Сообщение №148/1999

Организация Объединенных Наций

1

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

Distr. * CAT/C/32/D/148/1999 11 May 2004 RUSSIAN Original:

КОМИТЕТ ПРОТИВ ПЫТОК

Тридцать вторая сессия

( 3-21 мая 2004 года )

РЕШЕНИЕ

Сообщение № 148/1999

Представлено:А.Х.

Предполагаемая жертва:автор сообщения

Государство-участник:Австралия

Дата представления:13 октября 1999 года (дата первоначального представления)

Дата настоящего решения:5 мая 2004 года

[ПРИЛОЖЕНИЕ]

___________________

*Публикуется по решению Комитета против пыток.

ПРИЛОЖЕНИЕ

РЕШЕНИЕ КОМИТЕТА ПРОТИВ ПЫТОК В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 22 КОНВЕНЦИИ ПРОТИВ ПЫТОК И ДРУГИХ ЖЕСТОКИХ, БЕСЧЕЛОВЕЧНЫХ ИЛИ УНИЖАЮЩИХ ДОСТОИНСТВО ВИДОВ ОБРАЩЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ

Тридцать вторая сессия

относительно

Сообщения № 148/1999

Представлено:А.Х.

Предполагаемая жертва:автор сообщения

Государство-участник:Австралия

Дата представления:13 октября 1999 года (дата первоначального представления)

Комитет против пыток, учрежденный в соответствии со статьей 17 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания,

на своем заседании 5 мая 2004 года,

завершив рассмотрение жалобы № 148/1999, представленной Комитету против пыток А.Х. в соответствии со статьей 22 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания,

приняв во внимание всю информацию, представленную ему заявителем, его адвокатом и государством-участником,

принимает следующее:

Решение Комитета против пыток в соответствии со статьей 22 Конвенции

1.1Заявителем является г-н А.Х., гражданин Судана, в настоящее время содержащийся под стражей в Центре для содержания нелегальных иммигрантов, Новый Южный Уэльс. Он утверждает, что его насильственное возвращение в Судан представляло бы собой нарушение Австралией статьи 3 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения. Первоначально заявитель был представлен адвокатом.

1.21 ноября 1999 года Комитет просил государство-участник в соответствии с пунктом 9 правила 108 своих правил процедуры не высылать заявителя до тех пор, пока его жалоба рассматривается Комитетом. 20 января 2000 года государство-участник подтвердило, что оно выполнит эту просьбу.

Факты в изложении заявителя:

2.1Заявитель утверждает, что он принадлежит к племенам ансар и является членом партии Умма, одной из двух традиционалистских партий севера страны, находящихся в оппозиции существующему правительству. С 1990 по 1995 год заявитель учился в хартумском отделении Каирского университета, где получил ученую степень в области юридических наук. В Каирском университете обучалось около 100 членов партии Умма, и заявитель стал руководителем этой группы.

2.2В апреле 1992 года заявитель, по его словам, организовал антиправительственные митинги и демонстрации. После одного из таких митингов он был задержан силами безопасности. Он подвергся угрозам, его вынудили подписать обязательство, что он не будет заниматься политической деятельностью, после чего он был отпущен. После этого инцидента силы безопасности установили за ним наблюдение.

2.3Заявитель утверждает, что, когда он учился в университете, студентов вынуждали вступать в Народные силы обороны (НСО), представляющие собой армию правящей партии Национальный исламский фронт (НИФ). С целью избежать призыва на военную службу заявитель стал полицейским и с 1993 по 1995 год работал в главной администрации Хартумской тюрьмы и иногда в Коберской тюрьме.

2.4В 1994 году правительство отправило студентов, которые считались нарушителями спокойствия и противниками режима, на фронт в Южный Судан. 1 июня 1996 года заявитель, как сообщается, получил повестку, предписывающую ему явиться в течение 72 часов в комендатуру НСО, поскольку он был отобран "для исполнения долга джихада". Поскольку он не хотел воевать против собственного народа или обезвреживать минные поля, он решил покинуть страну. Он не мог воспользоваться своим паспортом из-за повестки, и поэтому воспользовался паспортом своего старшего брата. По словам заявителя, после его отъезда военные приходили к нему на дом.

