Постановление ЕСПЧ от 15 июня 2021 года по делу "Вардан Мартиросян против Армении" (жалоба N 13610/12).
В 2012 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Армении.
По делу обжалуется отсутствие оснований для санкционирования продления срока содержания под стражей в ходе судебного разбирательства и на неопределенный период времени. По делу было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель был помещен под стражу, и ему было предъявлено обвинение в покушении на контрабанду наркотиков. Содержание заявителя под стражей в рамках избранной меры пресечения продлевалось несколько раз, включая постановления районного суда, вынесенные в октябре и декабре 2011 года. Заявитель безуспешно обжаловал указанные постановления. Он также утверждал, что содержащиеся в указанных постановлениях высказывания относительно виновности заявителя нарушили презумпцию невиновности: этот вопрос был рассмотрен и исправлен апелляционным судом. В марте 2012 года судья районного суда F. вынес постановление о назначении судебного заседания по уголовному делу. Заявитель оставался под стражей в ходе судебного разбирательства, а его ходатайство об освобождении из-под стражи было отклонено в феврале 2013 года. В августе 2013
года районный суд в составе единолично председательствующего судьи F. признал заявителя виновным в предъявленном ему обвинении и приговорил его к лишению свободы.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. Что касается содержания заявителя под стражей в ходе судебного разбирательства, в постановлении суда от марта 2012 года об этом говорилось одной фразой: избранная в отношении заявителя мера пресечения должна быть оставлена без изменения.
Отсутствие каких-либо оснований в решениях судов о продлении срока содержания лица под стражей на длительный период может не соответствовать принципу защиты от произвола, гарантированному пунктом 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд уже устанавливал на этом основании нарушение Конвенции при обстоятельствах, аналогичных тем, что были рассмотрены в настоящем деле (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 55669/00 // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 9); Постановление Европейского Суда по делу "Елоев против Украины" (Yeloyev v. Ukraine) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "Елоев против Украины" (Yeloyev v. Ukraine) от 6 ноября 2008 г., жалоба N 17283/02); Постановление Европейского Суда по делу "Соловей и Зозуля против Украины" (Solovey and Zozulya v. Ukraine) (.: Постановление Европейского Суда по делу "Соловей и Зозуля против Украины" (Solovey and Zozulya v. Ukraine) от 27 ноября 2008 г., жалобы NN 40774/02 и 4048/03); и Постановление Европейского Суда по делу "Харченко против Украины" (Kharchenko v. Ukraine) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "Харченко против Украины" (Kharchenko v. Ukraine) от 10 февраля 2011 г., жалоба N 40107/02)). Как и в упомянутых делах, в настоящем деле районный суд в своем постановлении от марта 2012 года просто оставил без изменения меру пресечения в виде содержания под стражей, примененную к заявителю на досудебном этапе, не приведя каких-либо оснований и не установив конечный срок содержания заявителя под стражей. Эта ситуация оставила заявителя в состоянии неопределенности относительно оснований и продолжительности его содержания под стражей после указанной даты. В судебном постановлении, внесенном позднее, в феврале 2013 года, по ходатайству заявителя об освобождении из-под стражи не содержалось каких-либо особых оснований для содержания заявителя под стражей и, более того, оно было вынесено спустя почти год после постановления от марта 2012 года. Следовательно, нельзя считать, что оно устранило недостатки последнего указанного постановления.
По-видимому, подобная ситуация в рассматриваемое время являлась распространенной практикой, поскольку соответствующие нормы законодательства Армении прямо требовали от судов приводить основания и устанавливать даты продления срока содержания лиц под стражей только на период предварительного расследования, и неясно, применялись ли эти требования на подготовительном этапе судебного разбирательства, как в настоящем деле. При таких обстоятельствах постановление от марта 2012 г. не обеспечивало заявителю надлежащую защиту от произвола, что являлось существенным элементом "законности" содержания под стражей по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции, поэтому содержание заявителя под стражей с марта 2012 года по август 2013 года не отвечало требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения пункта 5 статьи 5 Конвенции. Ни один из органов власти Армении не установил, прямо или косвенно, нарушение прав заявителя, гарантированных статьей 5 Конвенции. В связи с этим заявитель не имел права требовать компенсацию в соответствии с законодательством Армении. Более того, даже если предположить, что заявитель имел бы такие основания, Европейский Суд уже установил, что законодательство Армении до внесения в него поправок в 2014 году и на момент обжалуемых событий не отвечало требованиям пункта 5 статьи 5 Конвенции ввиду отсутствия возможности требовать компенсацию морального вреда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Норик Погосян против Армении" (Norik Poghosyan v. Armenia) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "Норик Погосян против Армении" (Norik Poghosyan v. Armenia) от 22 октября 2020 г., жалоба N 63106/12)).
