены.

2.3После освобождения заявитель ушел в подполье и продолжал работу на НРПЭ. Он заявляет, что режим Менгисту пристально наблюдал за передвижениями бывших политических заключенных, с тем чтобы не допустить возрождения оппозиции. В 1986/87 году заявитель был арестован в ходе массовой облавы и помещен в тюрьму "Керчеле", где он провел четыре года. Согласно его утверждению, заключенных раздетыми выводили на прогулку и подвергали жестокому обращению в виде систематических избиений дубинками. Во время содержания в тюрьме он заболел туберкулезом.

2.4В мае 1991 года режим Менгисту пал и к власти пришел Революционно-демократический фронт эфиопского народа (РДФЭН). После освобождения заявитель пытался наладить контакты с членами РДФЭН, однако все его связи были утеряны. После этого он начал работать на Демократическую коалицию южных эфиопских народов (ДКЮЭН) ‑ новую коалицию из 14 региональных и национальных политических оппозиционных партий. Согласно переводу, представленному заявителем, в начале 1994 года был выдан ордер на его арест для проведения допроса о его политической деятельности. В феврале 1995 года он был задержан полицией в Авасе, когда он направлялся с посланием к лидеру партии г-ну Алему Абера.

2.5По словам заявителя, в течение 24 часов его содержали под стражей в Авасе, а затем перевели в центральную тюрьму Аддис-Абебы. Спустя три дня его перевели в тюрьму "Керчеле", где он находился в течение года и семи месяцев. Никакого судебного разбирательства не проводилось, и он ни разу не встречался с адвокатом. Условия тюремного заключения были аналогичны тем, в которых он находился во время своего первого тюремного заключения. Он заявляет, что его приводили в комнату для пыток и угрожали казнью, если он не будет сотрудничать. Он полагает, что единственной причиной, по которой его не подвергали жестоким пыткам, как других заключенных, было то, что он уже находился в плохом физическом состоянии. Во время пребывания в тюрьме у него развилась эпилепсия.

2.65 октября 1996 года заявителю удалось бежать из тюрьмы, когда один из старших надзирателей привел его к себе домой для выполнения ремонтных работ. Через приятеля заявитель сумел получить необходимые документы для выезда из страны, и 8 октября 1996 года он подал в Норвегии ходатайство о предоставлении убежища.

2.718 июня 1997 года Управление по вопросам иммиграции отклонило его ходатайство о предоставлении убежища главным образом на основании доклада, представленного норвежским посольством в Найроби, противоречивой информации, которая, как указывалось, была представлена заявителем и его матерью, а также расхождений в изложении его истории. 3 июля 1997 года им была подана апелляция. 29 декабря 1997 года эта апелляция была отклонена министерством юстиции по тем же причинам. 5 января 1998 года была подана просьба о пересмотре дела, которая было вновь отклонена министерством юстиции 25 августа 1998 года.

2.8Согласно утверждениям заявителя, он исчерпал свое право на бесплатную правовую помощь и Консультативная группа (Rådgivningsgruppa) согласилась заняться его делом на добровольной основе. 1 и 9 сентября 1998 года Консультативная группа представила дополнительные ходатайства о пересмотре дела и отсрочке исполнения решения о высылке, которые были отклонены 16 сентября 1999 года. В этой связи заявитель представил Комитету копии 16 документов переписки между Консультативной группой и министерством юстиции, включая медицинскую справку, составленную медсестрой психиатрической больницы, в которой указывалось, что заявитель страдает посттравматическим стрессовым синдромом. В конце концов, высылка была назначена на 21 января 1999 года.

2.9По словам заявителя, все несоответствия в его истории можно объяснить тем фактом, что во время первоначального собеседования он согласился с его проведением на английском языке, при этом ему не сообщили о том, что ему могли быть предоставлены услуги переводчика с амхарского языка. Из-за разницы в годах в эфиопской и норвежской системах летоисчисления, составляющей приблизительно восемь лет, им были совершены ошибки, когда он пытался рассчитать время по норвежской системе и перевести эти даты на английский язык. Кроме того, трудности в общении усугублялись тем, что в Эфиопии день начинается со времени, которое равнозначно шести часам утра в Норвегии. Это означало, что когда заявитель говорил "два часа", это должно было бы означать "восемь часов".

2.10Во время собеседования заявитель называл Демократическую коалицию южных эфиопских народов (ДКЮЭН) "Политической организацией южного народа" (ПОЮН), которой не существует. Эта ошибка объяснялась тем, что он знал название этой организации только на амхарском языке.

Жалоба

3.Заявитель утверждает, что если он вернется в Эфиопию, то ему будет угрожать тюремное заключение и пытки. Он утверждает, что во время процедуры рассмотрения его заявления о предоставлении убежища иммиграционные власти не изучили надлежащим образом существо его ходатайства о предоставлении убежища и не уделили достаточного внимания его политической деятельности и истории тюремного заключения.