2.510 декабря 1997 года заявитель прибыл в Австралию без действительных проездных документов и был задержан до принятия окончательного решения по его ходатайствам о предоставлении убежища. 12 декабря 1997 года он подал ходатайство о получении "визы в целях защиты" (статуса беженца) в министерство иммиграции и по делам этнических групп (ДИМА). К своему заявлению он приложил следующие документы: письмо от партии Умма, подтверждающее его членство в этой партии; письмо командующего Народными силами на имя управляющего департаментом пенитенциарных учреждений об освобождении заявителя и явке его в НСО; и заявление члена суданской общины в Австралии, в котором она указывает, что у нее нет сомнений в том, что заявитель является гражданином Судана и происходит из семьи, известной своей решительной поддержкой группы ансар, которая поддерживает партию Умма.

2.65 января 1998 года представитель ДИМА отклонил ходатайство заявителя о предоставлении "визы в целях защиты" со ссылкой на то, что заявитель не является гражданином Судана и что его претензиям недостает убедительности. 5 февраля 1998 года заявитель обратился в Суд по делам беженцев (РРТ) с просьбой об административном пересмотре решения указанного представителя. В своем решении от 7 июля 1998 года РРТ отклонил апелляцию заявителя. Заявитель подал апелляцию в Федеральный суд Австралии о судебном пересмотре. 25 августа 1998 года суд направил апелляцию в РРТ на повторное заключение.

2.725 ноября 1998 года новый состав РРТ отклонил апелляцию заявителя. Решение было обжаловано в Федеральном суде, в котором заявитель не имел представителя. Во время слушания дела он заявил, что переводчик, помогавший ему при рассмотрении апелляции в РРТ, работал непрофессионально, в связи с чем его неправильно поняли. Заседание суда было отложено, с тем чтобы заявитель мог получить помощь адвоката. 9 августа 1999 года Федеральный суд отклонил эту апелляцию. Были отклонены и несколько последующих заявлений с просьбами о вмешательстве министерства.

2.8Характеризуя недавнюю политическую историю Судана, заявитель указывает, что наблюдается постоянная практика совершения грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека. Он, в частности, ссылается на принятие в апреле 1997 года Комиссией по правам человека Организации Объединенных Наций страновой резолюции, в которой среди нарушений прав человека в Судане отмечаются "внесудебные казни, произвольные аресты, содержание под стражей без соблюдения законности, насильственные или недобровольные исчезновения, нарушения прав женщин и детей, рабство и сходная с рабством практика, насильственное перемещение лиц и систематические пытки, а также отказ в осуществлении права на свободу религии, выражение своего мнения, ассоциации и мирных собраний".

2.9В январе 1998 года Специальный докладчик по Судану Организации Объединенных Наций сообщил о том, что ответственность за многочисленные нарушения прав человека несут власти страны, силы безопасности и отряды самообороны. В апреле 1998 года Комиссия по правам человека Организации Объединенных Наций вновь выразила свою глубокую обеспокоенность в связи с непрекращающимися серьезными нарушениями прав человека в Судане. На протяжении четырех лет подряд Комиссия рекомендовала направить на места сотрудников, занимающихся правами человека, для наблюдения за положением в области прав человека.

2.10По словам заявителя, хотя религиозное преследование во многом направлено против немусульман, фундаменталистская природа нынешнего режима такова, что многие мусульмане, включая приверженцев суфизма, не могут при нынешнем режиме НСО свободно исповедывать их разновидность ислама. Племена ансар (являющиеся в основном последователями суфизма) подвергаются инспекции государственных учреждений, а их мечети конфискуются. Кроме того, мусульманские группы, критически относящиеся к правительству, по‑прежнему подвергаются притеснениям. Что касается политической жизни, то, по мнению заявителя, власти не допускают политического инакомыслия со стороны последователей ислама, в том числе центристских исламских партий, таких, как Умма.

