Сообщение №189/2001

Организация Объединенных Наций

1

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

Distr. * CAT/C/31/D/189/2001 20 November 2003 RUSSIAN Original:

КОМИТЕТ ПРОТИВ ПЫТОК

Тридцать первая сессия

10-21 ноября 2003 года

РЕШЕНИЕ

Сообщение № 189/2001

Представлено:Г-ном Буабдаллой ЛТАИЕФОМ (представлен неправительственной организацией "Веритэ-Аксьон")

От имени:Заявителя

Государство-участник:Тунис

Дата представления:30 июня 2000 года

Дата принятия решения:14 ноября 2003 года

___________________

* Публикуется по решению Комитета против пыток.

ПРИЛОЖЕНИЕ

РЕШЕНИЕ КОМИТЕТА ПРОТИВ ПЫТОК В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ 22 КОНВЕНЦИИ ПРОТИВ ПЫТОК И ДРУГИХ ЖЕСТОКИХ, БЕСЧЕЛОВЕЧНЫХ ИЛИ УНИЖАЮЩИХ ДОСТОИНСТВО ВИДОВ ОБРАЩЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ

Тридцать первая сессия

относительно

Сообщения № 189/2001

Представлено:г-ном Буабдаллой ЛТАИЕФОМ (представлен неправительственной организацией "Веритэ-Аксьон")

Предполагаемая жертва:заявитель

Государство-участник:Тунис

Дата представления:30 июня 2000 года

Комитет против пыток, созданный в соответствии со статьей 17 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания,

на своем заседании 17 ноября 2003 года,

завершив рассмотрение жалобы № 189/2001, представленной Комитету против пыток г-ном Буабдаллой ЛТАИЕФОМ в соответствии со статьей 22 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания,

приняв во внимание всю информацию, представленную ему заявителем, его адвокатом и государством-участником,

принимает следующее:

Решение в соответствии с пунктом 7 статьи 22 Конвенции

1.Заявителем является г-н Буабдалла Лтаиеф, гражданин Туниса, родившийся 2 июня 1967 года в Габесе (Тунис), проживающий с 18 марта 1999 года в Швейцарии, где он имеет статус беженца. Он утверждает, что стал жертвой нарушения Тунисом положений статьи 1, пункта 1 статьи 2, статей 4, 5, 11, 12, 13, 14, 15 и 16 Конвенции. Он представлен неправительственной организацией "Веритэ-Аксьон".

1.2Тунис ратифицировал Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания и 23 сентября 1988 года сделал заявление, предусмотренное в статье 22 Конвенции.

Факты в изложении заявителя

2.1Заявитель утверждает, что он являлся активным членом исламской организации "Нахда" (ранее МТИ). В июле 1987 года он был арестован, когда находился в кемпинге со скаутами. Заявитель отмечает, что он потребовал у сотрудников службы безопасности сообщить ему, на каком основании производится его арест, однако в конце концов был вынужден замолчать под угрозой применения оружия. В ходе допроса, как утверждает заявитель, ему не давали пищи, лишали сна, а также запугивали, заставляя его смотреть на пытки других задержанных. Заявитель сообщает, что его родственники, несмотря на обращения в местную полицию, не смогли получить никаких сведений о месте его содержания под стражей, а его отец сам был задержан на целые сутки в связи с попытками узнать о местонахождении сына.

2.2Как утверждает заявитель, в период его содержания под стражей в помещениях министерства внутренних дел, в казарме Национальной гвардии в Бушуше и в полицейском управлении провинции Габес он подвергся восьми сеансам пыток, которые он подробно описывает.

2.3Он утверждает, что по отношению к нему применялся метод пытки, обычно называемый "курица на вертеле" (жертву раздевают догола, связывают руки под согнутыми коленями, просовывают под коленями железный стержень и подвешивают в таком положении между двумя столами), при этом его били, в частности по подошвам ступней. Заявитель сообщает, что пытавшие его лица выдыхали ему в лицо табачный дым, чтобы вызвать у него удушье.

2.4Заявитель также утверждает, что его подвергали пытке в положении "вверх ногами", когда жертву раздевают догола, связывают руки за спиной, подвешивают к потолку головой вниз на веревке за ногу или за две ноги, при этом его били ногами, дубинками и бичами до потери сознания. Заявитель добавляет, что его палачи привязывали к его половому органу веревку, которую дергали, будто желая его оторвать.

2.5Заявитель утверждает, что по отношению к нему применялась пытка "фалька", при которой жертву привязывают ногами к перекладине, поднимают и бьют по подошвам ступней.

2.6Заявитель также утверждает, что его подвергли пытке на стуле, когда раздетую догола жертву со связанными за спиной руками привязывают к стулу и бьют по лицу, груди и животу. Заявитель также сообщает, что его мучители вытирали его кровь бумагой, которую затем запихивали ему в рот, чтобы заглушить крики.

2.7Кроме того, заявителю не давали спать и лишали возможности ходить в туалет и мыться.

2.8По словам заявителя, в результате этих пыток и жестокого обращения его дважды доставляли в отделение скорой помощи больницы Габеса, однако к нему не пускали посетителей, а также запрещали контакты с семьей и адвокатом.

2.9В таких условиях, как утверждает заявитель, его принудили к даче признательных показаний и в начале сентября 1987 года заключили в тюрьму "9 апреля", где он был помещен в одиночную камеру и лишен возможности сообщения с внешним миром.

2.10Затем заявитель предстал перед следственным судьей впервые в присутствии его адвокатов. Однако следственный судья возразил против любого обмена информацией между заявителем и его адвокатами, лишил адвокатов слова, продиктовал своей секретарше текст обвинений в адрес заявителя, однако заявитель и его защитники отказались подписать протокол заседания.

2.11Дело заявителя затем в течение месяца рассматривалось в Суде по делам о государственной безопасности, и, по словам заявителя, международная пресса единодушно признала его беспрецедентным по своему характеру. Заявитель поясняет, что еще до начала процесса начальник государственной службы безопасности Монсеф Бен Гбила безуспешно пытался принудить к даче ложных свидетельских показаний других задержанных, в частности руководителей движения "Нахда", в обмен на их освобождение. В ходе судебного процесса, по словам заявителя, судья Суда по делам о государственной безопасности Хешми Земмаль заставил его давать ответы в лаконичной форме в ущерб его праву на защиту. К тому же, во время очной ставки заявителя с одним из свидетелей, якобы пострадавшим от насильственных действий со стороны заявителя, этот свидетель, согласно заявителю, неоднократно показывал, что заявитель не является тем лицом, от которого он пострадал. Хотя адвокаты потребовали оправдания обвиняемого за отсутствием улик, судья постановил, что свидетель находился в состоянии шока, вызванного новой встречей с напавшим на него человеком, и 27 сентября 1987 года осудил заявителя к десяти годам тюремного заключения и принудительным работам, а также к применению по отношению к нему режима административного надзора в течение десяти лет.

2.12Заявитель подчеркивает, что, как и в случае других жертв пыток, в ходе следствия по его делу и судебного разбирательства ему не было позволено ни рассказать о том, что он пережил, когда его пытали, ни разоблачить его мучителей. По словам заявителя, судьи грубо вмешивались в ход слушания, запрещая говорить на эту тему даже адвокатам, и страх вновь подвергнуться пыткам, если он будет упоминать об этой проблеме, играл главную роль в систематическом запугивании.