Решение Комитета о неприемлемости сообщения № 127/1999

4.125 января 1999 года заявитель направил в Комитет свою первоначальную жалобу, в которой утверждал, что высылка его Норвегией в Эфиопию будет являться нарушением статьи 3 Конвенции. 19 ноября 1999 года Комитет, с учетом представлений сторон, признал жалобу неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Доводы Комитета сводились к следующему:

[7.2]Комитет отмечает, что государство-участник оспаривает приемлемость сообщения на том основании, что заявителем не были исчерпаны все доступные и эффективные средства правовой защиты. Он также отмечает, что законность того или иного административного решения может быть оспорена в норвежских судах, и просители убежища, чьи ходатайства о предоставлении политического убежища были отклонены Управлением по вопросам иммиграции, а затем и министерством юстиции после рассмотрения их апелляций, имеют возможность возбудить в норвежских судах процедуру судебного пересмотра.

[7.3]Комитет отмечает, что, согласно имеющейся в его распоряжении информации, заявитель не возбуждал никаких процедур в целях судебного пересмотра решения об отказе в предоставлении ему убежища. Кроме того, принимая к сведению утверждения заявителя о финансовых последствиях такого пересмотра, Комитет обращает внимание на возможность получения правовой помощи для целей возбуждения судебных процедур, однако констатирует отсутствие информации о том, что это было сделано в рассматриваемом случае.

[7.4]Вместе с тем с учетом других доведенных до его сведения аналогичных случаев и ввиду того, что бесплатная правовая помощь, предоставляемая просителям убежища для целей возбуждения административных процедур, ограничивается установленным числом часов консультаций, Комитет рекомендует государству-участнику принять меры, обеспечивающие надлежащее информирование просителей убежища о всех имеющихся в их распоряжении внутренних средствах правовой защиты, и в частности о возможности возбуждения в судах процедуры судебного пересмотра и о возможности получения в этой связи правовой помощи.

[7.5]Комитет принимает к сведению утверждение заявителя относительно вероятного результата рассмотрения дела, если бы оно было передано в суд. Вместе с тем он считает, что заявитель не представил достаточно веских доказательств, которые позволяли бы сделать вывод о том, что применение такого средства правовой защиты чрезмерно затянется или вряд ли окажет заявителю эффективную помощь. С учетом вышеизложенных обстоятельств Комитет заключает, что требования, предусмотренные в подпункте b) пункта 5 статьи 22 Конвенции, соблюдены не были.

Повторная жалоба заявителя

5.131 июня 2001 года заявитель подал в Комитет повторную жалобу, аргументируя ее тем, что те основания, на которых Комитет признал дело неприемлемым, утратили силу. Он указал, что 24 января 2000 года он обратился с просьбой о предоставлении ему юридической помощи, которая 5 июля 2000 года была отклонена губернатором фюльке Эуст-Агдер. 14 марта 2001 года министр труда и правительственной администрации отклонил его апелляцию на вышеуказанное решение. Что касается возможности дальнейшего пользования услугами его адвоката, то, учитывая трудности с деньгами, заявитель не сможет позволить себе ни оплаты необходимых услуг адвоката, ни расходов, связанных с подачей искового документа, ни покрытия судебных издержек в случае, если решение будет принято не в его пользу. Он не сможет также представлять себя самостоятельно, поскольку он не говорит на норвежском языке и не имеет достаточных знаний о соответствующих нормах процессуального и материального права. Поэтому практическая реальность сводится к отсутствию таких "имеющихся в наличии" или "эффективных" средств правовой защиты, которыми он мог бы воспользоваться, и в этой связи его жалобу следует признать приемлемой.

5.221 августа 2002 года повторная жалоба была зарегистрирована в качестве жалобы № 238/2003 и препровождена правительству государства-участника для представления замечаний о приемлемости.

Представления государства-участника по вопросу о приемлемости повторной жалобы

6.127 марта 2003 года государство-участник оспорило приемлемость повторной жалобы, утверждая, что пункт 7.3 первоначального решения Комитета о неприемлемости может толковаться двояко. С одной стороны, взятое в отдельности второе предложение предполагает, что обращение за правовой помощью влечет за собой пересмотр решения о приемлемости. С другой стороны, первое предложение предполагает, что заявитель должен инициировать процедуру судебного пересмотра и что невыполнение им этого условия - даже в результате отказа в правовой помощи - закрывает рассмотрение данного вопроса. По мнению государства-участника, последний подход является более логичным и подкрепляется содержанием пункта 7.2 решения, в котором перечислены аргументы, касающиеся наличия и эффективности судебного пересмотра. В этой связи первое предложение пункта 7.3 в совокупности с содержанием пункта 7.5 представляет собой окончательный ответ Комитета, а второе предложение, в котором, среди прочего, содержатся слова "кроме того", представляет собой лишь второстепенный дополнительный тезис.