2.11По свидетельству заявителя, имеются доказательства того, что дезертировавшие военнослужащие рискуют подвергнуться пыткам и казни. В апреле 1998 года "Международная амнистия" сообщила, что: "Погибли десятки студентов-новобранцев, когда сотни молодых людей вырвались из военного учебного лагеря в эль-Айфуне под Хартумом. Власти объявили, что при попытке переплыть Голубой Нил утонуло более 50 дезертиров. Однако в других сообщениях указывалось, что было убито свыше 100 человек, многие из которых были расстреляны, а другие забиты до смерти". Он также утверждает, что как УВКБ, так и "Международная амнистия" сообщали о центрах содержания под стражей в Судане и об опасности грубого обращения и пыток, в частности при допросах в органах безопасности. По словам заявителя, его, бывшего сторонника суфизма, члена партии Умма, ищущего убежища, прожившего значительное время на Западе и ставшего юристом, вне зависимости от того, служил ли он в армии или нет, ждут немалые трудности по возвращении в Судан.

Жалоба:

3.А.Х. утверждает, что его насильственная репатриация в Судан нарушила бы его права по статье 3 Конвенции, поскольку имеются веские основания полагать, что ему угрожало бы стать жертвой пыток. Аргументируя свою жалобу, он утверждает, что по причине его религиозных убеждений, политической деятельности в прошлом и того факта, что он дезертировал с военной службы, ему лично угрожает применение пыток. Вследствие того, что он покинул страну, чтобы избежать призыва на военную службу, он подвергся бы по возвращении угрозе смертной казни. И наконец, он утверждает, что если бы он был возвращен в свою страну, от него потребовали пройти службу в НСО и он был бы вынужден вопреки своему желанию участвовать в гражданской войне.

Представление государства-участника:

4.1В своем представлении от 7 ноября 2000 года государство-участник оспаривает приемлемость и существо всех аспектов жалобы. В том что касается приемлемости, государство-участник утверждает, что заявитель не обосновал своей жалобы, исказил объем его обязательства по статье 3 и не доказал, что лично ему угрожает серьезная опасность подвергнуться пыткам.

4.2Государство-участник предлагает Комитету принять решение о том, что установленные национальными органами факты, относящиеся к оценке степени опасности по смыслу статьи 3, будут приняты Комитетом, если только не будут представлены четкие доказательства явного произвола, несправедливости или нарушения юридической независимости или беспристрастности. Оно утверждает, что вопросы, касающиеся толкования и применения внутреннего законодательства, относятся прежде всего к компетенции национальных судов и обычно не подлежат рассмотрению Комитетом. Оно далее утверждает, что РРТ является независимым учреждением и имеет большой опыт в деле рассмотрения ходатайств суданских граждан - в 1997 и 1998 годах в Суд поступило 21 ходатайство от суданских граждан. Из 21 поданного ходатайства по восьми были проведены слушания и вынесены определения; в большинстве из этих случаев (5) РРТ отменил решение иммиграционных властей об отказе в "визе в целях защиты", а по трем делам утвердил их решения. В данном случае ходатайства заявителя рассматривались в РРТ в ходе двух отдельных слушаний. Его юридический представитель присутствовал на обоих заседаниях, и ему каждый раз помогал профессиональный переводчик. Государство-участник отмечает, что заявитель не представил Комитету никакой новой информации по стране, которая не была бы также известна РРТ и не рассматривалась бы им.

4.3Государство-участник утверждает, что доказательства в обоснование утверждений о пытках недостоверны, и заявитель, соответственно, prima facie не обосновал свою жалобу. В ходе слушаний в РРТ заявитель высказал противоречивые суждения относительно трех важных вопросов. Во‑первых, он существенно изменил свои показания в отношении своих прошлых контактов с суданскими властями. На заданный по прибытии в сиднейский аэропорт вопрос, подвергался ли он угрозе физического насилия со стороны суданских властей, он ответил "да". Однако когда его спросили, "В какой форме?", он изменил свой ответ, сказав "Нет, я не подвергался угрозам". Затем он стал предъявлять претензии переводчику.