2.13Заявитель далее сообщает о том, что его неоднократно переводили в различные пенитенциарные учреждения страны: тюрьма Борж Эрруми в Бизерте, где он содержался с 1987 по 1992 год в изоляции вместе с тремя политическими заключенными - Фетхи Джебраном, Мухамедом Шаррадом и Фаузи Сарраем; 1992‑1993 годы - перевод в общую камеру; 1993‑1994 годы - полная изоляция в крошечной камере; 1994‑1996 годы - содержание с двумя руководителями движения "Нахда" Хабибом Эллузом и Ажми Лурими; затем перевод с тюрьму Эль Кеф и центральную тюрьму Туниса, где он содержался с 1996 по 1997 год.

2.14Заявитель утверждает, что физические условия содержания и обращение с заключенными со стороны тюремной администрации превратили его заключение в непрерывное страдание. Он сообщает о переполненности камер, отсутствии гигиены, инфекционных заболеваниях и отсутствии возможности получения медицинской помощи. По его словам, карцеры в тюрьме Борж Эрруми были чрезвычайно тесными, темными, не оборудованными ни водопроводом, ни канализацией, с повышенной влажностью, а в качестве пищи он получал кусок хлеба в день и был вынужден носить грязную, зараженную вшами одежду. Он утверждает, что политические заключенные подвергаются дискриминационному обращению и что по отношению к ним применяются меры физического и психического воздействия. В подтверждение своих слов заявитель сообщает, что его неоднократно лишали возможности сообщения с внешним миром и участия в общей молитве. Он добавляет, что ему было отказано в медицинской помощи, несмотря на его неоднократные требования, его угрозы объявить голодовку и отказ выходить из камеры на тюремный двор. Согласно заявителю, продолжительность посещения для членов его семьи была ограничена 10 минутами, при этом женщин принуждали снимать головные платки. Заявитель также утверждает, что в карцере № 2 тюрьмы Борж Эрруми в течение трех суток его полностью обнаженного и со связанными руками и ногами держали привязанным к кровати. Заявитель сообщает, что после того, как он потребовал вызвать врача из‑за болей в почках, его вновь подвергали этому наказанию в течение шести дней. Кроме того, охранники давали ему пощечины и избивали кулаками и ногами. Согласно заявителю, в феврале 1994 года начальник тюрьмы жестоко избил его, когда он, будучи скованным наручниками, выдерживал голодовку, и сломал ему при этом правую руку. По возвращении заявителя из больницы начальник тюрьмы приказал вновь поместить его в штрафной изолятор, где он провел в наручниках восемь суток без одежды и одеяла, что привело к обострению болей в почках. В тюрьме Эль Кеф заявитель был водворен в карцер, где ему давали одеяло только с 22.00 до 6.00, несмотря на холодную погоду в этом городе, в результате чего последние три дня он не мог ходить. Наконец, за несколько дней до освобождения заявителя перевели в центральную тюрьму Туниса и посадили в камеру размером 3,5 на 2 метра, в которой кроме него находились еще 24 заключенных. Заявитель говорит, что в камере имелось лишь одно крошечное окошко у потолка и что из‑за этого находившимся в камере людям было трудно дышать, при этом камера была забита до такой степени, что заключенные не могли даже сесть.

2.15Заявитель поясняет, что с целью облегчения своих страданий, включая помещение в одиночный карцер на срок от трех суток до одного месяца и 13 суток, он был вынужден не менее 15 раз выдерживать голодовку продолжительностью от 5 до 28 дней.

2.16В день своего освобождения, 24 июля 1997 года, заявитель был доставлен в изолятор в Бушуше, где его подвергли допросу о его планах как активиста, а также о его контактах с другими заключенными. Согласно заявителю, этот допрос сопровождался актами психического устрашения и угрозами. Заявитель утверждает, что его освободили в 16.00, вменив ему в обязанность явиться в местную полицию по прибытии в район Габес, где он проживает. Там заявителя подвергли допросу, который продолжался четыре часа. Ему было приказано отмечаться два раза в неделю в районном полицейском управлении и ежедневно - в местном полицейском участке. По словам заявителя, такие меры административного надзора сопровождались полицейскими проверками его и членов его семьи, он был лишен возможности работать и учиться, его отцу было отказано в выдаче паспорта, а у его брата паспорт был конфискован. Наряду с этим заявитель был обязан получать разрешение местной полиции в случае каждого выезда за пределы района его местожительства, при этом каждая просьба в выдаче такого разрешения сопровождалась допросами о его близких и контактах. Заявитель добавляет, что в ноябре 1998 года, во время визита президента Бен Али в провинцию Габес, он был арестован и содержался под стражей в течение 48 часов. По словам заявителя, он понимал, что любой контакт с жителями его квартала приведет к тому, что он сам, а также люди, с которыми он встречался, будут вызваны на допрос.

2.17В связи с такой ситуацией, как поясняет заявитель, он бежал из Туниса в Швейцарию, где получил статус беженца.

2.18Заявитель представил подробный список лиц, которые подвергали его пыткам и жестокому обращению.

2.19Заявитель сообщает о медицинских осложнениях, ставших следствием применения к нему пыток и жестокого обращения, в частности о проведенной в 1988 году хирургической операции по удалению жировой опухоли, которая развилась на затылочной части его головы в результате сильных сотрясений головы при пытках; о следах от прижигания сигаретами на ногах; о болях в почках, вызванных содержанием в карцере; а также о нарушениях психики: заявитель прилагает медицинскую справку, подтверждающую психоневрологическое расстройство, а также курс медикаментозного и психотерапевтического лечения, который он прошел в швейцарской психиатрической клинике.

2.20Что касается исчерпания внутренних средств правовой защиты, то заявитель утверждает, что подобными средствами защиты в Тунисе, хотя они и закреплены в законодательстве, на практике воспользоваться невозможно из-за предвзятого отношения судей и иммунитета, которым пользуются нарушители закона. Заявитель добавляет, что органы, призванные стоять на страже прав человека, такие как Верховный комитет по защите прав и основных свобод человека и Конституционный совет, в силу положений их уставов не способны выступать на стороне лиц, подающих жалобы, касающиеся применения пыток. В обоснование своего утверждения заявитель приводит выдержки из

докладов таких неправительственных организаций, как Международная амнистия, Международная федерация по правам человека (МФПЧ) и Организация по наблюдению за осуществлением прав человека.

Суть жалобы

3.1Заявитель утверждает, что тунисское правительство нарушило следующие статьи Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания:

Статья 1. Вышеуказанные методы физического воздействия, такие, как "фалька", "курица на вертеле", "вверх ногами", "стул" и т.д., которые применялись к заявителю, являются актами пыток.

Пункт 1 статьи 2. Государство-участник не только не приняло эффективных мер для предотвращения актов пыток, но, напротив, использовало свой административный и, в частности, полицейский аппарат как инструмент пыток, примененных к заявителю.

Статья 4. Государство-участник не квалифицировало все акты пыток, которым был подвергнут заявитель, как уголовные преступления.

Статья 5. Государство-участник не возбудило судебное преследование в отношении лиц, подвергавших заявителя пыткам.

Статья 11. Власти не воспользовались своими надзорными полномочиями для предотвращения актов пыток, которые противоречат положениям соответствующих инструкций.

Статья 12. Государство-участник не провело расследования актов пыток, которым был подвергнут заявитель.

Статья 13. Государство-участник по сути не обеспечило права заявителя на предъявление жалобы компетентным властям.

Статья 14. Государство-участник проигнорировало право заявителя на предъявление жалобы и тем самым лишило его права на компенсацию и реабилитацию.

Статья 15. Заявитель был приговорен 27 сентября 1987 года к тюремному заключению на основании признаний, данных под пыткой.