6.2Даже если бы Комитет счел жалобу неприемлемой просто потому, что заявитель не обратился за правовой помощью, то жалоба не может стать приемлемой лишь в силу того факта, что впоследствии заявитель за такой помощью обратился, поскольку остаются в силе другие основания для неприемлемости. В частности, государство-участник утверждает, что судебный пересмотр по‑прежнему остается "имеющимся в наличии" средством правовой защиты, которое должно быть исчерпано. Государство-участник считает, что нет оснований для освобождения заявителей от обязательства исчерпывать внутренние средства правовой защиты по причине отсутствия у них финансовых средств, поскольку такой подход не находит подтверждения в пункте 5 статьи 22 Конвенции. Государство-участник утверждает, что в любой правовой системе гражданское судопроизводство обычно финансируется сторонами и что разработчики Конвенции, зная о таком подходе, не сделали никаких исключений для заявителей, не имеющих средств. Подобный подход явился бы нарушением принципа исчерпания внутренних средств правовой защиты.

6.3По мнению государства-участника, если Комитет сделает это, то государствам-участникам придется либо i)  предоставлять правовую помощь в гораздо более значительных пределах, чем та, которую они предоставляют в настоящее время и которая предусмотрена в соответствии с международными конвенциями, либо ii)  признать компетенцию Комитета пересматривать административные решения об отклонении ходатайств о предоставлении убежища и отказаться от возможности рассмотрения таких дел внутренними судами. Что касается первого варианта, то немногие страны согласятся с таким подходом, поскольку ресурсы, выделяемые на оказание гражданско-правовой помощи, повсеместно крайне ограничены и в отношении предоставления такой помощи предъявляются строгие условия (даже в тех случаях, когда она предоставляется). Таким образом, учитывая большое количество ходатайств о предоставлении убежища, отклоняемых ежегодно, государствам-участникам придется принять маловероятные меры по значительному увеличению ресурсов, предоставляемых в рамках систем по оказанию правовой помощи.

6.4Подобный шаг может привести к тому, что Комитет де-факто превратится в первую инстанцию по рассмотрению огромного количества случаев, что приведет к значительному увеличению объема жалоб, находящихся на рассмотрении Комитета. В прошлом году в одной лишь Норвегии судами последней инстанции было отклонено 9 000 ходатайств о предоставлении убежища, и многие из заявителей, подобно нынешнему, станут утверждать, что их финансовые средства ограничены и что они не в состоянии получить доступ к правовой системе. Таким образом, это может повлечь за собой значительные последствия для Комитета.

6.5Признание подобного исключения к тому же создаст серьезные правовые и фактические трудности для Комитета. Ему придется устанавливать точные критерии в отношении финансовых возможностей и, вероятно, устанавливать определенную экономическую норму, которая не должна будет превышаться заявителями, утверждающими о своей неплатежеспособности. Комитет будет вынужден разработать методы, обеспечивающие, чтобы заявитель действительно не превышал эти нормы. Государствам-участникам будет трудно опровергать утверждения заявителей о нехватке средств, поскольку соответствующая информация имеется в редких случаях. По данному делу государство-участник, изучив налоговые ведомости, установило также, что заявитель имел весьма скромные доходы за последние несколько лет, и оно не могло провести тщательный анализ его финансового положения. У него нет никаких данных о каких-либо средствах за границей или наличии какой-либо собственности в Норвегии, которая могла бы быть реализована для финансирования процедуры пересмотра.

6.6По мнению государства-участника, для решения подобных проблем могли бы применяться только установленные заранее подробные положения, которые лишь подтвердили бы отсутствие такого исключения в Конвенции. Решение о приемлемости станет значительным новшеством в правовой практике Комитета и будет представлять собой серьезный отход от толкования договорными органами нормы о внутренних средствах правовой защиты. В правовой практике Комитета по правам человека имеется лишь весьма ограниченное количество исключений.

Замечания заявителя по представлениям государства-участника

7.1В письме от 26 мая 2003 года заявитель опроверг утверждения государства-участника. По его словам, он получает только чек по социальному обеспечению на покрытие основных ежедневных потребностей в дополнение к жилищной субсидии, и этих средств будет явно недостаточно для оплаты услуг частного адвоката. Представляющий его в Комитете адвокат действует pro bono только в отношении данного разбирательства. Нельзя также рассчитывать на то, что он или другие адвокаты будут действовать pro bono в отношении любого другого разбирательства, касающегося пересмотра судебного решения.

7.2Что касается первоначальных оснований для неприемлемости, то заявитель считает очевидным, что оба элемента являлись теми критериями, которые легли в основу принятого заключения. Это подтверждается контекстом пункта 7.4 первоначального дела. В противном случае Комитету не имело смысла делать какие-либо замечания по вопросу о правовой помощи. Поскольку обе стороны сделали заявления по вопросу о правовой помощи, пункт 7.3 являлся необходимым для отражения этих обстоятельств и не носил поверхностного характера. Как минимум, решение должно быть пересмотрено для прояснения вопроса о том, действительно ли и при каких условиях судебный пересмотр является имеющимся в наличии средством правовой защиты, даже при отсутствии правовой помощи.

