Постановление ЕСПЧ от 08 июля 2021 года по делу "Тхелидзе против Грузии" (жалоба N 33056/17).
В 2017 году заявительнице была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Грузии.
По делу обжалуется неспособность властей Грузии принять превентивные меры для защиты жертвы домашнего насилия и провести расследование бездействия органов внутренних дел в отношении систематических нарушений и дискриминации по признаку половой принадлежности. По делу имело место нарушение статьи 2 Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Дочь заявительницы (М.Т.) подвергалась домашнему насилию со стороны своего партнера (L.M.). В итоге он застрелил ее, а затем застрелился сам. Впоследствии заявительница подала ряд заявлений в районную прокуратуру и Генеральную прокуратуру Грузии, требуя возбуждения уголовного дела по факту предполагаемой халатности со стороны сотрудников органов внутренних дел, которые занимались делом ее дочери по жалобам о домашнем насилии. Эти обращения не дали какого-либо результата или остались без ответа.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции (материально-правовой аспект), взятой во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции. Европейский Суд считает, что в Грузии в целом существуют надлежащая правовая основа и административная практика защиты женщин от домашнего насилия. Серьезные вопросы в настоящем деле вызывал, скорее, способ применения имеющегося сдерживающего механизма сотрудниками правоохранительных органов Грузии, то есть фактическое исполнение обязательства принять превентивные оперативные меры для защиты жизни дочери заявительницы.
В течение очень короткого периода, около шести месяцев, М.Т. и заявительница просили помощи у сотрудников органов внутренних дел Грузии как минимум 11 раз. В каждом обращении они четко сообщали о степени насилия в поведении L.M. Сотрудники органов внутренних дел знали, что L.M. проявлял патологическую жестокость, имел психические заболевания, не мог управлять гневом, был ранее судим, злоупотреблял наркотиками и алкоголем. Сотрудникам органов внутренних дел также было известно, что М.Т. постоянно носила с собой различные средства для самозащиты и испытывала сильный страх и тревогу, когда ее партнер подходил к ней в квартире или на работе. Все эти доводы подтверждали реальный характер опасности, которую L.M. представлял для М.Т. Кроме того, насилие, которому подвергалась М.Т., не могло рассматриваться как индивидуальные или отдельные эпизоды, а должно было расцениваться как длящаяся ситуация. Если налицо постоянная ситуация домашнего насилия, не может быть каких-либо сомнений относительно непосредственного характера опасности для жертвы. Таким образом, сотрудники органов внутренних дел Грузии знали или обязаны были знать, что дочери заявительницы угрожала реальная и непосредственная опасность.
Что касается требования о проявлении особой тщательности, Европейский Суд установил наличие ряда серьезных нарушений, допущенных правоохранительными органами Грузии. Во-первых, имел место неточный или неполный сбор доказательств сотрудниками органов внутренних дел. При этом нарушения в процедуре сбора доказательств по жалобе на домашнее насилие могут привести к неправильной оценке степени опасности в действительности совершенного насилия, негативно сказаться на перспективах возбуждения уголовного дела и даже удержать жертвы насилия от сообщения властям в будущем о насилии со стороны члена семьи. В этой связи также был важен тот факт, что, принимая заявления об инцидентах, сотрудники органов внутренних дел Грузии, по-видимому, не осуществили независимую, активную и всестороннюю "оценку риска летального исхода" (см. для сравнения Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Курт против Австрии" (Kurt v. Austria) (См.: Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Курт против Австрии" (Kurt v. Austria) от 15 июня 2021 г., жалоба N 62903/15 // Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2021. N 6.)). Они не придали достаточного значения потенциальным триггерным факторам применения насилия, не приняли во внимание оценку опасности самой жертвой насилия и предпочли свести квалификацию инцидента к "незначительной семейной ссоре". Аналогичные нарушения со стороны сотрудников органов внутренних дел в ответ на первые заявления о домашнем насилии в Грузии были определены Специальным докладчиком Организации Объединенных Наций по вопросу насилия в отношении женщин (далее - Специальный докладчик) как нарушения, имеющие систематический характер.