Статья 16. Вышеизложенные репрессивные меры, такие, как изоляция, нарушение права на получение медицинской помощи и на переписку, ограничение посещений близкими и т.д., использованные государством-участником в отношении заявителя, представляют собой жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения и наказания.

3.2Заявитель также сообщает об ущемлении его свободы передвижения и его права на труд в период применения по отношению к нему мер административного надзора, а также его права продолжать обучение.

Замечания государства-участника по вопросу о приемлемости жалобы

4.14 декабря 2001 года государство-участник оспаривает приемлемость жалобы и утверждает, что заявитель не использовал и не исчерпал имевшихся внутренних средств правовой защиты.

4.2Государство-участник сообщает, что заявитель является известным активистом незаконного экстремистского движения "Нахда", разжигающего религиозную и расовую ненависть и проповедующего насилие. Государство-участник уточняет, что заявитель был осужден 27 сентября 1987 года Судом по делам о государственной безопасности к десяти годам тюремного заключения и принудительным работам за совершение террористического акта против Али Бухлила, которому он 21 марта 1987 года выплеснул в лицо и на живот серную кислоту. Согласно государству-участнику, заявитель в ходе того же судебного процесса был признан виновным в соучастии в других террористических актах.

4.3Государство-участник утверждает, что заявитель мог использовать имевшиеся внутренние средства правовой защиты, поскольку срок давности применительно к деяниям, предположительно имевшим место и квалифицируемым тунисским законодательством как уголовные преступления, составляет десять лет.

4.4Государство-участник поясняет, что с точки зрения уголовного права истец может, в том числе из-за рубежа, подать иск представителю территориального отделения прокуратуры. Он может также поручить адвокату-тунисцу вчинить указанный иск или просить адвоката-иностранца сделать это с помощью его тунисского коллеги.

4.5Согласно тем же уголовно-процессуальным нормам, прокурор Республики примет указанный иск и возбудит судебное расследование. Следственный судья по делу выслушает истца в соответствии со статьей 53 Уголовно-процессуального кодекса. В рамках этого слушания он сможет опросить свидетелей, допросить подозреваемых, провести расследование на месте и собрать доказательную документацию. Он сможет также отдать распоряжение о проведении экспертизы и предпринять любые шаги по сбору доказательств в поддержку или в опровержение иска для выяснения истины и констатации фактов, которые помогут суду обосновать свое решение.

4.6Государство-участник уточняет, что истец может, кроме того, выступать в роли гражданского истца перед следователем в ходе расследования и требовать компенсации понесенного ущерба в дополнение к уголовному наказанию лиц, допустивших нарушение закона, в результате которого он пострадал.

4.7Если следственный судья считает, что гражданский иск неприемлем, что соответствующие деяния не являются правонарушением или что имеющихся обвинений против обвиняемого недостаточно, то он принимает постановление об отсутствии оснований для возбуждения уголовного преследования. Если же следователь, напротив, считает, что факты образуют состав преступления, наказуемого тюремным заключением, то он направляет обвиняемого к соответствующему судье, в данном случае обвинительную палату апелляционного суда по уголовным делам. Любые постановления следователя немедленно сообщаются всем сторонам дела, в том числе истцу, выступающему в качестве гражданского истца. После уведомления истца, которое должно быть произведено через 48 часов, истец вправе в течение четырех суток опротестовать решения, наносящие ущерб его интересам. Такая апелляция, поданная в письменном или устном виде, принимается следственным органом. При наличии достаточных оснований для обвинения обвинительная палата направляет обвиняемого в соответствующий судебный орган (уголовный суд или уголовная палата суда первой инстанции), принимая постановления по всем пунктам обвинения, возникшим в ходе разбирательства. Она может также, при необходимости, запросить дополнительную информацию от одного из своих советников или следователя и даже потребовать возбуждения нового дела для получения или предоставления сведений о фактах, еще не являвшихся предметом расследования. Решения обвинительной палаты подлежат незамедлительному исполнению.

4.8После уведомления решения обвинительной палаты могут быть обжалованы в кассационном порядке истцом, выступающим в качестве гражданского истца. Эта апелляция принимается в случае, если постановлением обвинительной палаты предусматривается прекращение уголовного дела; принимается решение либо о неприемлемости иска со стороны гражданского истца, либо о возбуждении предусмотренного судебного разбирательства; заявляется о некомпетентности занимающегося делом суда или не принимается постановления по одному из пунктов обвинения.

4.9Государство-участник подчеркивает, что, в соответствии со статьей 7 Уголовно-процессуального кодекса, истец может выступать в качестве гражданского истца в суде, занятом рассмотрением дела (уголовный суд или обвинительная палата в суде первой инстанции) и, в зависимости от конкретных обстоятельств, может подать апелляцию либо в апелляционный суд, если рассматриваемое правонарушение является обычным преступлением, либо в уголовную палату в апелляционном суде, если речь идет об уголовном преступлении. Истец может также подавать кассационную жалобу.

4.10Во‑вторых, государство-участник подчеркивает, что внутренние средства правовой защиты вполне эффективны.

4.11По мнению государства-участника, тунисские суды систематически и последовательно реагировали на нарушения закона, и те, кто злоупотреблял законом или нарушал его, строго наказывались. Государство-участник утверждает, что с 1 января 1988 года по 31 марта 1995 года к суду были привлечены 302 полицейских или национальных гвардейца по различным обвинениям, причем 227 из них были обвинены в злоупотреблении служебным положением. Наказания, которые они понесли, варьировались от штрафа до нескольких лет тюремного заключения.

4.12Государство-участник утверждает, что политическая и предвзятая мотивация заявителя, а также его оскорбительные и клеветнические выпады дают основание полагать, что его иск является злоупотреблением правом на обращение с жалобой.

4.13Государство-участник поясняет, что экстремистское движение, активным членом которого является заявитель, совершило несколько террористических актов, в частности взрыв бомбы в отеле в Монастире в августе 1987 года, в результате которого одному британскому туристу пришлось ампутировать обе ноги. Кроме того, это "движение" является незаконным в соответствии с действующим тунисским законодательством.

4.14Государство-участник отмечает, что утверждения заявителя ясно показывают его политические цели и подтверждают идеологическую и политическую подоплеку его утверждений. Согласно государству-участнику, об этом также свидетельствуют утверждения участника о том, что в государстве, где народ не имеет права выражать свое мнение по широкому спектру вопросов в жизни общества, законность де-факто подрывается отсутствием механизмов демократического контроля. Наряду с этим государство-участник полагает, что данное сообщение содержит клеветнические и

оскорбительные выпады в адрес институтов тунисского государства, например утверждение заявителя по поводу того, что все административные органы обслуживают полицейскую машину, что делает государство эффективным инструментом пыток.

Комментарии заявителя к замечаниям государства-участника

5.13 июня 2002 года заявитель оспаривает утверждение государства-участника о том, что заявитель якобы не изъявлял желания обратиться за помощью к тунисской судебной системе, с тем чтобы воспользоваться внутренними средствами правовой защиты. Он прежде всего напоминает о своих безрезультатных попытках, направленных на то, чтобы соответствующие судебные и пенитенциарные органы рассмотрели его жалобы о жестоком обращении, которые усугубили его положение, став источником страха и стресса. Заявитель вновь упоминает о невыносимо жестком режиме административного надзора, который также был связан с определенным риском репрессий в случае, если бы заявитель обратился с жалобой.