7.3По вопросу о том, является ли проведение судебного пересмотра необходимым даже при отсутствии правовой помощи, заявитель отметил, что в пункте 5 статьи 22 содержится только требование об исчерпании заявителем "имеющихся и эффективных" средств правовой защиты. Если бы заявителю пришлось представлять себя самостоятельно, при плохом знании норвежского законодательства и языка, против опытных адвокатов от государства, то внутренние средства правовой защиты вряд ли были бы "эффективными" по смыслу статьи 22.

7.4Заявитель утверждал, что договоры по правам человека должны толковаться таким образом, чтобы являться эффективными. Если жалобы признаются неприемлемыми в силу неисчерпания внутренних средств правовой защиты в обстоятельствах, когда такие средства правовой защиты фактически являются несуществующими, жертва лишается средств правовой защиты как на национальном, так и международном уровне.

7.5Заявитель сослался на правовую практику Комитета по правам человека, признавшего сообщения приемлемыми по Факультативному протоколу к Международному пакту о гражданских и политических правах в обстоятельствах, когда правовая помощь отсутствовала.

7.6Заявитель отметил, что в Норвегии многие люди получают правовую помощь по делам различных категорий. Его ситуация вполне отвечала экономическим критериям. Поэтому в подтверждение своего ходатайства о правовой помощи он сослался на доктрину "позитивных обстоятельств" государства-участника по недопущению нарушений прав человека как части общего обязательства эффективно обеспечивать право не подвергаться принудительному возвращению. Заявитель отметил, что если существует право на правовую помощь, то оно, несомненно, будет считаться уместным для оценки исчерпания внутренних средств правовой защиты и, таким образом, непредоставление правовой помощи следует рассматривать аналогичным образом.

7.7Заявитель отверг опасения государства-участника в отношении результатов признания настоящего дела приемлемым. Во‑первых, такое признание не приведет к тому, что все безуспешные просители убежища станут обращаться в Комитет. Возможное нарушение статьи 3 возникнет лишь в отношении незначительного числа дел. В любом случае более важным руководством для действий в будущем служили бы итоги рассмотрения сообщений по существу. В этой связи Комитету следует с осторожностью относиться к заявлениям государства-участника о неблагоприятных последствиях толкования, соответствующего целям Конвенции.

7.8В отношении обстоятельств своего дела заявитель отметил, что государство-участник не оспаривало данных о его доходе. В соответствии с норвежской системой правовой помощи властям достаточно получить заявление от лица, ходатайствующего о получении такой помощи, а также выписку из налоговых документов, и государству-участнику не следует заставлять Комитет устанавливать более строгие стандарты. В любом случае, как показал опыт Комитета по правам человека, последствия являются

преодолимыми, а преимущества ‑ более эффективная защита предусмотренных в Конвенции прав тех, кто в противном случае останется без всякой защиты, ‑ очевидными. Поэтому заявитель просил Комитет признать его сообщение приемлемым.

Решение Комитета по вопросу о приемлемости повторной жалобы

8.1В ходе своей тридцать первой сессии в ноябре 2003 года Комитет рассмотрел вопрос о приемлемости повторной жалобы. С самого начала он отмечал, что вопрос о том, исчерпал ли заявитель внутренние средства правовой защиты, которые имеются в наличии и являются эффективными в соответствии с требованием, сформулированным в пункте 5 статьи 22 Конвенции, не может быть решен in abstracto, а должен быть оценен на основе обстоятельств конкретного дела. В своем первоначальном решении Комитет признал, что судебный пересмотр административного решения об отклонении ходатайства о предоставлении убежища в судах государства-участника является в принципе эффективным средством правовой защиты. Вместе с тем Комитет отметил, что непременным условием эффективности является возможность доступа к такому средству, и в данном случае, поскольку заявитель не использовал возможность обратиться за правовой помощью, он не доказал, что судебный пересмотр завершен и поэтому для него не доступен по смыслу пункта 5 статьи 22 Конвенции.

8.2В данном случае заявителю было отказано после этого в правовой помощи. Если бы в правовой помощи было отказано по той причине, что финансовые средства заявителя превышали максимальный уровень финансовых средств, дающий право на получение правовой помощи, и он был, таким образом, в состоянии обеспечить предоставление ему его собственного законного представительства, то тогда нельзя было бы утверждать, что такое средство правовой защиты, как судебный пересмотр, не имелось в его распоряжении. В качестве альтернативного варианта в некоторых случаях можно было бы считать обоснованным с учетом языковых и/или юридических возможностей заявителя, что он представлял себя в суде самостоятельно.

