Дело "Ф.Б. и другие и Д.А. и другие против Франции". Соображения Комитета по правам ребенка от 8 февраля 2022 года. Сообщения N 77/2019, 79/2019, 109/2019.
В 2019 году авторам сообщения была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы была коммуницирована Франции.
По мнению Комитета по правам ребенка отказ государства-участника защитить детей-жертв, являвшихся гражданами Франции и находящихся в лагерях на территории Сирийской Арабской Республики, представлял собой нарушение их прав по статьям 3 и 37 Конвенции о правах ребенка и что отказ государства-участника защитить детей-жертв от неминуемой и предсказуемой угрозы их жизни представлял собой также нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.
Как усматривалось из текста Соображений, авторы сообщений являлись гражданами Франции, за исключением Ф.Ф. - лица, являющегося гражданином Алжира и проживающего во Франции. Все жертвы были детьми французских граждан - членов семей авторов, которые оказались на территории Сирийской Арабской Республики. Некоторые из этих детей родились в Сирийской Арабской Республике, другие прибыли туда в очень раннем возрасте вместе со своими родителями. На момент рассматриваемых событий они содержались на северо-востоке страны, в отдельных лагерях. Авторы утверждали, что государство-участник не приняло необходимых мер для репатриации детей во Францию, что, по их мнению, является нарушением статей 2, 3, 6, 19, 20, 24 и 37 Конвенции по правам ребенка (пункт 1.2 Соображений).
Правовые позиции Комитета: имеются обязательства государств-участников принимать позитивные меры для полного осуществления прав каждого ребенка, находящегося под их юрисдикцией, согласно статье 4 Конвенции о правах ребенка. Комитет считает, что эти обязательства усиливаются, когда речь идет о защите детей от жестокого обращения и рисков для их права на жизнь (пункт 6.6 Соображений).
Государство-участник несет позитивное обязательство по защите этих детей от неминуемого риска нарушения их права на жизнь, а также от фактического нарушения их права не подвергаться жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению (пункт 6.9 Соображений).
Наилучшие интересы ребенка должны быть главным соображением при принятии всех решений, затрагивающих детей. Комитет по правам ребенка также ссылается на пункт 18 своего Замечания общего порядка N 14 (2013), в котором упоминается, что бездействие или несовершение действий, равно как и воздержание от действия также считаются "действиями" (пункт 6.10 Соображений).
Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: необходимо было определить, является ли с учетом обстоятельств данного дела непринятие государством-участником мер по защите детей-жертв, содержащихся в лагерях на территории Сирийской Арабской Республики, нарушением их прав по Конвенции. В частности, авторы сообщений утверждали, что в нарушение Конвенции о правах ребенка государство-участник не смогло репатриировать детей в качестве единственной возможной меры для обеспечения им необходимого ухода, гарантии их права на жизнь и развитие и защиты от произвольного задержания и жестокого обращения (пункт 6.2 Соображений).
В Решении о приемлемости указанных сообщений от 4 февраля 2021 года Комитет по правам ребенка обратил внимание на следующие правовые позиции. В соответствии с Конвенцией о правах ребенка государства обязаны уважать и обеспечивать права детей в пределах своей юрисдикции, однако Конвенция не ограничивает юрисдикцию государства территорией. Помимо эффективного контроля, который государство может осуществлять над территорией или лицами за пределами своих границ, оно может осуществлять юрисдикцию над действиями, которые совершаются или имеют прямые и предсказуемые последствия за пределами национальных границ. В контексте миграции Комитет постановил, что в соответствии с Конвенцией государства должны брать на себя экстерриториальную ответственность за защиту детей, являющихся их гражданами, за пределами своей территории, действуя через механизм консульской защиты с учетом интересов детей и при соблюдении их прав человека. В деле "С.Е. против Бельгии" Комитет счел, что Бельгия обладает юрисдикцией для обеспечения прав живущего в Марокко ребенка, который был разлучен с бельгийско-марокканской парой, взявшей его на воспитание в рамках системы кафала" (пункт 8.6 Решения Комитета по правам ребенка от 4 февраля 2021 года по делу "Ф.Б. и другие и С.Б. и другие против Франции". Сообщения N 77/2019, 79/2019, 109/2019).20. "Государство-участник как государство, гражданами которого являются дети, имеет возможность и полномочия обеспечивать защиту прав соответствующих детей путем принятия мер по их репатриации или оказывать им консульскую поддержку" (пункт 8.8 Решения Комитета по правам ребенка от 4 февраля 2021 года по делу "Ф.Б. и другие и С.Б. и другие против Франции". Сообщения N 77/2019, 79/2019, 109/2019).