5.2Заявитель полагает, что сроки рассмотрения жалоб превышают разумные пределы. Заявитель уточняет в этой связи о том, что он уведомил, впрочем безрезультатно, судью о фактах пыток, которым он подвергся, с тем чтобы последний принял необходимые меры по привлечению к ответственности виновных. Он добавляет, что в течение нескольких десятилетий жалобы, касающиеся гибели людей в результате пыток, не получают никакого ответа, а лица, применяющие пытки, продолжают пользоваться покровительством государства.

5.3Заявитель также полагает, что доступные средства правовой защиты едва ли могли обеспечить эффективную защиту его прав. Заявитель утверждает, что он направил судье жалобу в отношении жестокого обращения и потребовал в этой связи провести медицинскую экспертизу, но эта жалоба не имела никаких последствий. По этой причине заявитель считал невозможным обеспечить защиту своих прав в судебных органах. Заявитель уточняет, что рассмотрение его дела судьей не являлось исключением, и в этой связи приводит выдержку из доклада Комитета за соблюдение свобод и прав человека в Тунисе. Заявитель утверждает, что судебная система не является независимой и не обеспечила никакой защиты его прав, когда он был осужден. Заявитель также приводит выдержки из докладов МФПЧ и Комитета за соблюдение свобод и прав человека в Тунисе в подтверждение своего заявления о безрезультатности жалоб в отношении применения пыток и давлении со стороны властей с целью помешать представлению таких жалоб. Наряду с этим заявитель утверждает, что режим административного надзора, который был установлен для него и который означал необходимость постоянной регистрации в различных органах власти, где его подвергали запугиванию, едва ли создавал благоприятные условия для подачи жалоб.

5.4Кроме того, заявитель опротестовывает утверждение государства-участника в отношении наличия возможности воспользоваться услугами тунисского адвоката для подачи жалобы из-за границы.

5.5Заявитель сообщает о фактах грубых нарушений властями принципа свободы и независимости профессии адвоката. Согласно заявителю, адвокаты, которые осмеливаются выступать в роли защитников по жалобам в отношении применения пыток, сами становятся жертвами преследований и других санкций, включая тюремное заключение. Заявитель ссылается в качестве примера на случаи, произошедшие с Ме Неджибом Хосни, Беширом Ессидом и Ануаром Косри, а также приводит выдержки из докладов и заявлений "Международной амнистии", ВОПП, МФПЧ и Международной комиссии юристов. Заявитель также добавляет, опираясь в каждом случае на эти доклады неправительственных организаций, что жалобы, поданные жертвами пыток, в течение нескольких лет, в частности после принятия в 1988 году статьи 13-бис Уголовно-процессуального кодекса, предусматривающей возможность посещения врачом, не дали никаких результатов. Он также сообщил, что в ряде случаев решение о медицинском освидетельствовании предоставлялось с большим запозданием, когда следы жестокого обращения уже было невозможно установить, и что нередко медицинское освидетельствование проводилось врачами, попустительствующими действиям тюремной администрации, которые не находили никаких отклонений в физическом состоянии задержанных, даже если следы пыток были налицо. Заявитель считает, что в подобных условиях назначение адвоката не будет иметь большого значения. Кроме того, заявитель подчеркивает, что подача жалобы тунисским властям из-за границы сопряжена с опасностью применения по отношению к жалобщику пункта 3 статьи 305 Уголовно-процессуального кодекса Туниса, который гласит, что "подвергаться уголовному преследованию и быть осужденным тунисскими судами может любой тунисец, совершивший за пределами Туниса одно из правонарушений, перечисленных в статье 52‑бис Уголовного кодекса, даже если указанные правонарушения не караются в соответствии с законодательством государства, на территории которого они были совершены". Заявитель считает, что факт подачи жалобы из-за границы мог быть приравнен к оскорблению действующего режима и государство-участник могло бы назвать заявителя террористом. Наконец, заявитель поясняет, что его положение просителя убежища, а затем статус политического беженца в Швейцарии не позволяют ему довести до конца возможное разбирательство из-за ограничений, налагаемых на контакты беженца с органами власти его страны. Он поясняет, что прекращение любых отношений со страной происхождения является одним из условий получения статуса беженца и играет важную роль при решении вопроса о лишении права на убежище. По словам заявителя, в праве на предоставление убежища действительно может быть

отказано, если беженец снова неожиданно заявляет о защите со стороны страны своего происхождения, например поддерживая тесные контакты с ее органами власти или регулярно посещая ее.

5.6Заявитель оспаривает пояснения государства-участника в отношении доступных средств правовой защиты.

5.7Он считает, что государство-участник ограничилось цитированием процедуры, предусмотренной в Уголовно-процессуальном кодексе, которая никогда не применяется на практике, особенно в отношении политических заключенных. Заявитель приводит в подтверждение этого доклады "Международной амнистии", Организации по наблюдению за осуществлением прав человека Всемирной организации против пыток, Национальной консультативной комиссии по правам человека Франции и Национального совета за гражданские свободы в Тунисе. Заявитель ссылается также на заключительные замечания по Тунису Комитета против пыток от 19 ноября 1998 года. Заявитель подчеркивает, что Комитет против пыток рекомендовал, среди прочего, чтобы государство-участник, во‑первых, гарантировало жертвам пыток право обращаться с жалобами, не опасаясь стать объектом репрессий, притеснений, жестокого обращения или всевозможных преследований, даже в случае, если результаты расследования не подтверждают их заявления, и требовать компенсации и получать ее, если эти заявления оказываются достоверными; во-вторых, приняло меры к тому, чтобы автоматически было предусмотрено проведение медицинского освидетельствования по поступлении заявления о жестоком обращении и чтобы в случае смерти при содержании под стражей всегда производилось вскрытие трупа; в-третьих, приняло меры к тому, чтобы результаты всех расследований случаев пыток обнародовались и чтобы эта информация содержала подробные сведения о допущенных правонарушениях, фамилии лиц, их допустивших, даты, названия мест и обстоятельства инцидентов, а также наказание, наложенное на виновных. Кроме того, Комитет отметил, что в значительной части действующее в Тунисе законодательство по защите прав арестованных на практике не применяется. Он также выразил озабоченность глубиной разрыва, существующего между правом и практикой, в том, что касается защиты прав человека, и особую озабоченность сообщениями о систематических пытках и других видах жестокого и унижающего человеческое достоинство обращения, которым силы безопасности и полиции подвергают задержанных и которые в ряде случаев привели к смерти лиц, содержавшихся под стражей. К тому же заявитель напоминает об отсутствии независимости судебного аппарата и органов, призванных осуществлять надзор за применением закона. Наконец, заявитель подчеркивает, что ответ государства-участника в данном случае указывает на то, что не было проведено никакого внутреннего расследования по достаточно подробно изложенным в данной жалобе фактам.

5.8Заявитель оспаривает утверждения государства-участника, касающиеся эффективности внутренних средств правовой защиты.

5.9Что касается 302 случаев, когда сотрудники полиции или национальные гвардейцы были, по информации государства-участника, привлечены к судебной ответственности, заявитель указывает на отсутствие убедительных доказательств достоверности этих фактов, информация о которых не публиковалась и не предавалась гласности, на отсутствие связи в данном конкретном случае между 277 делами, на которые ссылается государство-участник, и проблемой злоупотребления служебным положением, а также на то, что государство-участник ссылается на те случаи, которые не наносят ущерба реноме Туниса и, разумеется, не связаны с какими-либо фактами жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения. Заявитель отмечает, что случаи, упоминаемые государством-участником, имели место в период 1988-1995 годов и являлись предметом упомянутых выше заключительных замечаний Комитета против пыток. Наконец, опираясь на выдержки из докладов, в частности Национального комитета за соблюдение свобод в Тунисе и "Международной амнистии", заявитель подчеркивает, что должностные лица пользуются иммунитетом и не несут ответственности за акты пыток, а некоторые из них даже получили повышение по службе. Заявитель добавляет, что Тунис помог тунисским должностным лицам избежать ареста по приказам об аресте, изданным в их отношении за рубежом на основании жалоб жертв пыток.

