Дело "А.С. против Австралии". Соображения Комитета ООН по правам человека от 2 июля 2021 года. Сообщение N 2900/2016.
В 2016 году автору сообщения была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Австралии.
Автор утверждал, что его права нарушены государством-участником в результате его произвольного содержания в течение неопределенного срока в тюрьме строгого режима, где его потребности, обусловленные его инвалидностью, не могли быть удовлетворены. Заявитель сообщил, что его дальнейшее содержание под стражей являлось произвольным, поскольку оно основано на его психическом нарушении, а не на осуждении по уголовному делу. Он заявил, что обстоятельства его содержания под стражей равносильны пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию и лишают его права на гуманное и достойное обращение. Заявитель указал также на нарушение его прав, поскольку государство-участник не предоставило ему реабилитационных услуг. Он утверждал, что его перевод в исправительный центр Дарвина был равносилен произвольному вмешательству в его семейную жизнь, поскольку его больше не могли навещать члены его семьи и он не имел контактов со своей более широкой семьей, то есть со своими соотечественниками, содержащимися в исправительном центре. Комитет заявил, что представленные ему факты свидетельствовали о нарушении государством-участником статьей 7, пунктов 1 и 4 статьи 9, пункта 3 статьи 10 и статьи 17 Пакта.
Правовые позиции Комитета: арест или содержание под стражей могут соответствовать внутреннему законодательству, но быть тем не менее произвольными. Понятие "произвольность" не следует приравнивать к понятию "противозаконность", а следует толковать более широко, включая в него элементы неприемлемости, несправедливости, непредсказуемости и несоблюдения процессуальных гарантий, наряду с элементами целесообразности, необходимости и соразмерности.... [Е]сли государства-участники применяют содержание под стражей по мотивам безопасности (иногда оно называется административным задержанием или арестом) вне связи с преследованием по уголовному обвинению, то, по мнению Комитета, такое содержание сопряжено с серьезным риском произвольного лишения свободы. Если в самых исключительных обстоятельствах в оправдание содержания под стражей лиц, которые якобы представляют подобную угрозу, делается ссылка на реальную, прямую и серьезную угрозу безопасности, то на государствах-участниках лежит бремя доказывания того, что данное лицо действительно создает подобную угрозу и ее нельзя отвести при помощи альтернативных мер, и такое бремя возрастает по мере увеличения продолжительности содержания под стражей. Государства-участники также должны продемонстрировать, что содержание под стражей не превышает срока, который представляется абсолютно необходимым, что общая продолжительность возможного содержания под стражей ограничена и что во всех случаях они в полной мере соблюдают гарантии, предусмотренные в статье 9 Пакта. Оперативный и регулярный пересмотр судом или иным судебным органом, обладающим всеми качествами независимой и беспристрастной судебной власти, служит необходимой гарантией соблюдения этих требований (пункт 8.3 Соображений).
Должна существовать определенная связь между основаниями для лишения свободы и местом и условиями содержания под стражей (пункт 8.6 Соображений).
Комитет считает, что, как правило, именно органы государств-участников должны рассматривать и оценивать факты и доказательства, если только не может быть установлено, что оценка была явно произвольной или каким-либо иным образом равносильной отказу в правосудии (пункт 8.7 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: касаемо утверждений автора по статье 9 Пакта Комитет принял к сведению заявление автора о том, что его содержание под стражей было произвольным, поскольку в течение большей части срока его содержания под стражей власти не обеспечили ему в охраняемом попечительском учреждении подходящего помещения, соответствующего его инвалидности. Комитет учел в этом отношении позицию автора, согласно которой тюремная среда не подходит для реабилитации и ухода за неосужденными лицами с психическими нарушениями. Комитет принял во внимание заявление автора о том, что в связи с неопределенным сроком действия приказа об осуществлении надзора в условиях лишения свободы и отсутствием обязательного пересмотра этого приказа через регулярные промежутки времени его лишение свободы стало несоразмерным. Комитет отметил, что государство-участник оспаривало утверждение о том, что содержание автора под стражей было произвольным, поскольку оно имело объективные и разумные основания. Государство-участник отметило, что Верховный суд регулярно пересматривал дело автора, что был составлен план поведенческой поддержки и что менее строгие меры применялись всякий раз, когда ситуация автора позволяла это сделать (пункт 8.2 Соображений).