8.3Однако в настоящем случае неопровержимым фактом является то обстоятельство, что языковые и/или юридические возможности заявителя были явно недостаточными для того, чтобы представлять себя самостоятельно, хотя в то же время его финансовые средства по нормам, принятым государством-участником для целей удовлетворения его просьбы о выделении адвоката, были также недостаточными для того, чтобы он мог нанять частного адвоката. При отказе частному лицу в правовой помощи в подобных обстоятельствах Комитет считал, что это будет противоречить как формулировке пункта 5 статьи 22, так и цели принципа исчерпания внутренних средств правовой защиты и праву на подачу индивидуальной жалобы, если будет считаться, что потенциальное средство правовой защиты в виде судебного пересмотра "имеется в наличии" и таким образом жалоба признается неприемлемой, если такое средство правовой защиты не было использовано. Подобный подход будет равносилен лишению заявителя защиты в национальных судах и на международном уровне в отношении заявлений, касающихся одного из самых основополагающих прав ‑ права не подвергаться пыткам. Соответственно последствием отказа государства-участника от предоставления услуг адвоката такому частному лицу является создание возможности для рассмотрения жалобы в международной инстанции, но без преимуществ, связанных с рассмотрением жалобы первоначально во внутренних судах. Комитет пришел, таким образом, к выводу о том, что, поскольку заявитель безуспешно обращался за правовой помощью, первоначальных причин для неприемлемости более не существует.

8.414 ноября 2003 года Комитет заявил о приемлемости данного дела, поскольку причин для неприемлемости, упомянутых в его предыдущем решении от 19 ноября 1999 года в отношении первоначальной жалобы № 127/1999, более не существует и никаких иных оснований для неприемлемости не было выдвинуто. Комитет соответственно предложил государству-участнику представить его замечания по существу повторной жалобы.

Представления государства-участника по существу повторной жалобы

9.123 июля 2004 года государство-участник сообщило, что оно рассмотрело свои замечания по существу повторной жалобы, касающейся того же вопроса, который рассматривался в рамках жалобы № 127/1999, и сочло релевантными свои замечания по существу первоначальной жалобы. По мнению государства-участника, оно соблюдало соответствующие международные стандарты как в своей правовой практике, так и в своих административных процедурах. 1 января 2001 года государством-участником был учрежден квазисудебный орган под названием "Иммиграционный апелляционный совет", который не зависит от политических органов власти и уполномочен рассматривать апелляции по всем решениям, выносимым Управлением по вопросам иммиграции, включая дела, касающиеся вопросов предоставления убежища. Утверждалось, что в Апелляционном совете работает много высококвалифицированных сотрудников, в том числе страновой эксперт по Эфиопии, который побывал в Эфиопии в феврале 2004 года и тесно сотрудничал со специальным сотрудником по вопросам эмиграции в норвежском посольстве в Найроби.

9.2После получения представления государства-участника 31 марта 1999 года Иммиграционный апелляционный совет по собственной инициативе еще раз рассмотрел представленное в Комитет дело и 12 марта 2004 года подтвердил решение об отклонении ходатайства заявителя относительно предоставления убежища. Заключение Совета было основано на его выводах об отсутствии каких-либо обоснованных причин полагать, что заявителю после его возвращения в Эфиопию будет лично угрожать опасность быть подвергнутым пыткам или другим формам жестокого обращения. Государство-участник соответственно утверждало, что возвращение заявителя в Эфиопию не будет нарушением статьи 3 Конвенции.

9.3Среди факторов, усугубляющих опасность того, что заявитель будет подвергнут пыткам по возвращении в Эфиопию, фигурировала степень его участия в политической деятельности в Эфиопии в начале 90-х годов. Государство-участник утверждало, что информация, представленная заявителем в этой связи, являлась недостоверной, поскольку в ней много противоречий, а его объяснения менялись в зависимости от периода рассмотрения данного дела. Согласно информации, сообщенной заявителем в ходе собеседования в связи с его ходатайством о предоставлении убежища 19 и 20 октября 1996 года, он был арестован 20 февраля 1992 или 1993 года (по григорианскому календарю) и заключен в тюрьму на один год и семь месяцев, после чего, согласно его утверждению, он вылетел непосредственно в Норвегию. Однако прибыл он в Норвегию лишь в октябре 1996 года. Государство-участник сделало вывод, что его безопасное и добровольное пребывание в Эфиопии в течение еще двух лет после его тюремного заключения не согласовывалось с его утверждением о том, что он боялся преследований.

9.4Государство-участник заявляло далее, что в результате проведенного норвежским посольством в Эфиопии расследования с участием бывшего руководителя коалиции ДКЮЭН, выяснилось, что последний ничего не слышал ни о самом заявителе, ни о двух из трех руководителей ПОЮН, на которых заявитель, как он утверждал, работал. Узнав о заявлениях этого бывшего руководителя, автор жалобы изменил свои заявления и подтвердил, что на самом деле он был членом коалиции ДКЮЭН и оказывал ей содействие и что данное недоразумение возникло в результате неточного перевода. Государство-участник утверждало, что недоразумение в отношении единой политической партии (ПОЮН) и коалиции из 14 партий (ДКЮЭН) невозможно объяснить только переводческими погрешностями.