5.10Наконец, заявитель отвергает комментарий государства-участника, рассматривающего данную жалобу как злоупотребление правом. По мнению заявителя, квалификация государством-участником данного случая как имеющего отношение к политической деятельности и терроризму, доказывает предвзятость его подхода и, следовательно, невозможность эффективного использования средств правовой защиты в Тунисе. К тому же заявитель подчеркивает, что запрещение пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения является гарантией, не допускающей никаких исключений, в том числе в отношении террористов. Заявитель считает, что в своем ответе на настоящую жалобу государство-участник занимается политической демагогией, не имеющей никакого отношения к юридической сфере и представляющей собой злоупотребление правом.

Дополнительные замечания государства-участника по вопросу о приемлемости

6.18 ноября 2002 года государство-участник вновь оспаривает приемлемость жалобы. Государство-участник заявляет, что утверждения заявителя относительно обращения в тунисские суды и использования внутренних средств правовой защиты являются

совершенно необоснованными и не подкреплены никакими доказательствами. Оно утверждает, что продолжительность процедур обжалования не превышает разумные сроки и что срок исковой давности гражданского иска, касающегося содержащихся в жалобе утверждений, еще не истек, так как в рассматриваемом случае он составляет десять лет. Государство-участник уточняет, что заявитель, вопреки его утверждениям, имеет возможность нанять адвоката по своему выбору с целью подачи жалобы из-за границы. Государство-участник добавляет, что утверждения заявителя, согласно которым подача жалобы на рассмотрение тунисских властей из другой страны может повлечь за собой применение положений статьи 305.3 Уголовно-процессуального кодекса, позволяющих возбуждать судебное преследование в отношении лиц, совершивших террористические акты, являются абсолютно необоснованными. Государство-участник утверждает, что использование внутренних средств правовой защиты в тунисских судах является в рассматриваемом случае не только возможным, но и эффективным, о чем свидетельствует тот факт, что жертвы нарушений в Тунисе добивались сатисфакции. В-четвертых, государство-участник считает, что заявитель злоупотребляет своим правом на подачу жалобы, пытаясь исказить аргументы, приведенные в ответе государства-участника от 4 декабря 2001 года.

Соображения Комитета по вопросу о приемлемости

7.1На своей двадцать девятой сессии Комитет рассмотрел вопрос о приемлемости жалобы и в своем решении от 20 ноября 2002 года признал ее приемлемой.

7.2Что касается вопроса об исчерпании внутренних средств правовой защиты, то Комитет отметил, что государство-участник оспаривает приемлемость жалобы на основании того, что имеющиеся действенные внутренние средства правовой защиты не были исчерпаны. В данном случае Комитет констатировал, что государство-участник предоставило подробное описание как средств правовой защиты, по закону доступных любому заявителю, так и случаев эффективного использования подобных средств правовой защиты применительно к лицам, допустившим злоупотребление законом и нарушившим закон. Тем не менее Комитет счел, что государство-участник недостаточно убедительно продемонстрировало соответствие своей аргументации обстоятельствам, характеризующим дело заявителя, утверждающего, что он пострадал от нарушения своих прав. Комитет не ставил под сомнение представленную государством-участником информацию о фактах судебного преследования и осуждения сотрудников

правоохранительных органов за совершение различных нарушений. Вместе с тем Комитет указал, что в данном случае он не может не учитывать, что факты, рассматриваемые в связи с данным делом, имели место в 1987 году, и что, если продолжительность срока исковой давности составляет 10 лет, в данном случае встал вопрос о его истечении в национальных судах, если только срок исковой давности не прерывался или не приостанавливался, о чем государство-участник не представило никакой информации. Кроме того, Комитет отметил, что утверждения заявителя касались фактов, имевших место достаточно давно, которые были публично доведены до сведения судебных органов в присутствии международных наблюдателей. Комитет указал, что на тот момент он не получил информации о каких-либо расследованиях, проведенных по поручению государства-участника. Поэтому Комитет счел, что в данном случае исчерпание внутренних средств правовой защиты вряд ли обеспечит заявителю удовлетворение, и постановил применить положение подпункта b) пункта 5 статьи 22 Конвенции.

7.3Кроме того, Комитет отметил аргумент государства-участника о том, что жалоба заявителя представляет собой злоупотребление правом на подачу жалоб. Комитет счел, что любое сообщение о применении пыток является серьезным и что только рассмотрение вопроса по существу может позволить определить, являются ли такие обвинения клеветническими. При этом Комитет счел, что политическая и партийная принадлежность заявителя, которую оспаривало государство-участник, не препятствует рассмотрению этой жалобы в соответствии с пунктом 2 статьи 22 Конвенции.

7.4Комитет убедился, как это предусмотрено пунктом 5 а) статьи 22 Конвенции, что этот вопрос не рассматривался и не рассматривается по какой-либо другой процедуре международного расследования или урегулирования.

Замечания государства-участника по существу сообщения

8.1В своих замечаниях от 3 апреля и 25 сентября 2003 года государство-участник оспаривает обоснованность утверждений заявителя и вновь считает его жалобу неприемлемой.

8.2В связи с утверждениями о "пособничестве" и инертности государства-участника по отношению к "применению пыток" государство-участник поясняет, что в нем был создан превентивный и устрашающий механизм борьбы против пыток в целях предупреждения любого деяния, посягающего на достоинство и физическую неприкосновенность личности.

8.3Относительно утверждений о "применении пыток" и "безнаказанности лиц, виновных в применении пыток", государство-участник считает, что заявитель не представил никаких доказательств в обоснование своих утверждений. Оно подчеркивает, что, вопреки утверждениям заявителя, оно приняло все законодательные и практические меры на уровне судебных и административных органов с целью воспрепятствования применению пыток и преследования подозреваемых в их применении лиц на основании статей 4, 5 и 13 Конвенции. Кроме того, по мнению государства-участника, заявитель не привел никаких мотивов, свидетельствующих о бездействии и инертности государства-участника перед лицом имеющихся де-юре и де-факто возможностей обращения в судебные и административные органы (см. пункт 6.1). В связи с решением Комитета по вопросу о приемлемости государство-участник подчеркивает, что заявитель касается не только "фактов", имевших место в 1987 году, но и "фактов", происшедших в 1994, 1996 и 1997 годах, т.е. в период, когда Конвенция против пыток уже была полностью инкорпорирована во внутреннее законодательство Туниса и когда он заявляет о "жестоком обращении", которому он якобы подвергался в ходе содержания под стражей в тюрьме Борж Эрруми, тюрьме Эль-Кеф и тюрьме Туниса. Таким образом, сроки исковой давности не истекли, и поэтому заинтересованному лицу настоятельно необходимо прервать эти сроки, либо действуя непосредственно перед судебными органами, либо предпринимая действия по их прерыванию. Кроме того, государство-участник указывает на имеющиеся в распоряжении заявителя возможности получения компенсации за любой серьезный проступок, совершенный должностным лицом при исполнении служебных обязанностей, уточнив, что срок исковой давности составляет 15 лет. Государство-участник напоминает, что суды Туниса систематически принимали меры по восстановлению любого нарушения законов о пресечении применения пыток (см. пункт 4.10). По мнению государства-участника, заявитель лишь выдвинул лживые, противоречивые и даже клеветнические утверждения.

