Венгрия и Чехословакия в 1977 году подписали Договор "О строительстве и эксплуатации плотинной системы Габчиково-Надьмарош" (далее - Договор), который предусматривал строительство и эксплуатацию плотинной системы на реке Дунай на условиях совместного финансирования. Согласно преамбуле Договора система предназначалась для обеспечения "широкого использования природных ресурсов участка реки Дунай в целях развития водных ресурсов, энергетики, транспорта, сельского хозяйства и других отраслей народного хозяйства Договаривающихся Сторон" <8>. Совместное финансирование должно было осуществляться главным образом в целях производства гидроэлектроэнергии, улучшения условий судоходства на Дунае и защиты прибрежных районов от наводнений. В то же время по условиям договора обе стороны обязались гарантировать, что осуществление данного проекта не приведет к ухудшению качества воды в Дунае, а также выполнять природоохранные требования, связанные со строительством и эксплуатацией плотинной системы. Договор предусматривал создание единой и неделимой системы шлюзов, один из которых должен был располагаться на территории Чехословакии, а другой - на территории Венгрии. Проект должен был обрести форму комплексного совместного проекта при равном участии обеих сторон в финансировании, строительстве и эксплуатации объектов.
<8> International Court of justice. Project (Hungary/Slovakia). Judgment of 25 September 1997 // I.C.J. Reports. 1997.
В 1989 году под давлением мощной критики проекта Венгрия в одностороннем порядке сначала приостановила, а затем прекратила работы по его реализации. Чехословакия начала поиск альтернативных решений и разработала так называемый "Вариант С", работы по которому начались в 1991 году. Ведущиеся параллельно переговоры между сторонами не дали результата, и в мае 1992 года Венгрия прекратила действие Договора. В свою очередь, в октябре 1992 года Чехословакия начала в одностороннем порядке работы по перекрытию Дуная и строительству плотины. 2 июля 1993 года стороны Договора путем нотификации специального соглашения возбудили дело в Международном суде.
В решении по данному делу, вынесенном 25 сентября 1997 года <9>, Суд, в частности, отметил, что недавно появившиеся новые нормы экологического права имеют отношение к осуществлению Договора и что стороны по соглашению между собой могли учесть их при применении статей 15, 19 и 20 Договора. Эти статьи сформулированы в общем виде и не содержат конкретных обязательств действия <10>, но требуют, чтобы стороны, выполняя свои обязательства, не допускали ухудшения качества воды в Дунае и обеспечивали охрану природы, принимали во внимание новые природоохранные нормы при достижении договоренностей о средствах реализации плотинной системы, которые должны быть предусмотрены в совместном договорном плане, дополняющем Договор. Суд далее подчеркнул, что за годы, прошедшие с момента заключения Договора, возросли осознание уязвимости окружающей среды и признание того, что природоохранные риски следует оценивать на постоянной основе. Все это делает статьи 15, 19 и 20 Договора еще более важными <11>.
<9> International Court of justice. Gabčikovo-Nagymaros Project (Hungary/Slovakia). Judgment of 25 September 1997 // I.C.J. Reports. 1997. P. 7.
<10> В решении Суд отметил, что обязательства сторон подразделялись на три категории: обязательства поведения, обязательства действия и обязательства результата. См.: Ibid. P. 77. § 135.
<11> Ibid. P. 76 - 68. § 112.
Суд также заявил, что в целях приведения задач экономического развития в соответствие с задачами охраны окружающей среды "стороны должны по-новому проанализировать последствия для окружающей среды эксплуатации электростанции в Габчикове. В частности, они должны найти удовлетворительное решение в отношении объема воды, пропускаемой по старому руслу Дуная и по его обводным каналам, расположенным по обеим сторонам реки" <12>.
<12> Ibid. P. 78. § 140.
В решении Суда указывается на то, что "ключевым является вопрос о влиянии проекта и последствий его реализации на окружающую среду. Для целей конечной оценки экологических рисков должны учитываться действующие нормы. Это не только допускается, но даже предписывается формулировками статей 15, 19 и 20 Договора в той мере, в какой эти статьи предусматривают постоянную, а значит, и по мере необходимости меняющуюся обязанность сторон поддерживать качество воды в Дунае и охранять его природную среду" <13>. Суд учитывал то, что в сфере охраны окружающей среды следует проявлять бдительность и принимать профилактические меры ввиду часто непоправимого ущерба, который может быть причинен окружающей среде. В решении Суда подчеркивается: "За последние 20 лет появились новые нормы и стандарты, нашедшие свое отражение в большом числе документов. Учитывать эти нормы необходимо, равно как необходимо и придавать должное значение такого рода стандартам, причем не только в тех случаях, когда государства планируют новые виды деятельности, но и когда они продолжают осуществлять деятельность, начатую в прошлом" <14>.
<13> International Court of justice. Gabčikovo-Nagymaros Project (Hungary/Slovakia). Judgment of 25 September 1997 // I.C.J. Reports. 1997.
<14> Ibid.
Таким образом, Суд указал на то, что для предотвращения ущерба окружающей среде в результате осуществления экономических проектов необходимо применение норм экологического права. Причем, по мнению Суда, должны применяться не только действующие на момент заключения договора нормы экологического права, но и появляющиеся впоследствии. Данное положение также подтверждается особым мнением вице-председателя Суда Вираманти, который указал на следующее: "Обязанность по оценке воздействия на окружающую среду не исчерпывается ее проведением лишь перед началом осуществления проекта. В ходе реализации проекта необходим постоянный мониторинг. Кроме того, в ходе мониторинга должны применяться нормы, действующие на момент проведения мониторинга, а не на момент начала осуществления проекта" <15>.
<15> Ibid. P. 111.
В рассмотренном решении Суд установил обязанность государства проводить постоянную оценку воздействия экономической деятельности на окружающую среду. Таким образом, Суд подтвердил необходимость применения норм международного экологического права при осуществлении экономической деятельности.