9.5Государство-участник не верило в достоверность утверждений заявителя ввиду серьезных противоречий между его собственными показаниями и утверждениями его матери, с которой норвежское посольство в Эфиопии провело собеседование. После того как заявитель узнал о том, что его мать сообщила норвежским властям о его предыдущем тюремном заключении, которому он был подвергнут за то, что был членом НРПЭ, он стал утверждать, что его арестовывали несколько раз - факт, который не упоминался им ранее. К числу дополнительных расхождений между изложением его истории и информацией, представленной его матерью, относились данные о личности его родных братьев и местах проживания на различных этапах его жизни, которые, по мнению государства-участника, еще больше подрывают веру в правдивость утверждений заявителя.

9.6Государство-участник отмечало, что во время собеседования по вопросу о предоставлении убежища заявитель утверждал, что его никогда не подвергали какой-либо физической пытке, однако ему угрожали психологической пыткой. Тем не менее два года спустя при обращении с ходатайством об аннулировании отрицательного решения министерства юстиции в отношении его просьбы о предоставлении убежища он заявил о том, что подвергался пыткам в виде ударов дубинкой по голове. Государство-участник считало, что запоздалое сообщение столь важного факта еще больше подрывает веру в правдивость утверждений заявителя. Оно далее утверждало, что припадки эпилепсии не являлись, вопреки представленным заявителем аргументам, результатом пыток, которым он якобы подвергался, а, скорее всего, явились результатом его инфекционной болезни, вызванной солитером. И наконец, государство-участник заявляло о том, что противоречия и несоответствия в изложенной заявителем истории не могли, вопреки утверждениям заявителя, обоснованно объясняться посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), поскольку утверждение автора жалобы о том, что он страдал ПТСР, было представлено с опозданием и подтверждалось только свидетельством медицинской сестры, которое было явно составлено со слов самого автора жалобы.

9.7Государство-участник не считало письмо норвежской группы НРПЭ в поддержку заявителя, в котором указывается, что он являлся жертвой тюремного заключения и политических преследований в Эфиопии, достаточным доказательством утверждения о том, что заявитель занимался активной политической деятельностью в своей родной стране и что власти к нему относились с подозрением. Согласно опыту государства-участника находящиеся в изгнании организации, как правило, "подтверждают" утверждения своих сограждан, когда те просят их об этом. Государство-участник утверждало, что норвежская ячейка НРПЭ обладала весьма ограниченной информацией о деле заявителя.

9.8По мнению государства-участника, даже если признать, что от потенциальных жертв пыток редко можно ожидать полной точности, достоверность жалобы заявителя в комплексе подрывается вышеуказанными очевидными противоречиями и подмеченными несоответствиями. Кроме того, даже если представленная заявителем информация о его преследованиях по политическим мотивам в прошлом являлась правдивой, учитывая нынешнюю ситуацию в Эфиопии, отсутствуют какие-либо основания считать, что в настоящее время он будет представлять особый интерес для эфиопских властей. В этой связи государство-участник пришло к выводу, что оценка имеющейся информации и материалов, проведенная норвежскими властями, была правильной и что эта оценка подтвердила вывод об отсутствии каких-либо веских оснований полагать наличие непосредственной и реальной опасности того, что заявитель будет подвергнут пыткам или другим видам жестокого обращения в случае возвращения в Эфиопию.

Замечания заявителя по представлениям государства-участника

10.1В письме от 5 ноября 2004 года заявитель отмечал, что отказ государства-участника принять его утверждения о том, что ему будет угрожать опасность пыток после возвращения в Эфиопию, основан на его доводах о наличии несоответствий в изложенной им истории. Он ссылался на правовую практику Комитета, согласно которой ни наличие несоответствий в изложенных заявителем фактах, при том условии что они не порождают сомнений в общей правдивости его утверждений, ни запоздалые представления не являлись автоматически причиной для создания препятствий к обеспечению защиты, гарантированной статьей 3 Конвенции. Он указывал, что Комитет отверг подобные аргументы, выдвинутые государством-участником в деле Тала против Швеции, и что он пришел к выводу, в частности, в деле Мутомбо против Швейцарии, о том, что "даже если указываемые автором факты и вызывают сомнение, [Комитету] необходимо обеспечить его безопасность". Он заявлял далее, что опасность быть подвергнутым пыткам, вызывающая необходимость обеспечения защиты согласно статье 3, не должна определяться лишь чисто теоретическими соображениями или наличием подозрений, поскольку формулировка статьи 3 не требует свидетельства "высокой вероятности" того, что пытки будут иметь место. Он также напоминал о том, что причины опасности быть подвергнутым пыткам должны быть установлены до или после побега соответствующего лица, или же в качестве их совокупности.