Комитет учел, что первоначальный период лишения автора свободы в исправительном центре был основан на решении Верховного суда от 15 октября 1996 года в соответствии со статьей 382 (пункт 2) Закона об Уголовном кодексе Северной территории, действовавшего в то время. За этим последовало решение Администратора (Администратор Северной территории.) от 27 сентября 2001 года, в котором Администратор распорядился содержать автора в том же учреждении. Часть IIA Закона об Уголовном кодексе вступила в силу 15 июня 2002 года и в соответствии с переходными положениями раздела 6 Закона о внесении изменений автор, будучи оправданным по причине "невменяемости" в соответствии с отмененными положениями и согласно приказу о содержании под стражей, обеспечивающем безопасность (до принятия решения Администратором) считался поднадзорным лицом, содержащимся под стражей на тех же основаниях и условиях, что и в соответствии с приказом об осуществлении надзора за находящимся под стражей лицом по смыслу части IIA Закона об Уголовном кодексе. Комитет отметил, что у него не было оснований сомневаться в оценке властей страны, согласно которой автор страдал психическими нарушениями и в силу состояния его здоровья его случай подпадал под действие вышеупомянутого специального законодательства (пункт 8.4 Соображений).
Комитет констатировал, что после вступления в силу Закона о внесении изменений не было издано никакого официального приказа об осуществлении надзора за автором в условиях лишении свободы. Хотя Верховный суд провел пересмотр дела в августе 2003 года в соответствии с пунктом 3 статьи 6 Закона о внесении изменений и 10 сентября 2003 года было вынесено решение, это произошло с шестимесячной задержкой. Кроме того, вопреки статье 43ZG Закона об Уголовном кодексе срок действия приказа об осуществлении надзора не был установлен, и ближе к концу этого срока должен был быть проведен обязательный пересмотр. Хотя в 2007 году Суд постановил, что, несмотря на эти недостатки, решение от 2003 года соответствовало применимым положениям закона, Комитет подчеркнул, что в результате такого толкования минимальный срок надзора за автором так и не был установлен, а единственный обязательный пересмотр состоялся в 2003 году. Комитет отметил, что, хотя отчеты по-прежнему должны представляться в Суд через регулярные промежутки времени, тем не менее именно Суд решает, следует ли проводить пересмотр. До этого момента процедуры не являются состязательными, а это означает, что важные гарантии хабеас корпус согласно пункту 4 статьи 9 Пакта, такие как доступ к информации и право оспаривать доказательства, отсутствовали. Несмотря на то, что в данном случае заслушивания доказательств, по-видимому, имели место, они датируются только 2014 годом, и Комитету не было представлено никакой информации, позволяющей предположить, что автор был заслушан в этих случаях (пункт 8.5 Соображений).
Комитет подчеркнул, что автор содержался в тюрьмах строгого режима с августа 1995 года по 7 февраля 2017 года, за исключением короткого периода в 2013/14 году. Комитет признал важность справедливого баланса между интересами человека и общественной безопасностью и то, что эксперты регулярно информировали Верховный суд о положении автора. Комитет не смог принять аргумент государства-участника о том, что автор в данном деле постоянно получал надлежащий уход, даже когда он не находился в охраняемых попечительских учреждениях, которые, бесспорно, лучше подходят для удовлетворения его потребностей. Комитет отметил, что Верховный суд в своем решении от 2003 года особенно четко высказался по этому вопросу, постановив, что ресурсы, имеющиеся в исправительном центре Алис-Спрингса, не подходят для содержания автора и ухода за ним. Этот вывод был подтвержден Австралийской комиссией по правам человека в 2014 году. Комитет принял к сведению улучшение условий содержания автора под стражей всякий раз, когда он помещался в охраняемое попечительское учреждение, и усилия всех лиц, обеспечивавших уход за автором, включая реализацию плана поддержки. Это в итоге привело к тому, что Верховный суд изменил надзор за ним в условиях лишения свободы на надзор, не связанный с лишением свободы, он в то же время счел, что эти изменения не могли объяснить незаконность периодов, проведенных в условиях тюрьмы строгого режима в течение столь длительного времени. Комитет отметил, что предполагаемая нехватка ресурсов не может освобождать государство-участник от его обязательств в этом отношении (пункт 8.6 Соображений).