4.4В ходе собеседования в ДИМА заявитель утверждал, что он сказал переводчику в аэропорту, что ему угрожали "разрезанием ногтей на пальцах рук, а также ударами в грудь, прижиганием, вырыванием ногтей на пальцах рук", но что пыткам он не подвергался. Он также утверждал, что ему угрожали этими видами пыток, в своем обосновании ходатайства о предоставлении ему "визы в целях защиты", которое было подготовлено в период между собеседованиями в аэропорту и в ДИМА при содействии юридического представителя. По мнению государства-участника, его объяснение, что устный перевод и/или запись его интервью в аэропорту были неточными, неубедительно.

4.5Во‑вторых, заявитель дал противоречивые показания в отношении приобретения паспорта, с которым он прибыл в Австралию, и в отношении пользования им паспортами вообще. Заявитель продолжал представлять противоречивые сведения по этому вопросу на протяжении всей указанной процедуры, так что представитель ДИМА не мог установить ни его личности, ни гражданства. Государство-участник подробно излагает противоречия в показаниях автора, приводя, в частности, одно его заявление о том, что он приобрел паспорт на рынке у незнакомого человека, причем бесплатно, второе ‑ о том, что он воспользовался паспортом своего брата, чтобы выехать из Судана и совершать в течение двух лет поездки через Чад, Ливию, Мальту, Малайзию и Сингапур, и третье ‑ о том, что речь шла об официальном паспорте, но в нем содержалась неправильная информация.

4.6В-третьих, государство-участник ссылается на недостоверность утверждений заявителя о его политической деятельности и об интересе к этой деятельности со стороны суданских властей. Его показания относительно последствий его политических взглядов для его работы неправдоподобны, противоречивы и с каждым разом становились все более запутанными. Во время интервью в ДИМА заявитель сказал, что его главная обязанность заключалась в охране здания тюрьмы или администрации и в недопущении незаконного прохода. В ходе второго слушания в РРТ он утверждал, что передавал письма от политических заключенных их семьям и обратно, не объяснив, каким образом он вступал в контакт с заключенными, тогда как он выполнял работу охранника у наружного входа в здания. Он также утверждал в ходе указанного слушания, что эти услуги по передаче были успешными, поскольку заключенные "инстинктивно… чувствовали", что он придерживается близких политических взглядов.

4.7Государство-участник указывает на отсутствие подробных сведений и независимого подтверждения информации в отношении плохого обращения, которому заявитель якобы подвергался со стороны суданских властей. Заявитель только один раз сообщил подробности одного случая грубого физического обращения, которому он якобы подвергся, о чем упоминается в пункте 4.4. Даже если его утверждения соответствуют действительности, одни угрозы физического насилия со стороны суданских властей в виде ареста и допроса, а также обыск дома с последующим установлением неинтенсивного наблюдения на короткий период времени не представляют собой ущерба, равнозначного причинению сильной боли или страдания. Нет свидетельств того, что заявителю действительно был причинен физический ущерб.

4.8Что касается ссылки на митинг, государство-участник сообщает, что оно не смогло найти какой-либо информации о таком митинге в апреле 1992 года. С учетом того, что это единственное общественно-политическое событие, в котором заявитель, по его словам, участвовал, тот факт, что ни его представители, ни государство-участник не смогли найти какого-либо подтверждения этого, серьезно подрывает достоверность данного утверждения. Когда же заявителя спросили, почему нет независимого подтверждения того, что митинг имел место, он пытался приуменьшить его масштабы.

4.9В том что касается сведений, представленных в обоснование утверждения заявителя о том, что он вел активную политическую работу в партии Умма, представленное им доказательство в виде факса лондонской ячейки партии не было принято РРТ вследствие его низкой доказательной ценности. В факсе нет информации, свидетельствующей хотя бы о личном знакомстве с заявителем, кроме того, что он является членом партии, и содержатся попросту общие слова о преследовании в Судане членов партии Умма. В письме австралийского отделения Национального демократического альянса Судана (НДА) от 5 февраля 1998 года, адресованного "тем, кого это касается", также нет конкретных сведений о положении или фактах биографии заявителя. В письме заявитель упоминается только один раз и характеризуется как "политический активист, [который] привержен и выступает против [sic] правительства Судана с 30 июня 1989 года, когда было свергнуто демократическое правительство ". Как отметила член РРТ при обосновании своего решения, заявитель никогда не утверждал ни в ДИМА, ни в РРТ, что он был политическим активистом со времени переворота. Так, в ходе второго слушания в РРТ он заявил, что вел активную работу только в 1992 и 1993 годах.

