Дело "Х.М. против Испании". Соображения Комитета по правам ребенка от 31 мая 2021 года. Сообщение N 115/2020.
В 2020 году авторам сообщения была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы была коммуницирована Испании.
Поскольку государство-участник не привело никаких дополнительных причин того, почему А.Е.А. (сын автора сообщения), не был немедленно зачислен в школу после официального подтверждения его фактического местожительства в г. Мелилье, то Комитет решил, что его право на доступ к образованию в соответствии со статьей 28 Конвенции о правах ребенка было нарушено. Комитет также счел, что непосещение А.Е.А. школы в течение почти 2 лет представляло собой нарушение его права на недискриминацию по смыслу статьи 2 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 данного международного договора. Комитет установил, что наилучшие интересы А.Е.А. не были первоочередным соображением при проведении процедуры его превентивного обучения в школе в нарушение пункта 1 статьи 3 Конвенции, рассматриваемого в совокупности со статьей 28 Конвенции о правах ребенка.
Как усматривалось из текста Соображений, автор утверждала: поскольку А.Е.А. (сын автора сообщения) родился в г. Мелилье и его проживание в этом городе было убедительно доказано, то отказ зачислить его в школу можно было объяснить только дискриминацией в нарушение статьи 2 Конвенции о правах ребенка на основании его марокканского происхождения и отсутствия у него законного вида на жительство (пункт 3.1 Соображений). Автор ссылалась на Замечание общего порядка N 1 (2001) Комитета по правам ребенка, согласно которому "дискриминация по любым признакам, перечисленным в статье 2 Конвенции, независимо от того, является ли она явной или скрытой, оскорбляет человеческое достоинство ребенка и может подорвать и даже свести на нет способность ребенка пользоваться возможностями, связанными с образованием" (пункт 10 Соображений).
Правовые позиции Комитета: согласно статье 2 Конвенции о правах ребенка государства-участники должны уважать и обеспечивать доступ к образованию для всех детей, находящихся под их юрисдикцией, без каких-либо различий. В то же время, поскольку осуществление закрепленных в Конвенции прав обусловлено наличием доступа к образованию, то необходимо, чтобы в любом процессе, направленном на получение ребенком школьного образования, первоочередное внимание уделялось наилучшим интересам ребенка (пункт 12.2 Соображений).
Право на образование "является воплощением неделимости и взаимозависимости всех прав человека" и его важность такова, что в Конвенции о правах ребенка закреплено не только право каждого ребенка на доступ к образованию (статья 28), но и "индивидуальное и субъективное право на конкретное качество образования". Кроме того, право на образование должно быть гарантировано всем детям обязательного школьного возраста независимо от их гражданства или административного статуса (пункт 12.4 Соображений).
В статье 2 Конвенции недвусмысленно закреплено обязательство уважать и обеспечивать предусмотренные в ней права. Из этого следует, что обязательство соблюдать право на образование требует, чтобы государства-участники избегали принятия мер, препятствующих или затрудняющих осуществление права на образование. Согласно обязательству защищать указанные права государства-участники должны принимать меры по предупреждению вмешательства третьих сторон в осуществление права на образование. Обязательство выполнять (содействовать) предусматривает принятие государствами-участниками позитивных мер, обеспечивающих отдельным лицам и общинам возможность и содействие в пользовании правом на образование. По общему правилу, государства-участники обязаны выполнять (обеспечивать) какое-либо конкретное право по Пакту, когда лицо или группа лиц по независящим от них причинам не могут самостоятельно воспользоваться этим правом, опираясь на имеющиеся у них средства (пункт 12.6 Соображений).
Дискриминация, запрещенная статьей 2 Конвенции, может быть "явной или скрытой". Это означает, что дискриминация может быть де-юре или де-факто, а также прямой или косвенной (пункт 12.8 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: по делу надлежало выяснить следующие три вопроса: a) нарушило ли государство-участник право А.Е.А. на доступ к образованию по смыслу статьи 28 Конвенции о правах ребенка; b) представлял ли отказ в зачислении А.Е.А. в школу дискриминационное обращение по смыслу статьи 2 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 Конвенции; и c) учитывались ли в ходе процесса, в рамках которого запрашивалось временное зачисление А.Е.А. в школу, его наилучшие интересы по смыслу статьи 3 Конвенции, также рассматриваемой в совокупности со статьей 28 Конвенции.
Комитет принял к сведению довод автора о том, что, несмотря на формальное признание этого права во внутреннем законодательстве, факты показывали, что А.Е.А., как и все дети, проживающие в г. Мелилье, не имея постоянного статуса, на практике сталкиваются с препятствиями, которые не позволяют им посещать школу. Комитет отметил: в данном случае и государство-участник, и автор согласны с тем, что право на образование на территории государства-участника признается однозначно за всеми детьми на равных основаниях, независимо от их гражданства или административного статуса (пункт 12.4 Соображений).