8.4Что касается утверждений о несоблюдении гарантий судебного разбирательства, то государство-участник считает их необоснованными. По его мнению, власти не лишали заявителя возможности подать жалобу в суд; напротив, заявитель сам решил не использовать внутренние средства правовой защиты. В связи с "обязанностью" судей не учитывать заявления, сделанные под пыткой, государство-участник ссылается на статью 15 Конвенции против пыток и полагает, что подозреваемому надлежит представить судье хоть какие-то доказательства, способные подтвердить, что он сделал свои заявления в условиях нарушения закона. Таким образом, ему следовало принять меры по подготовке доказательств своих утверждений - представить медицинский отчет или заключение, подтверждающие факт подачи жалобы в прокуратуру, или даже предъявить суду видимые следы пытки или жестокого обращения. Однако, по мнению государства-участника, заявитель не счел целесообразным подать жалобу ни в ходе его содержания под стражей, ни в ходе судебного разбирательства, что свидетельствует о действиях, вписывающихся в стратегию незаконного экстремистского движения "Нахда", которая направлена на дискредитацию институтов Туниса через утверждения о том, что он являлся жертвой пыток и жестокого обращения, без использования при этом имеющихся средств защиты.

8.5Относительно утверждений, касающихся судебного разбирательства, государство-участник указывает, что утверждение заявителя о том, что он не поставил свою подпись под протоколом проводившегося судьей допроса, является ошибочным. По заявлению государства-участника, его адвокат был вызван следственным судьей и выступил по существу дела в соответствии с действующими уголовно-процессуальными нормами.

Государство-участник напоминает, что заявитель, среди прочего, был осужден за то, что плеснул в потерпевшего купоросом; как указывает государство-участник, обвиняемый сознался в этом деянии перед следственным судьей и перед трибуналом, которому он выразил сожаление и заявил, что содеянное вызвало у него психические расстройства на почве чувства вины и жестокости своих действий. Что касается утверждения заявителя о том, что он безуспешно предпринимал попытки ходатайствовать о проведении медицинского освидетельствования, то государство-участник сообщает, что одного лишь ходатайства недостаточно для отдачи распоряжения об освидетельствовании; необходимо наличие признаков, оправдывающих проведение такого освидетельствования. Именно поэтому следственный судья отклонил ходатайство заявителя о медицинском освидетельствовании, так как, по мнению государства-участника, на заявителе не было никаких явных следов насилия.

8.6Что касается утверждений в отношении признаний, то государство-участник считает беспочвенным утверждение заявителя о том, что он был осужден исключительно на основе своих признаний. Оно уточняет, что, согласно последнему пункту статьи 69 и статье 152 Уголовно-процессуального кодекса, признание обвиняемого не может освобождать судью от поиска других доказательств и что признание как элемент доказывания остается на усмотрении судей. Исходя из этого, уголовная практика судов Туниса постоянно указывает на то, что обвинительный приговор не может быть вынесен исключительно на основе признаний. Кроме того, по информации государства-участника, утверждение заявителя о том, что признания о его причастности к движению "Нахда" были получены у него с помощью пытки, опровергается свидетельством, которое г‑н Лтаиеф представил швейцарским властям для получения политического убежища, поскольку это свидетельство выдано "лидером движения "Нахда" и свидетельствует о принадлежности заявителя к этому "движению".

8.7В отношении утверждений об условиях содержания, и в частности о переводе из одной тюрьмы в другую как о неправомерной мере, государство-участник поясняет, что по действующему законодательству решение о таком переводе принимается в зависимости от различных этапов следствия, числа дел и территориально компетентных судебных органов. Тюрьмы подразделяются на три категории: для предварительного содержания подозреваемых; для содержания лиц, осужденных к наказаниям в виде лишения свободы; тюрьмы полуоткрытого типа для содержания лиц, осужденных за правонарушения к сельскохозяйственным работам. Государство-участник указывает, что, когда предварительно задержанному заявителю был вынесен обвинительный приговор к лишению свободы, а также с учетом потребностей следствия по его делу или по аналогичным делам, он был переведен из одной тюрьмы в другую в соответствии с действующим законодательством. Кроме того, независимо от пенитенциарного учреждения, условия содержания заявителя отвечали установленному распорядку, который введен для обеспечения физической и психической неприкосновенности задержанных. Государство-участник уточняет, что в Тунисе права задержанных тщательно охраняются без проведения каких-либо различий и независимо от стадии уголовного процесса; это отвечает требованиям уважения человеческой личности в соответствии с международными и национальными тунисскими нормами. При этом обеспечивается бесплатная медицинская и психосоциальная помощь, а также свидания с членами семьи. Государство-участник утверждает, что условия содержания заявителя соответствовали тунисскому законодательству для пенитенциарных учреждений, которое отвечает международным нормам в этой области.

8.8Вопреки утверждениям о том, что последствия для состояния здоровья, от которых страдает заявитель, обусловлены применением пыток, государство-участник настаивает на отсутствии причинно-следственной связи. Оно, в частности, отмечает, что представленное заявителем медицинское заключение о наличии у него нервно-психического расстройства датировано 29 июля 1999 года, т.е. почти через 10 лет после "фактов". Государство-участник также напоминает о психических расстройствах, о которых заявитель говорил судьям (пункт 8.5). Кроме того, государство-участник указывает, что, вопреки своим утверждениям, заявитель в течение периода содержания в гражданской тюрьме Борж Эрруми получал адекватную медицинскую помощь и необходимое лечение.

8.9В связи с утверждениями о запрете свиданий государство-участник поясняет, что в соответствии с тюремным распорядком заявителя регулярно навещали его братья, дядя, отец и мать, как о том свидетельствуют записи в журналах учета свиданий тех тюрем, где содержался заявитель.

8.10Что касается утверждений, связанных со статьей 11 Конвенции, то государство-участник отклоняет их и указывает на осуществление регулярного контроля за соблюдением норм, инструкций, методов и практики ведения допроса, а также положений в отношении условий содержания и обращения с арестованными, задержанными или содержащимися в тюрьме лицами.

8.11Что касается утверждений относительно социального положения семьи г‑на Лтаиефа, то государство-участник указывает, что его семья не подвергается никакому запугиванию или ограничениям, что она проживает в достойных условиях, а отец заявителя получает пенсию.

Комментарии заявителя

9.1В своих комментариях от 20 мая 2003 года заявитель пожелал ответить на ряд аспектов, содержащихся в вышеизложенных замечаниях государства-участника.

9.2По вопросу о превентивном механизме борьбы против пыток заявитель полагает, что государство-участник ограничивается перечислением арсенала законов и мер административного и политического характера, которые, по его мнению, вообще не применяются на практике. В обоснование этого вывода заявитель ссылается на доклады неправительственной организации - Национального совета за гражданские свободы в Тунисе (НССТ).

9.3В связи с созданием законодательного арсенала борьбы против пыток заявитель отмечает, что статья 110-бис Уголовно-процессуального кодекса была принята в конце 1999 года, особенно в ответ на озабоченность Комитета против пыток тем фактом, что формулировка статьи 101 Уголовного кодекса могла оправдывать серьезные нарушения в плане применения насилия при допросе. Заявитель также утверждает, что эта новая статья не имеет практического применения, и прилагает список жертв репрессий в Тунисе в 1991-1998 годах, составленный неправительственной организацией "Веритэ-Аксьон". Он уточняет, что случаи, упомянутые государством-участником в подтверждение своего стремления бороться с применением пыток, касаются лишь обвинений в превышении власти, жестокого обращения и насильственных действий, а также общеуголовных дел, а не случаев применения пыток с последующей смертью потерпевших и случаев причинения физического и морального ущерба жертвам пыток.