4.10Государство-участник отмечает, что как устные, так и письменные свидетельства, представленные в РРТ одним из членов местной суданской общины, с которой заявитель познакомился только в Сиднее, также имеют сомнительную доказательную ценность. На первом слушании в РРТ она сказала, что не была знакома с заявителем в Судане, но училась в школе вместе с его двумя кузинами, и что она звонила в лондонскую ячейку партии Умма, чтобы удостовериться в его членстве. Хотя ее показания могут быть правдивыми, государство-участник считает, что информация общего характера, которую она получила из лондонской ячейки партии Умма, имеет меньшее значение, чем полное отсутствие документальных доказательств со стороны самого заявителя в отношении членства в партии Умма и его предположительной репутации политического диссидента. Даже в случае принятия к сведению ее заявления оно лишь подтверждает утверждение заявителя о том, что он является выходцем из Судана.

4.11В том что касается утверждения заявителя в отношении его отказа от несения военной службы по своим убеждениям, то государство-участник считает, что свидетельские показания в РРТ, касающиеся обязательной военной службы, противоречивы и неубедительны и что нет независимого доказательства, подтверждающего его отказ по указанным мотивам воевать во время гражданской войны. Государство-участник приводит подробные выдержки из показаний заявителя по данному вопросу в ходе первого и второго слушаний в РРТ, которые отличаются друг от друга во многих отношениях. Примечательно, что указанный член РРТ в ходе второго слушания отклонила его утверждения о том, что он был призван на военную службу, и не согласилась с тем, что письмо, представленное заявителем в качестве доказательства того, что он был призван воевать на стороне НСО, было подлинным. Государство-участник утверждает, что заявитель не представил никакого доказательства того, что к нему будут относиться как к дезертиру. Если даже предположить, что он отказался от военной службы по своим убеждениям и что он был бы вынужден принять участие в гражданской войне в результате неизбирательного призыва на военную службу, это не является само по себе пыткой, как она определяется в Конвенции.

4.12Государство-участник указывает, что даже если согласиться с тем, что заявитель либо уклонился от призыва, либо дезертировал, мало что свидетельствует о том, что в связи с этим ему угрожала бы опасность подвергнуться пыткам по возвращении в Судан. После принятия в 1998 году новой Конституции Судана пытки или смертная казнь при любых обстоятельства, включая дезертирство, считаются незаконными. На основании тщательного изучения имеющейся информации государство-участник полагает, что заявитель не подвергся бы опасности пыток или смертной казни в результате уклонения от военной службы. Даже если бы заявителю действительно угрожало какое-то наказание за его так называемое "дезертирство", имеющаяся информация свидетельствует о том, что он считался бы уклонившимся от призыва, а не дезертиром, и таким образом, он мог бы быть приговорен к тюремному заключению на срок не более трех лет.

4.13Государство участник отмечает, что в Судане плохо обстоит дело с соблюдением прав человека и что как правительственные, так и неправительственные силы продолжают нарушать права человека. Оно указывает на общие выводы Комиссии по правам человека о том, что неспособность объединенного Межправительственного органа по развитию консолидировать положение на основе Декларации о принципах 1994 года (ДОП), согласованной суданским правительством с воюющими фракциями, привела к продолжению конфликта на юге страны. Вместе с тем оно считает, что само по себе наличие постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека в стране не является достаточным основанием для того, чтобы считать, что тому или иному лицу угрожает опасность подвергнуться пыткам по возвращении в эту страну. Должны быть конкретные основания, свидетельствующие о том, что в результате высылки предполагаемой жертве лично будет угрожать применение пыток. Они должны базироваться на чем-то большем, чем просто умозрительные предположения или подозрения.

