Примерно через месяц после вынесения Судом ЕС решения по делу Кади I соображения по во многом схожему делу, касающемуся соблюдения прав человека при исполнении резолюции Совета Безопасности ООН, - Сайади и Винк против Бельгии - принял Комитет по правам человека ООН. Заявителями в этом деле являлись супруги, работавшие директором и секретарем в европейском отделении благотворительной организации "Global Relief Foundation", которая в 2002 году на основании подозрений в финансировании террористической сети "Аль-Каида" попала в санкционный список по Резолюции 1267 (1999) <50>. В отличие от дела Кади, в отношении Сайади и Винк вначале было возбуждено уголовное дело в Бельгии. Через два месяца именно это государство передало имена заявителей в санкционный комитет, и 23 января 2003 года супруги были внесены в "черный список" <51>. В результате на Сайади и Винк были наложены ограничения в виде запрета на выезд за рубеж, а также арестованы их счета <52>. При этом заявителям так и не был предоставлен доступ к информации, которая легла в основу включения их фамилий в санкционный список <53>. В 2005 году в связи с тем, что вплоть до 2004 года супругам так и не было предъявлено обвинение, они обратились в бельгийский суд, который удовлетворил их требование, обязав правительство инициировать процедуру исключения имен заявителей из списка <54>. Во исполнение данного решения в 2005 году Бельгия обратилась в санкционный комитет, но безрезультатно <55>. После трех лет расследования 19 декабря 2005 года уголовное дело в отношении Сайади и Винк было прекращено бельгийским судом <56>. 10 января 2006 года Бельгия повторно обратилась в санкционный комитет с запросом об исключении заявителей из списка, но на момент вынесения Комитетом по правам человека соображений этот запрос так и продолжал оставаться на рассмотрении санкционного комитета <57>.
<50> См.: Sayadi and Vinck v. Belgium. § 2.1 - 2.2.
<51> См.: Ibid. § 2.3.
<52> См.: Ibid. § 2.4.
<53> См.: Ibid. § 2.3.
<54> См.: Ibid. § 2.5.
<55> См.: Ibid.
<56> См.: Sayadi and Vinck v. Belgium. § 4.3.
<57> См.: Ibid. § 4.4.
В этом деле представляет интерес поведение Бельгии: с одной стороны, правительство, выполняя резолюцию Совета Безопасности ООН, направило имена заявителей в санкционный комитет, не дожидаясь результатов уголовного расследования. С другой стороны, обвинения Сайади и Винк за полтора года расследования так и не были предъявлены, уголовное дело было закрыто, а Бельгия дважды пыталась инициировать исключение заявителей из санкционного списка, так же дважды не получая поддержки со стороны Комитета.
В условиях, когда, помимо статьи 103 Устава, сам Международный пакт о гражданских и политических правах содержит еще и статью 46 в качестве дополнительного подтверждения отношений субординации между двумя договорами, Комитет по правам человека ООН, находясь в достаточно сложном положении, "изобрел" свой метод признать нарушение основных прав человека. Если судебные органы ЕС - каждый, конечно, по-своему - но тем не менее выходили на отношение иерархии между основными правами человека и резолюциями Совета Безопасности ООН, то этот конвенционный орган, хотя и оттолкнулся от той же позволяющей выйти на обоснование наличия у него компетенции основы, подчеркивая, что имеет право проверить принятые на национальном уровне меры на их соответствие Пакту, далее пошел исключительно своим путем. В частности, Комитет квалифицировал "обязательства исполнять решения Совета Безопасности ООН, принятые по главе VII", в качестве покрываемых пунктом 3 статьи 12 Пакта "ограничений", которые необходимы для охраны государственной безопасности или общественного порядка". Тем самым Комитет по правам человека, так же как и судебные органы ЕС, косвенно вышел на проверку соблюдения Советом Безопасности ООН основных прав человека.