Исходя из представленных Комитету материалов, Комитет признал, что государство-участник не смогло доказать, что законные цели надзора за автором в условиях лишения свободы не могли быть достигнуты путем применения менее радикальных средств, чем его дальнейшее содержание в тюрьме строгого режима, особенно с учетом того, что в соответствии с пунктом 3 статьи 10 Пакта государство-участник несло постоянное обязательство принимать значимые меры для перевоспитания автора в течение почти 20 лет, в течение которых он находился в условиях тюрьмы строгого режима. Комитет решил, что содержание автора под стражей было произвольным и, таким образом, противоречило гарантиям, предусмотренным пунктом 1 статьи 9 Пакта... Комитет отметил, что неспособность автора оспорить наличие материально-правового обоснования для продолжения его содержания под стражей по превентивным причинам явилась нарушением его прав, предусмотренных статьей 9 (пункт 4) Пакта (пункт 8.7 Соображений).
С учетом того факта, что жалобы автора в значительной степени были связаны с недостаточностью предполагаемых услуг по перевоспитанию и реабилитации на протяжении большей части срока его содержания под стражей, Комитет также признал отдельное нарушение пункта 3 статьи 10 Пакта (пункт 8.8 Соображений).
Комитет принял к сведению утверждения автора о предполагаемом жестоком обращении с ним в соответствии со статьями 7 и 10 (пункт 1) Пакта и информацию, представленную ему государством-участником в ответ на эти утверждения, а именно: автор содержался в условиях, отличающихся от общих условий в исправительном центре; не было никаких доказательств того, что автор подвергался жестокому обращению со стороны персонала; его превентивное заключение было обосновано соображениями безопасности. Комитет счел, что эти факторы не лишают силы неоспоренное утверждение автора о негативном воздействии, оказанном на него в результате осуществления надзора за ним в условиях лишения свободы, минимальный срок которого оставался неопределенным на протяжении всего времени. Кроме того, сам факт того, что автор предпочел изоляцию содержанию с другими заключенным, в результате которого он в большей степени подвергался бы оскорблениям, не обязательно делает его изоляцию законной. Скорее, это свидетельствовало об ограниченности его выбора в условиях тюремного заключения, которые не учитывали его патологии. В этих обстоятельствах Комитет счел, что ненадлежащие условия содержания автора под стражей на протяжении большей части срока в сочетании с бессрочным характером его содержания под стражей и отсутствием обязательного пересмотра в рамках состязательного процесса в совокупности нанесли ему серьезный психологический вред и представлял собой обращение, противоречащее статье 7 Пакта (пункт 8.9 Соображений).
Комитет принял к сведению утверждение автора по пункту 1 статьи 17 и статьи 23 Пакта, в частности о том, что он имел ограниченные контакты со своей семьей в исправительном центре и что возможностей для таких контактов стало еще меньше, когда его перевели в Дарвин. Комитет учел заявление государства-участника о том, что в 2013 году в общей сложности 11 членам семьи автора неоднократно оказывалась поддержка в посещении автора и что, пока он находился в попечительском учреждении Алис-Спрингса, он имел возможность участвовать в предусмотренных для него программах вместе со своей сестрой. В этой связи Комитет отметил, что в его распоряжении недостаточно информации для того, чтобы сделать вывод о том, что обстоятельства перевода автора в Дарвин действительно легли несоразмерным бременем на его семейную жизнь, учитывая тот факт, что целью перевода автора, по-видимому, был поиск подходящего учреждения для его терапевтического лечения, о чем свидетельствует его последующий и постепенный прогресс. Поэтому Комитет ограничил свое рассмотрение периодом содержания автора в исправительном центре Алис-Спрингса. В этой связи Комитет отметил, что, как показывают меры, принятые в 2013 и 2014 годах, в распоряжении государства-участника имелись определенные меры для облегчения контактов автора с его семьей. Комитет заметил, что такая поддержка была оказана автору в то время, независимо от возражения государства-участника о том, что статья 17 Пакта не предназначена для охвата связей, которые не существовали на момент предполагаемого нарушения. Комитет сообщил, что в его распоряжении не было информации, позволяющей предположить, что до 2013 года были приняты какие-либо аналогичные меры, хотя они могли бы быть особенно полезны для автора. Ввиду отсутствия какой-либо информации, касающейся этого особенно длительного периода (с августа 1995 года по 2013 год), Комитет подчеркнул, что жалобы автора выходят за рамки бремени, присущего содержанию под стражей, и пришел к выводу о том, что имело место нарушение статьи 17 Пакта (пункт 8.10 Соображений).
Выводы Комитета: представленные факты свидетельствовали о нарушении государством-участником статей 7, пунктов 1 и 4 статьи 9, пункта 3 статьи 10 и статьи 17 Пакта (пункт 9 Соображений).