Комитет подчеркнул: как признало государство-участник, провинциальная бригада по делам иностранцев и пограничного контроля Национальной полиции Испании после посещения дома А.Е.А. в ноябре 2020 года подтвердила факт его проживания вместе с семьей по адресу, указанному автором в ее заявлениях, которые она подавала в судебные и административные органы. Комитет также отметил утверждение автора, не оспоренное государством-участником, согласно которому сестра А.Е.А. была зачислена в школу с 2018/2019 учебного года. Наконец, Комитет подчеркнул, что, несмотря на подтверждение национальной полицией Испании фактического местожительства, соответствующий орган образования продолжал требовать подтверждения факта его "проживания на законных основаниях", что препятствовало зачислению А.Е.А. в школу, пока Министерство образования и профессиональной подготовки Испании не реализовало свои полномочия и не приняло решение о его зачислении в школу. Все вышесказанное свидетельствовало о том, что, хотя в национальном законодательстве признается право на образование за всеми детьми, независимо от их административного статуса, однако на практике компетентные местные органы образования продолжали требовать от А.Е.А. подтверждения факта проживания в г. Мелилье на законном основании в качестве условия для получения доступа к системе образования (пункт 12.5 Соображений).
Комитет принял к сведению довод государства-участника о том, что ни один из представленных автором документов не являлся серьезным доказательством ее фактического местожительства; с точки зрения Комитета, документы, представленные автором для подачи заявления о зачислении А.Е.А. в школу, содержали указание на ее местожительство, что налагало на государство-участника позитивное обязательство провести необходимые проверки для подтверждения ее фактического местожительства. Комитет отметил следующее: в данном случае национальная полиция Испании подтвердила фактическое местожительство А.Е.А. после посещения его дома в ноябре 2020 года, то есть почти через полтора года после подачи автором заявления о зачислении ее сына в школу. Комитет счел, что помимо обязательства зачислить А.Е.А. в школу сразу после подтверждения его фактического местожительства в г. Мелилье государство-участник должно было принять все необходимые меры для подтверждения его фактического местожительства в ускоренном порядке. Комитет не смог согласиться с тем, что 1,5 года - это разумный срок для выполнения данного обязательства. Поскольку государство-участник не привело никаких дополнительных причин того, почему А.Е.А. не был немедленно зачислен в школу после официального подтверждения его фактического местожительства в г. Мелилье, то Комитет решил, что его право на доступ к образованию в соответствии со статьей 28 Конвенции было нарушено (пункт 12.7 Соображений).
Что касается второго подлежащего выяснению вопроса о том, являлся ли отказ в зачислении А.Е.А. в школу дискриминационным обращением по смыслу статьи 2 Конвенции, то Комитет установил: в данном деле имел место де-факто явно дифференцированный подход, основанный на отсутствии у А.Е.А. постоянного административного статуса и, следовательно, на его национальном происхождении. Комитет вновь отметил: хотя само государство-участник признало, что лица, проживающие на его территории, имеют неограниченное право на образование, однако автор сообщения продемонстрировала, что даже когда национальная полиция Испании официально подтвердила фактическое местожительство А.Е.А. в г. Мелилье, то местные власти продолжали отказываться зачислить его в школу. В отсутствие какого-либо обоснования государством-участником такого дифференцированного подхода, основанного на административном статусе А.Е.А., Комитет счел, что непосещение А.Е.А. школы в течение почти 2 лет представляло собой нарушение его права на недискриминацию по смыслу статьи 2 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 (пункт 12.8 Соображений).
Что касается нарушения статьи 3 Конвенции о правах ребенка, то Комитет отметил: государство-участник не предоставило информацию о том, каким образом наилучшие интересы А.Е.А. были основным соображением в ходе судебных и административных разбирательств, в которых он участвовал в связи с заявлением о его временном зачислении в школу. Комитет подчеркнул: Административный суд г. Мелильи отказал А.Е.А. во временном зачислении в школу, решив, что "общественные интересы должны превалировать над всего лишь расчетом родителей на то, что их ребенок будет иметь доступ [...] к испанской системе образования". В контексте заявления о временном обучении до определения фактического местожительства А.Е.А. суд по своему усмотрению вышел за рамки проверки фактического местожительства и осуществил оценку интересов. Суд взвесил обобщенный и неподтвержденный ущерб, который может быть причинен всем детям школы, где мог бы обучаться А.Е.А. в случае его приема, счел его большим, чем выгоды, которые А.Е.А. получил бы от временного доступа к системе образования. Более того, суд сделал вывод: для А.Е.А. было бы хуже получить временный доступ к образованию, который впоследствии мог быть аннулирован. Об отсутствии индивидуального подхода к учету наилучших интересов А.Е.А. свидетельствовал тот факт, что суд заявил: неизвестно, говорит ли он по-испански или имеет академический уровень, сопоставимый с уровнем учеников школы, которую он хотел посещать. Кроме того, суд не принял во внимание тот факт, что его сестра до этого в школу была зачислена. В свете вышеизложенного Комитет счел, что наилучшие интересы А.Е.А. не были первоочередным соображением при проведении процедуры его превентивного обучения в школе в нарушение пункта 1 статьи 3 Конвенции, рассматриваемого в совокупности со статьей 28 Конвенции (пункт 12.9 Соображений).
Выводы Комитета: были нарушены статья 28 Конвенции, статья 2 Конвенции, рассматриваемая в совокупности со статьей 28 Конвенции, а также пункт 1 статьи 3 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьей 28 Конвенции о правах ребенка.