Комитет отметил противоречивые аргументы сторон относительно существования в международном публичном праве или международном праве прав человека обязательства по репатриации граждан или содержания понятия "консульская помощь", которую государство должно оказывать своим гражданам, находящимся за пределами его территории. Однако для Комитета остался открытым вопрос о том, приняло ли государство-участник в конкретном контексте сообщений все необходимые меры, руководствуясь принципом наилучшего обеспечения интересов ребенка в качестве основного соображения, для осуществления прав, признанных в Конвенции, и гарантирования их детям-жертвам, находящимся под его юрисдикцией (пункт 6.3 Соображений).
Комитет принял к сведению аргумент государства-участника об отсутствии у него возможностей для репатриации детей, которая зависит не только от воли государства-участника, но и от согласия властей северо-восточной Сирии и матерей детей и которую затрудняют препятствия, касающиеся идентификации детей и безопасности таких операций. Комитет повторил в данном случае свой вывод о приемлемости в том смысле, что в силу связи государства-участника с гражданством детей, содержавшихся в лагерях, имеющейся у него информации о детях с французским гражданством, находившихся в лагерях, и его связи с сирийскими властями государство-участник имеет возможность и полномочия для защиты прав детей, о которых идет речь, посредством принятия мер по их репатриации или других консульских мер. Об этой возможности свидетельствовал тот факт, что государство-участник уже успешно репатриировало более 30 французских детей, не сообщив ни о каких инцидентах при осуществлении этих репатриаций или об отказе в сотрудничестве со стороны властей (пункт 6.4 Соображений).
Комитет также учел довод авторов о том, что детям-жертвам, большинство из которых составляли младенцы, едва удавалось выжить в лагерях для военнопленных, где они содержались, находясь в зоне боевых действий, жили в нечеловеческих санитарных условиях и не имели возможности удовлетворить свои основные потребности, включая доступ к воде, пище и медицинскому обслуживанию, что подвергало их жизни неминуемому риску. Государство-участник утверждало, что авторы не продемонстрировали, что дети, о которых шла речь в сообщениях, подвергались конкретным рискам, а лишь упомянули об общей ситуации в указанных лагерях. Однако Комитет отметил, что описанные обстоятельства, связанные с безопасностью, ограничением передвижения и состоянием здоровья, применимы ко всем детям, содержащимся в лагерях, включая детей-жертв, которые не могут избежать условий содержания и условий жизни, применимых к другим обитателям лагерей. Комитет счел: вред был определен в достаточной степени и что отсутствовали основания полагать, что дети, конкретно названные в этих сообщениях, подвергаются меньшему риску, чем другие обитатели лагеря (пункт 6.5 Соображений).
Комитет отметил, что о ситуации, связанной с непосредственным риском для жизни детей, содержащихся в лагерях в Сирийской Арабской Республике, сообщалось в нескольких международных докладах. Эта ситуация была хорошо известна государству-участнику, которое по собственной инициативе приняло решение о репатриации нескольких из этих детей (пункт 6.6 Соображений).
Что касается статьи 6 Конвенции о правах ребенка, то Комитет принял к сведению подкрепленные доказательствами аргументы авторов о том, что многие дети, живущие в лагерях, умерли, такие смерти продолжают происходить, и что описанные условия, включая отсутствие пищи и воды, представляли собой неминуемую и предсказуемую угрозу для жизни всех детей, содержащихся в лагерях. Комитет подчеркнул: государство-участник не отрицало условий жизни в лагерях, описанных авторами и третьей стороной. В свете вышеизложенного Комитет счел: имелась информация для установления того, что условия содержания представляли собой неминуемую и предсказуемую угрозу для жизни детей-жертв и неспособность государства-участника защитить их представляла собой нарушение статьи 6 Конвенции (пункт 6.7 Соображений).
Что касается утверждений авторов относительного статьи 37 Конвенции, то Комитет счел: имелись доказательства того, что длительное содержание детей-жертв в лагерях в описанных условиях, включая, в частности отсутствие медицинской помощи, питания, воды, санитарных условий и возможностей для образования, влияло на их развитие и представляло собой жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание в нарушение статьи 37 Конвенции (пункт 6.8 Соображений).
Выводы Комитета: отказ государства-участника защитить детей-жертв представлял собой нарушение их прав по статьям 3 и 37 Конвенции и что отказ государства-участника защитить детей-жертв от неминуемой и предсказуемой угрозы их жизни представлял собой нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (пункт 6.11 Соображений).