С тех пор в законодательство Армении были внесены изменения, согласно которым моральный вред мог быть потребован в качестве компенсации за нарушения конвенционных прав, включая нарушение права на свободу и личную неприкосновенность. Однако не было продемонстрировано, что заявитель смог бы воспользоваться правом на компенсацию за нарушение статьи 5 Конвенции после вынесения Европейским Судом Постановления по настоящему делу.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований пункта 5 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения пункта 2 статьи 6 Конвенции. Заявитель утверждал, что постановления районного суда от октября и декабря 2011 года о продлении срока содержания заявителя под стражей нарушили его право на презумпцию невиновности. Районный суд должен был рассмотреть вопрос о том, имелось ли обоснованное подозрение и соответствующие основания, оправдывавшие продление срока содержания заявителя под стражей. При этом суд сослался на характер и общественную опасность деяния, "совершенного" заявителем. Принимая во внимание обжалуемые постановления и контекст их вынесения (хотя формулировки этих постановлений можно считать неудачными), нельзя сказать, что они являлись бы прямым и безусловным объявлением заявителя виновным, прежде чем он был признан таковым согласно закону. Суд не называл заявителя преступником, и фактически все постановления о продлении срока содержания заявителя под стражей содержали сопутствующие высказывания, прямо утверждавшие, что заявитель лишь обвинялся в рассматриваемом преступном деянии. Кроме того, апелляционным судом в эти постановления были внесены изменения.
Относительно постановления районного суда от марта 2012 года о назначении судебного заседания ситуация была иной. Это постановление было вынесено в начале рассмотрения дела заявителя районным судом, который должен был исследовать по существу предъявленное заявителю обвинение и должен был с особой осторожностью выбирать свои формулировки. Однако районный суд указал, что он назначил дело заявителя к рассмотрению, "чтобы привлечь его к уголовной ответственности". Такое прямое и безусловное высказывание, тем более допущенное тем же самым судьей, который в итоге постановил обвинительный приговор по делу заявителя, вполне могло быть расценено как означающее, что районный суд считал вину заявителя установленным фактом и что целью судебного разбирательства было только подтвердить уже предопределенный итог. Хотя районный суд мог просто допустить в этом отношении техническую ошибку, плохо сформулировав свое решение, он ни разу не признал эту ошибку и не попытался ее исправить на каком-либо из этапов рассмотрения дела (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Грубник против Украины" (Grubnyk v. Ukraine) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "Грубник против Украины" (Grubnyk v. Ukraine) от 17 сентября 2020 г., жалоба N 58444/15)). Также исправления, о которых идет речь, не внес ни один из других органов государственной власти Армении. Тот факт, что в результате заявитель был признан виновным и приговорен к лишению свободы, не мог аннулировать его первоначальное право считаться невиновным, пока его вина не будет доказана в соответствии с законом.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу не было допущено нарушения требований пункта 2 статьи 6 Конвенции в отношении постановлений суда от 2011 года.
По делу было допущено нарушение требований пункта 2 статьи 6 Конвенции в отношении постановления суда от марта 2012 года (принято единогласно).
Европейский Суд также постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции вследствие неспособности судов Армении привести относящиеся к делу и достаточные основания для продления срока содержания заявителя под стражей, а также нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с тем, что судебное заседание в марте 2012 года было проведено с нарушением принципа равенства сторон.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 5 200 евро в качестве компенсации морального вреда.