Однако, помещая резолюцию в стандартную структуру проверки нарушения прав человека, Комитет по правам человека, что бросается в глаза, нигде в тексте не раскрывает, почему этот прием позволяет дистанцироваться от действия статьи 103 Устава ООН и статьи 46 Международного пакта о гражданских и политических правах. Именно на этот "юридический кульбит", кстати, указывали в своих особых мнениях и члены Комитета Р. Вэджвуд и Ю. Ивасава <58>, а также некоторые ученые-юристы <59>. В соображениях Комитета нет ни попытки выйти на системное толкование положений резолюции Совета Безопасности ООН и Пакта, ни рассуждений о целях и принципах деятельности самой ООН, в рамках которых можно было бы интерпретировать резолюцию, отсутствуют в этом решении и намеки на возможность использования ссылки на иерархию норм международного права и jus cogens.
<58> См.: Sayadi and Vinck v. Belgium: Individual Opinion (Dissenting) of Ms. Ruth Wedgwood; Individual opinion of Committee Member Mr. Yuji Iwasawa (Concurring).
<59> См.: The Human Rights Committee's Views in Sayadi v. Belgium: A Missed Opportunity // Goettingen Journal of International Law. Vol. 1. 2009. No. 3. P. 519 - 538, 527 - 528.
При этом, устанавливая, является ли оправданным наложенное в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН ограничение свободы передвижения (ст. 12 Пакта), Комитет вышел на два элемента, составляющих нарушение этого права. Во-первых, Бельгия сообщила имена заявителей преждевременно, не предоставив им возможности быть заслушанными. Это позволило Комитету по правам человека сделать вывод о том, что Бельгия несет ответственность за "нахождение имен заявителей в списках и вытекающий запрет на поездки" <60>. Во-вторых, на основании того, что уголовное расследование на национальном уровне завершилось закрытием дела и даже сама Бельгия дважды ходатайствовала перед санкционным комитетом об исключении заявителей из "черного списка", Комитет по правам человека счел, что ограничения на свободу передвижения заявителей не служили цели защиты государственной безопасности и общественного порядка и, следовательно, имело место нарушение статьи 12 Пакта <61>. Сходные доводы были положены Комитетом и в основу вывода о неоправданном посягательстве на честь и репутацию заявителей и, соответственно, имевшем место нарушении статьи 17 Пакта <62>. Очевидно, что использованная конвенционным органом линия аргументации идет вразрез с нормами общего международного права о вменении <63>: решение о включении в черный список принимает санкционный комитет, в то время как государство обязано в силу резолюции Совета Безопасности сообщить имена лиц, которые связаны с деятельностью уже включенной в список организации, и, наконец, Бельгия, что ясно видно в этом деле, не может самостоятельно исключить заявителей из списка, потому как это относится к компетенции санкционного комитета.
<60> Sayadi and Vinck v. Belgium. § 10.7.
<61> См.: Sayadi and Vinck v. Belgium. § 10.8.
<62> См.: Ibid. § 10.12 - 10.13.
<63> См.: Комиссия международного права ООН. Проект Статей об ответственности международных организаций, принятых Редакционным комитетом во втором чтении в 2011 года. Статья 17. UN Doc. A/CN.4/L.778. 30 May 2011.
При анализе как фактов этого дела, так и выводов Комитета по правам человека ООН напрашивается вывод о том, что обе стороны: и заявители, и государство - оказались "без вины виноватыми". Заявители оставались в санкционном списке вопреки недоказанности их вовлечения в деятельность по поддержке террористической сети "Аль-Каида", Бельгия же была признана нарушившей статьи 12 и 17 Пакта, несмотря на то что она выполняла требования Совета Безопасности ООН и сама ходатайствовала об исключении имен заявителей из списков. Что же касается примененного Комитетом подхода к анализу проблемы соответствия принимаемых государствами во исполнение резолюций Совета Безопасности ООН мер международным договорам по правам человека, то в свете всех отмеченных недостатков неудивительно, что другие органы по защите прав человека не решились его перенять.