10.2Заявитель утверждал, что его личность, а также факты его участия в политической жизни и его тюремного заключения за его политическую деятельность как при бывшем, так и существующем режиме не вызывают никакого сомнения. Информация, сообщенная его матерью, подтвердила, что он исчез около четырех лет тому назад, что соответствовало периоду его последнего тюремного заключения и его политической работы в подполье. Его политическая деятельность в Эфиопии и преследования эфиопскими властями были далее подтверждены в письмах, написанных в его поддержку норвежской ячейкой НРПЭ. Заявитель также представил копию ордера на арест от 25 марта 1994 года, когда он работал на ДКЮЭН, свидетельствующую о том, что его искали для проведения допроса. Постоянное сотрудничество заявителя с норвежской ячейкой НРПЭ также подтверждено в письме этой организации в его поддержку. По словам заявителя, в этой связи его имя несколько раз появлялось в заголовках сообщений норвежских средств массовой информации. По мнению заявителя, утверждение о наличии несоответствий в его деле не могли перевесить все эти факты.

10.3В отношении утверждений о наличии несоответствий и о преднамеренном сообщении ложной информации заявитель напоминает, что первоначально он изложил свою историю при неблагоприятных обстоятельствах. Из-за того, что он недавно прибыл в Норвегию и содержался в камере изолятора несколько часов до проведения беседы с ним, а также испытывал СПТС, его состояние неопределенности и страха усугубилось в результате поведения проводившего беседу сотрудника и переводчика, которые якобы высмеивали его. Кроме того, заявитель выражал свое удивление по поводу того, что главное внимание во время этой беседы уделялось главным образом истории его семьи и его выезда из Эфиопии (11 страниц протокола), а не тому, что заявитель считал существенным с точки зрения его мотивов обращения за получением убежища (1,5 страницы), таких, как его политическая работа и боязнь того, что его вернут в Эфиопию.

10.4Относительно истории его семьи и его лично заявитель утверждал, что указанные несоответствия касаются вопросов, не имеющих большого значения, в то время как основные представленные им факты, такие, как имена членов его семьи и их адреса, были правильными.

10.5Что касается его утверждений о преследованиях в прошлом, то заявитель указывал, что после его первой беседы в связи с просьбой о предоставлении убежища он представил дополнительные сведения, а не изложил совершенно иную историю, как это утверждает государство-участник. Фактически во время беседы в связи с просьбой о предоставлении убежища заявитель сообщил только те подробности, которые он считал уместным, и представил дополнительные факты после того, как Консультативная группа сообщила об их важном значении. Утверждение государства-участника о том, что во время беседы заявитель сообщил, будто бы он был арестован "только" один раз, является ложным.

10.6Заявитель подтвердил, что во время беседы по поводу предоставления убежища им было сказано о том, что он был "активистом", а не "членом" ДКЮЭН, название которой он дал в свободном переводе на английский язык, сохранив при этом основные цели этой организации. Предположение государства-участника о том, что бывший руководитель ДКЮЭН знал всех членов ДКЮЭН, противоречило, по мнению заявителя, утверждению государства-участника о его готовности продолжать дальнейшее рассмотрение данного дела. Отсутствие у этого бывшего руководителя ДКЮЭН информации о работе заявителя, а также его утверждение об отсутствии официальной регистрации активистов подтверждают тот факт, что заявитель вел главным образом подпольную работу в нелегальной организации. Заявитель отмечал, что государство-участник не информировало Комитет или заявителя о какой‑либо возможной проведенной им проверке, например о последующем контакте с бывшим руководителем ДКЮЭН или проверке подробного описания тюрьмы "Керчеле" в Аддис-Абебе, которое было дано заявителем.

10.7В отношении последних случаев пыток заявитель утверждает, что его избивали во время длительного тюремного заключения в 80-х годах, в то время как во время его последнего тюремного заключения в 90-х годах его не подвергали физическим пыткам. В то же время он утверждает о том, что во время нахождения под стражей его подвергали психическим пыткам, и он был свидетелем того, что сотрудники полиции подвергали пыткам Аберу - одного из политических лидеров.

10.8Заявитель утверждает, что ему будет угрожать серьезная опасность быть подвергнутым пыткам, если он вернется в Эфиопию. Информация, содержащаяся в докладах организации "Хьюман райтс уотч" и государственного департамента США за 2003 год, почти не оставляет сомнений в существовании постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека в Эфиопии - стране, которая до сих пор порождает поток беженцев. Политическая активность заявителя в рамках двух крупных оппозиционных движений и его побег из тюрьмы восемь лет тому назад при нынешнем режиме, а также его постоянное участие в качестве "активного члена" в работе НРПЭ в Норвегии - все это создает опасность того, что по возвращении он будет подвергнут пыткам. Поскольку Эфиопия не признала компетенцию Комитета действовать в

соответствии со статьей 22 Конвенции, заявитель будет лишен какой-либо возможности подать жалобу в Комитет, если он будет подвергнут пыткам после возвращения в свою страну.