9.4Относительно применения пыток и безнаказанности заявитель настаивает на том, что мучителям удается избежать наказания и что, в частности, ни одно из лиц, подозреваемых в применении пыток, не стало объектом сколь-либо серьезного разбирательства. Заявитель полагает, что в его случае государство-участник в своих замечаниях осуществило избирательное изложение фактов и пришло к выводу, что утверждение о жестоком обращении относится к 1987 году, в то время как заявитель излагает свою "тюремную Голгофу" в 1987-1997 годах. Кроме того, заявитель указывает, что, тогда как по принципам правого государства и профессиональной этики следует рассматривать любое сообщение об уголовном деянии, которое может быть квалифицировано в качестве преступления, власти Туниса ограничиваются обвинениями предполагаемых жертв в терроризме и подтасовке фактов. Заявитель также представляет список жалоб общественных деятелей Туниса, которые были недавно поданы и проигнорированы властями. Заявитель считает, что ему удалось подробно изложить обстоятельства своего конкретного случая (фамилии, места, даты и виды перенесенного обращения), в то время как государство-участник полностью отрицает применение такого обращения. Заявитель говорил о своих мучителях не потому, что они являются сотрудниками правоохранительных органов, а потому, что ими были совершены конкретные и неоднократные нарушения в отношении его физической и психической неприкосновенности, его частной и семейной жизни. Проведение расследования с целью установить, совершил ли какой-либо сотрудник правоохранительных органов акты пыток или другие деяния, не является нарушением презумпции невиновности, а представляет собой юридическую процедуру, необходимую для расследования дела, и в случае необходимости - его передачи на рассмотрение судебных органов. Что касается процедур судебного обжалования, то заявитель полагает, что государство-участник ограничивается повторным изложением юридических возможностей, имеющихся в распоряжении

потерпевших, которые перечислены в предыдущих представлениях, не отвечая при этом на решение вопроса о приемлемости в последнем абзаце пункта 7.2. Заявитель вновь подчеркивает бесполезность теоретически имеющихся правовых процедур, изложенных государством-участником.

9.5Что касается инертности и бездействия заявителя, то, по его мнению, государство-участник противоречит себе, указывая, что применение пыток по законодательству Туниса квалифицируется как преступление и в силу этого преследуется по закону, в то же время ожидая инициативы со стороны потерпевшего, чтобы начать действовать. Кроме того, заявитель напоминает изложенные выше конкретные действия, предпринятые им для того, чтобы потребовать проведения медицинского освидетельствования и расследования в связи с применением к нему пыток и ссылается на отказ следственного судьи от удовлетворения просьбы о медицинском освидетельствовании и на наличие медицинского заключения о нервно-психическом расстройстве.

9.6Заявитель утверждает, что его адвокат отказался подписать протокол допроса в присутствии следственного судьи, что свидетельствует о нарушении норм соответствующей процедуры. Кроме того, он констатирует, что, по его собственному признанию, но в силу не понятных ему юридических соображений государство-участник признает, что следственный судья отклонил его просьбу о проведении медицинского освидетельствования из-за отсутствия явных следов насилия. Заявитель поясняет, что предварительное заключение лица сверх установленных законом сроков с целью сокрытия следов применения пыток, а затем отказ ему в праве на медицинское освидетельствование ввиду отсутствия явных следов пыток полностью соответствуют логике узаконения пыток. Наконец, по мнению заявителя, государство-участник тем самым признает, что оно лишило его возможности предпринять элементарное и очевидное действие в целях начала собирания требуемых доказательств. Заявитель добавляет, что, учитывая крайнюю сложность его дела, которое рассматривалось чрезвычайным судом (судом по делам о государственной безопасности), подобный отказ лишил его последнего средства правовой защиты его интересов. Заявитель указывает, что перед лицом выдвинутых ему тяжких обвинений малейшее сомнение и малейшее утверждение о жестоком обращении должны становиться предметом проверки. Кроме того, отказ следственного судьи от проведения медицинского освидетельствования уменьшал шансы обвиняемого на повторную подачу ходатайства судье (хотят это и было сделано повторно).

9.7Что касается утверждений относительно его признаний, то заявитель настаивает на том, что сделал признание под пыткой, и, опираясь на доклад НССТ, указывает, что подобная практика применяется в ходе политических процессов и иногда - при расследовании уголовных дел. В связи с попыткой государства-участника усматривать противоречия в его признании в принадлежности к движению "Нахда" (пункт 8.6) заявитель выражает удивление столь странной логикой и поясняет, что он был осужден якобы за нападение с применением купороса, а не за участие в движении "Нахда".

9.8Относительно условий содержания заявитель полагает, что государство-участник опять-таки прикрывается буквой закона, стремясь опровергнуть его многочисленные, конкретные и подробные сообщения. Заявитель поясняет, что его переводы из одних тюрем в другие ни разу не были продиктованы интересами следствия, и требует от государства-участника доказать обратное.

9.9Что касается свиданий, то, по мнению заявителя, лишение его права на свидания являлось средством мести по отношению к нему всякий раз, когда он требовал соблюдения какого-либо права и прибегал с этой целью, в частности, к объявлению голодовок. Заявитель поясняет, что сам порядок проведения свиданий, а именно жестокое обращение с членами его семьи в помещении для свиданий и со стороны местной полиции по их возвращении домой, является нарушением внутренних и международных правовых норм.

9.10Что касается утверждений о медицинской помощи, то заявитель обращает внимание Комитета на имеющееся в его деле медицинское заключение и уточняет, что документ был выдан лишь через 10 лет после событий, поскольку именно тогда представилась первая возможность сделать это. Заявитель также констатирует, что государство-участник, с одной стороны, признает наличие у него психических расстройств, но исключительно ввиду якобы гнетущего его чувства вины, а не из‑за перенесенных пыток, а с другой - отказывается представить материалы, позволяющие убедиться в его деятельном раскаянии перед судом. В связи с вопросом об обращении с ним, который был затронут государством-участником, заявитель требует от государства-участника представить его медицинскую карту.

9.11По вопросу об административном надзоре заявитель считает, что любое наказание, даже предусмотренное Уголовным кодексом Туниса, может быть квалифицировано как бесчеловечное и унижающее достоинство, если его целью не является, в частности, социальная реинтеграция осужденного. При этом заявитель напоминает, что он, среди прочего, был произвольно лишен возможности продолжать обучение в течение и особенно после отбытия своего 10-летнего срока заключения. Заявитель сожалеет о том, что, помимо напоминания о возобновлении обучения, государство-участник ограничилось огульным отрицанием его утверждений без всякого расследования и доказательств. По мнению заявителя, единственная цель административного надзора - обеспечить полиции полное регулирование права бывшего заключенного на свободу передвижения.

9.12Что касается положения его семьи, то заявитель сообщает о страданиях, пережитых ею в результате полицейского надзора и всевозможного запугивания, жестокого обращения в ходе свиданий и изъятия паспортов на несколько лет; эта ситуация продолжается до сих пор.

9.13Относительно применения статьи 11 Конвенции заявитель полагает, что государство-участник вновь ограничивается теоретическим изложением своего юридического арсенала и ссылкой на деятельность Высшего комитета по правам человека и основным свободам, который не является самостоятельным учреждением. При этом, ссылаясь на документы неправительственных организаций, заявитель сообщает о нарушениях в системе контроля за соблюдением процедур задержания и содержания под стражей - таких, как подтасовка дат на ордерах на арест и негласное содержание под стражей. Заявитель констатирует, что государство-участник не дает ответа на его конкретные утверждения, связанные с содержанием под стражей в течение более двух месяцев.