4.14Даже если бы государство-участник согласилось с тем, что заявитель является суданцем и что он был арестован на митинге в апреле 1992 года, оно не может согласиться с тем, что он принадлежит к группе, в значительной степени подвергающейся риску. Заявитель никогда не занимался адвокатской практикой, он более не является студентом и не осуществляет политической деятельности с апреля 1992 года. Кроме того, он находится за пределами Судана с 1996 года, и с этого момента до настоящего времени он не сделал ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание властей Судана. Заявитель не подпадает под определение преследуемого "рядового активиста или студента" либо молодежного, студенческого лидера или адвоката, который может рассматриваться в качестве политического оппонента и в силу этого стать лицом, которому угрожает применение пыток со стороны правительства. В документе УВКБ "Положение в Судане", подготовленном в 1997 году, делается вывод о том, что партия Умма и другая оппозиционная партия, а именно Юнионистско-демократическая партия, отстали от жизни и большая часть молодежи не проявляет к ним интереса. Ни один из этих источников не подтверждает обоснованности утверждений заявителя о его членстве в партии Умма или опасениях подвергнуться пыткам.

4.15И наконец, в справке министерства иностранных дел и торговли Австралии указывается, что "суданские граждане нередко остаются за пределами Судана в течение длительного периода времени, как правило по экономическим соображениям". Запрошенная в других странах информация относительно обстановки в Судане и типовых характеристик суданских беженцев, подавших ходатайства, говорит о том, что, поскольку члены партии Умма или племени ансар порою подвергаются преследованиям в Судане, многие причисляют себя к членам этой партии. Следовательно, возникает необходимость в проверке достоверности указанных заявлений и степени личного участия заявителей.

4.16Что касается вопроса о том, угрожает ли заявителю применение пыток за попытку получить убежище в Австралии, по мнению государства-участника, мало что говорит об обоснованности такого предположения. Как явствует из собственных показаний заявителя, по возвращении в Судан его брат был арестован и подвергнут допросу, на котором его спросили, где он находился и чем занимался за пределами Судана, однако через пять дней он был отпущен живым и невредимым. Государство-участник также получило информацию от сотрудника ДИМА из Каира о том, что министерству известны случаи, когда суданские граждане, покинувшие страну после переворота 1989 года, в том числе граждане, которым был предоставлен статус беженца в Австралии, возвратились в Судан, причем по возвращении у них не было никаких проблем с властями. Государство-участник также ссылается на информацию министерства иностранных дел и торговли Австралии, датированную апрелем 2000 года, в которой указывается, что партия Умма и суданское правительство пытаются разрешить имеющиеся между ними разногласия.

Вопросы и процедура их рассмотрения в Комитете:

Рассмотрение вопроса о приемлемости

5.1Перед рассмотрением любых утверждений, содержащихся в жалобе, Комитет против пыток должен принять решение о том, является ли данная жалоба приемлемой в соответствии со статьей 22 Конвенции. Как предусмотрено в пункте 5 а) статьи 22 Конвенции, Комитет удостоверился в том, что этот же вопрос не рассматривался и не рассматривается в рамках какой-либо другой процедуры международного расследования или урегулирования.

5.2Комитет отмечает, что государство-участник не оспаривает факта исчерпания внутренних средств правовой защиты. Хотя государство-участник возражает против приемлемости на основании того, что заявитель не обосновал prima facie свое утверждение о нарушении статьи 3, Комитет считает, что заявитель представил достаточно информации в обоснование своего ходатайства о рассмотрении его жалобы по существу. Поскольку Комитет не видит никаких других препятствий для приемлемости жалобы, он признает данную жалобу приемлемой и приступает к ее рассмотрению по существу.