Дополнительные представления сторон

11.16 апреля 2005 года государство-участник представило дополнительные замечания, касающиеся решения Иммиграционного апелляционного совета от 12 марта 2004 года. Оно заявляет, что это решение о пересмотре дела заявителя было принято Советом по его собственной инициативе без какой-либо официальной просьбы со стороны заявителя. Хотя причиной для этого пересмотра явилось решение Комитета о приемлемости от 14 ноября 2004 года, Совет никоим образом не был обязан поступать таким образом. Государство-участник указывает, что окончательное решение от 29 декабря 1997 года к настоящему времени пересматривалось в общей сложности четыре раза норвежскими властями, которые каждый раз не находили существенных оснований считать, что заявителю будет угрожать значительная, реальная и личная опасность того, что по возвращении в Эфиопию он будет подвергнут пыткам.

11.2Заявитель ответил на дополнительное представление государства-участника письмом от 22 апреля 2005 года, в котором он подверг критике процедуру, использованную Иммиграционным апелляционным советом в связи с его последним решением от 12 марта 2004 года. Он согласен с тем, что данное решение предполагает "углубленное рассмотрение дела", но при этом заявляет, что из-за смены адвокатов указанное решение получено им не было. По словам заявителя, его должны были заблаговременно уведомить о соответствующем заседании и вручить ему копию решения Совета.

Решение по процедурному вопросу

12.110 ноября 2004 года заявитель, руководствуясь пунктом 4 правила 111 Правил процедуры Комитета, обратился в Комитет с просьбой разрешить ему представить Комитету устные свидетельства. Он обосновывал это отсутствием возможности лично представить свое дело в национальных директивных органах или возможности предстать перед судом. С учетом того, что основной причиной отказа признать его утверждения явилась оценка их достоверности, ‑ вопрос, который может быть легко проверен в ходе представления им устных свидетельств, ‑ заявитель утверждал, что такие устные свидетельства послужат для Комитета основой для оценки правдивости утверждений заявителя.

12.2На своем тридцать третьем заседании 26 ноября 2004 года Комитет отклонил просьбу заявителя в соответствии с пунктом 4 правила 111.

Рассмотрение существа дела

13.1Рассматриваемый Комитетом вопрос заключается в том, будет ли высылка заявителя в Эфиопию являться нарушением обязательства государства-участника согласно статье 3 Конвенции не высылать или не возвращать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток. Комитет должен определить наличие серьезных оснований полагать, что лично заявителю будет угрожать применение пыток после возвращения в Эфиопию. Согласно пункту 2 статьи 3 Конвенции, при оценке этой опасности Комитет должен принимать во внимание все относящиеся к делу обстоятельства, включая имевшие место в прошлом случаи пыток или существование в стране постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека. В то же время Комитет напоминает, что цель подобного определения заключается в установлении того, будет ли угрожать лично соответствующему лицу предсказуемая и реальная опасность быть подвергнутым пыткам в стране, в которую он возвратится.

13.2Комитет изучил информацию о периодах тюремного заключения заявителя в 80-е и 90-е годы, а также его утверждение о том, что он был подвернут избиениям, жестокому обращению и психологической пытке в Эфиопии в прошлом в связи с его политической деятельностью. Он отмечает интерес эфиопских властей к данному лицу, о чем явно свидетельствовал ордер на арест, датированный 1994 годом. И наконец, Комитетом были учтены представления заявителя относительно его участия в работе норвежской ячейки НРПЭ. Тем не менее, по мнению Комитета, заявителю не удалось представить доказательство его участия в любой масштабной политической деятельности, которая до сих пор привлекала бы интерес эфиопских властей; им также не были представлены какие-либо другие реальные доказательства, подтверждающие тот факт, что ему лично по‑прежнему угрожает опасность быть подвернутым пыткам, если он вернется в Эфиопию.

13.3Таким образом, Комитет считает, что с учетом продолжительного периода времени, прошедшего со времени событий, о которых упоминал заявитель, представленная заявителем информация, включая незначительный характер его политической деятельности в Эфиопии и Норвегии в сочетании с характером и степенью несоответствий в сообщениях заявителя является недостаточной для того, чтобы подтвердить его утверждение о том, что лично ему будет угрожать серьезная опасность быть подвергнутым пыткам, если в настоящее время он вернется в Эфиопию.

14.В свете вышесказанного Комитет против пыток, действуя в соответствии с пунктом 7 статьи 22 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, делает вывод о том, что решение государства-участника о возвращении заявителя в Эфиопию не будет являться нарушением статьи 3 Конвенции.

[Принято на английском, испанском, русском и французском языках, причем языком оригинала является английский. Впоследствии будет издано также на арабском и китайском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

-------

© 2011-2018 Юридическая помощь в составлении жалоб в Европейский суд по правам человека. Юрист (представитель) ЕСПЧ.