9.14Что касается движения "Нахда", то заявитель указывает, что эта организация, вопреки пояснениям государства-участника, известна своей приверженностью демократическим идеалам и противодействием диктатуре и безнаказанности. Кроме того, заявитель оспаривает обвинения в терроризме, которые выдвинуты ей государством-участником и которые являются элементом сфабрикованного дела.

9.15Наконец, по мнению заявителя, государство-участник стремится полностью взвалить бремя доказывания на потерпевшего, обвиняя его в инертности и бездействии, прикрывается целым арсеналом законодательных мер, которые теоретически позволяют потерпевшим подавать жалобу, и уклоняется от своей обязанности следить за обязательным преследованием преступлений, включая применение пыток. Заявитель утверждает, что тем самым государство-участник преднамеренно игнорирует тот факт, что в праве и в международной судебной практике в области борьбы против пыток ставится особый акцент на роли государств и их обязанностях по обеспечению успешного проведения разбирательства. Однако заявитель констатирует, что государство-участник возлагает бремя доказывания исключительно на потерпевшего, хотя имеющиеся доказательства (судебные дела, журналы учета задержанных, свиданий и т.п.) находятся только в распоряжении государства-участника, и доступ заявителя к ним невозможен. Ссылаясь на европейскую судебную практику, заявитель напоминает, что Европейский суд и Европейская комиссия предлагают государствам в случае получения утверждений о применении пытки или жестокого обращения "проводить эффективное расследование утверждений о жестоком обращении", а не довольствоваться перечислением путей подачи жалобы, теоретически имеющихся в распоряжении потерпевшего.

Рассмотрение по существу

10.1Комитет рассмотрел жалобу, надлежащим образом учитывая всю информацию, представленную ему сторонами, в соответствии с пунктом 4 статьи 22 Конвенции.

10.2Комитет принял к сведению замечания государства-участника от 3 апреля и 25 сентября 2003 года, в котором оно оспаривает приемлемость жалобы. Он констатирует, что выдвинутые государством-участником аргументы не дают оснований для пересмотра решения Комитета о приемлемости, в частности из-за отсутствия новой или дополнительной информации от государства-участника по вопросу о расследованиях, оперативно проведенных государством-участником (см. пункт 7.2). Поэтому Комитет не считает себя обязанным пересматривать свое решение о приемлемости.

10.3Комитет немедленно переходит к рассмотрению жалобы по существу и отмечает, что заявитель инкриминирует государству-участнику нарушения статьи 1, пункта 1 статьи 2 и статей 4, 5, 11, 12, 13, 14, 15 и 16 Конвенции.

10.4Комитет отмечает, что в соответствии со статьей 12 Конвенции власти обязаны незамедлительно проводить беспристрастное расследование всякий раз, когда имеются разумные основания полагать, что была применена пытка или жестокое обращение, причем мотивы таких подозрений не имеют особого значения.

10.5Комитет констатирует, что, по словам заявителя, в 1987 году он обратился к следственному судье с жалобой на применение пыток и просил его распорядиться о проведении соответствующего медицинского освидетельствования, но эта просьба не была удовлетворена. Кроме того, Комитет отмечает, что государство-участник признает, что следственный судья отклонил жалобу заявителя о проведении освидетельствования на основании того, что заявитель не имел видимых следов применения насилия. Комитет считает, что факты, имевшие место с 1987 года, представляют собой нарушение длящегося характера, которое продолжалось после ратификации государством - участником Конвенции. Комитет полагает, что ответ государства-участника об отсутствии видимых следов насилия не является конструктивным ответом на жалобы заявителя в связи с применением пытки, в результате которой, согласно определению пытки статьи 1 Конвенции, причиняется "сильная боль и страдание, физическое или нравственное", которое способно оставлять хоть и не явные, но реальные следы насилия. В этой связи Комитет отмечает представленное заявителем свидетельство о наличии у него нервно-психического расстройства. Наконец, Комитет принимает к сведению подробную и обоснованную информацию заявителя об объявлении им голодовок в период содержания под стражей в 1987-1997 годах не менее 15 раз продолжительностью от 5 до 28 дней в знак протеста против жестокого обращения. Комитет констатирует, что государство-участник не прокомментировало эту информацию. Он считает, что всех этих обстоятельств хватило бы для начала расследования, которое не было проведено в нарушение обязательства немедленно приступить к беспристрастному расследованию, предусмотренному статьей 12 Конвенции.

10.6Комитет отмечает, что, кроме того, статья 13 Конвенции не требует официального представления жалобы на применение пыток в соответствии с процедурой, предусмотренной внутренним законодательством, равно как и наличия четко выраженного стремления возбуждать уголовный иск; одно лишь заявление жертвы о доведении соответствующих фактов до сведения государственных властей представляется достаточным для возникновения обязательства рассматривать такое заявление в качестве хотя и косвенного, но недвусмысленного желания потерпевшего добиваться проведения быстрого и беспристрастного расследования, как того требует данное положение Конвенции.

10.7При этом Комитет констатирует, что, как он уже указывал, заявитель, по его словам, действительно жаловался следственному судье на жестокое обращение и объявлял голодовки в знак протеста против условий содержания. Однако, в противоположность судебной практике на основании статьи 13 Конвенции, Комитет принимает к сведению позицию государства-участника о том, что заявитель должен был официально воспользоваться внутренними средствами правовой защиты с целью подачи жалобы, в частности, путем представления либо справки о подаче жалобы в органы прокуратуры, либо предъявив суду явные следы пытки или жестокого обращения, либо представив медицинское заключение. Из этого последнего аспекта, на который Комитет хотел бы обратить внимание, следует, что, по утверждению заявителя, следственный судья отказал ему в просьбе о проведении медицинского освидетельствования и что государство-участник объясняет это решение отсутствием явных следов насилия. Комитет напоминает, что ответ государства-участника не вполне соответствует конкретному утверждению заявителя о применении пыток, оставивших реальные следы, в частности нервно-психического характера. Наконец, Комитет ссылается на материалы рассмотрения доклада, представленного Тунисом в 1997 году, в ходе которого он рекомендовал государству-участнику автоматически проводить медицинские осмотры после получения утверждений о нарушениях.

10.8С учетом изложенных выше выводов Комитет полагает, что указанные нарушения несовместимы с предусмотренным в статье 13 Конвенции обязательством оперативно проводить расследование.

10.9Наконец, Комитет считает невозможным принять решение по вопросу о предполагаемых нарушениях других положений Конвенции, на которые ссылался заявитель, поскольку он ожидает результатов расследования утверждений, касающихся применения пыток и жестокого обращения, которое должно быть проведено государством-участником.

11.Комитет против пыток, действуя на основании пункта 7 статьи 22 Конвенции, считает, что переданные ему факты указывают на нарушение статей 12 и 13 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания.

12.В соответствии с пунктом 5 статьи 112 своих правил процедуры Комитет настоятельно призывает государство-участник провести расследование утверждений о применении к заявителю пыток и жестокого обращения и проинформировать Комитет о принятых на основании этих выводов мерах в течение 90 дней с даты препровождения настоящего решения.

[Принято на английском, испанском, русском и французском языках, причем языком оригинала является французский. Впоследствии будет издано также на арабском и китайском языках в качестве ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

------