Рассмотрение существа сообщения

6.1Комитет должен принять решение о том, будет ли принудительное возвращение заявителя в Судан являться нарушением закрепленного в пункте 1 статьи 3 Конвенции обязательства государства-участника не высылать и не возвращать (refouler) какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток. Чтобы придти к определенному заключению, Комитету надлежит принять во внимание все относящиеся к делу обстоятельства, включая существование в данном государстве постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека. Вместе с тем преследуемая цель заключается в определении того, угрожает ли лично данному лицу применение пыток в стране, в которую оно будет возвращено. Из этого следует, что существование постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека в той или иной стране само по себе не является достаточным основанием для определения того, будет ли какому-либо конкретному лицу угрожать применение пыток после его возвращения в страну; для этого необходимы дополнительные основания, свидетельствующие о том, что такая угроза будет возникать лично для данного лица. И наоборот, отсутствие постоянной практики грубых нарушений прав человека не означает, что, с учетом конкретного положения того или иного лица, нельзя считать, что ему угрожает применение пыток.

6.2Оценивая вероятность применения пыток в случае с заявителем, Комитет отмечает серьезные неувязки в показаниях, представлявшихся заявителем в ходе рассмотрения ходатайства, на которые указало государство-участник, что, применительно к данному случаю, было детально рассмотрено Судом по делам беженцев в ходе двух отдельных слушаний. Комитет отмечает, что заявитель не объяснил и не привел каких-либо причин этих неувязок, а также ссылается на пункт 8 своего Замечания общего порядка № 1, согласно которому вопросы в отношении достоверности утверждений автора и наличия соответствующих фактических неувязок в его заявлении считаются уместными при рассмотрении Комитетом вопроса о вероятности того, что автору может угрожать применение пыток по возвращении.

6.3В том что касается утверждений об участии в политической деятельности и грубом обращении в прошлом со стороны суданских властей как основаниях для опасений, что заявитель может быть подвергнут пыткам по возвращении, Комитет отмечает, что, даже если бы он не принял во внимание вышеупомянутые неувязки и счел бы эти заявления достоверными, заявитель не утверждает, что он занимался политической деятельностью с 1992 года, и ни в ходе разбирательства внутри страны, ни в своей жалобе в Комитет он ни разу не утверждал, что подвергался пыткам со стороны суданских властей.

6.4В том что касается его предполагаемого дезертирства, Комитет отмечает, что государство-участник изучило письмо от 1 июня 1996 года, в котором указывается, что автор был предположительно призван в НСО, и сочло это письмо неподлинным. Комитет считает, что выводам относительно фактов, сделанным национальными, судебными или компетентными государственными властями, необходимо уделять должное внимание, если отсутствуют доказательства того, что такие выводы являются произвольными или необоснованными. Даже если бы Комитет счел, что автор является дезертиром или уклонился от призыва, автор не обосновал, что он подвергнется пыткам по возвращении в Судан. Комитет отмечает, что, прежде чем прийти к такому выводу, государство-участник рассмотрело значительный объем информации из нескольких различных источников.

6.5Комитет принимает к сведению утверждение заявителя о том, что в случае возвращения в Судан он будет принужден проходить военную службу, несмотря на то, что он отказался это сделать по своим убеждениям, и намек на то, что это было бы равносильно пытке по смыслу статьи 3 Конвенции. Комитет считает, что письма от 1 июня 1996 года, достоверность которого была поставлена под сомнение, как и утверждения автора, что противники режима призываются на военную службу для участия в гражданской войне, недостаточно для обоснования ни того утверждения, что заявитель является лицом, отказывающимся служить в армии по своим убеждениям, ни предположения о том, что по возвращении в Судан его призовут на военную службу. Не была доказана не только состоятельность других мотивов для опасений по поводу возможности применения пыток, но и необоснованность или произвольность оценки государством-участником связанных с этим фактов.

6.6На основании вышесказанного Комитет считает, что заявитель не представил достоверных свидетельств для вывода о том, что ему лично по возвращении в Судан будет угрожать предсказуемая и реальная опасность стать жертвой пыток по смыслу статьи 3 Конвенции.

7.Действуя в соответствии с пунктом 7 статьи 22 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, Комитет против пыток делает вывод о том, что высылка заявителя в Судан не явилась бы нарушением статьи 3 Конвенции.

[Составлено на английском, испанском, русском и французском языках, причем языком оригинала является английский. Впоследствии будет выпущено также на арабском и китайском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

-----