Кроме того, хотя законодательство государства-ответчика предусматривало различные временные ограничительные меры в отношении лица, применяющего насилие, соответствующие органы власти Грузии не использовали их в настоящем деле. Более того, ни заявительнице, ни ее дочери сотрудники органов внутренних дел не разъяснили их процессуальные права и не проинформировали их о различных правовых и административных мерах защиты, доступных им. Наоборот, заявительница и ее дочь были введены в заблуждение, поскольку сотрудники органов внутренних дел сослались на неспособность задержать L.M. или применить к нему ограничительные меры. Несмотря на указанные нарушения, допущенные сотрудниками органов внутренних дел, вследствие многочисленных заявлений, поданных М.Т. и заявительницей, было представлено множество доказательств, обосновывавших возбуждение уголовного дела в отношении L.M., что предоставило бы возможность поместить его под стражу в рамках избранной меры пресечения. К сожалению, правоохранительные органы государства-ответчика этого не сделали. Это обстоятельство было отмечено Специальным докладчиком как еще одна системная проблема в Грузии.
Бездействие правоохранительных органов Грузии, в частности органов внутренних дел, являлось тем более непростительным, если его оценивать в контексте того факта, что в целом насилие по отношению к женщинам, включая домашнее насилие, указывалось в докладах как одна из главных системных общественных проблем в Грузии в рассматриваемое время. Таким образом, уполномоченные органы власти знали или должны были знать о серьезности ситуации, в которой находились многие женщины в стране, и были обязаны проявить особую тщательность и предоставить повышенную защиту этой группе лиц, находящихся в уязвимом положении. В свете вышеизложенного Европейский Суд постановил, что общая и дискриминационная пассивность правоохранительных органов в отношении жалоб на домашнее насилие создала в стране условия, способствующие дальнейшему его распространению в отношении женщин. Соответственно, неспособность властей Грузии принять оперативные превентивные меры нарушила право заявительницы и ее дочери на равную защиту перед законом.
Таким образом, имела место длящаяся неспособность предпринять действия, которые предоставили бы реальный шанс предотвратить трагический исход в настоящем деле или уменьшить причиненный вред, а бездействие сотрудников органов внутренних дел Грузии может быть расценено как системное нарушение.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции (процессуально-правовой аспект), рассмотренной во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции. Европейский Суд также должен был рассмотреть вопрос о том, имели ли власти Грузии позитивную обязанность расследовать какое-либо бездействие любых вовлеченных в дело сотрудников правоохранительных органов и привлечь их к ответственности.
Европейский Суд уже установил, что бездействие правоохранительных органов явилось одной из причин того, что в деле заявительницы домашнее насилие в отношении М.Т. закончилось ее убийством. С учетом того, что власти Грузии знали или должны были знать о высокой степени опасности, в которой оказалась жертва домашнего насилия в случае невыполнения властями своих обязанностей по ее защите, их бездействие выходило за рамки обычного ошибочного суждения или небрежности. Однако органы прокуратуры Грузии проигнорировали многочисленные жалобы заявительницы и не попытались установить личности соответствующих сотрудников органов внутренних дел, допросить их и определить степень их ответственности относительно неспособности надлежащим образом отреагировать на многочисленные инциденты, касавшиеся насилия в отношении женщины, которые завершились убийством жертвы насилия. Кроме того, подавая заявление об инициировании расследования действий сотрудников правоохранительных органов, заявительница неоднократно просила предоставить ей информацию из Генеральной прокуратуры Грузии, но так и не получила ее. Следует отметить, что Генеральной прокуратуре Грузии потребовалось более двух лет для того, чтобы признать факт получения письменных обращений заявительницы, и даже после этого какой-либо дополнительной информации ей предоставлено не было. Не была начата даже дисциплинарная проверка по факту предполагаемого бездействия сотрудников органов внутренних дел, несмотря на то что заявительница подавала жалобу в орган, отвечающий за дисциплинарные расследования в отношении сотрудников органов внутренних дел, а также не было предпринято действий по обучению указанных сотрудников, как надлежащим образом реагировать в будущем на жалобы о домашнем насилии. Вместе с тем с учетом наличия в стране дискриминационных проявлений, связанных с насилием в отношении женщин, существовала настоятельная общественная необходимость проведения эффективной проверки вероятности того, что причинами бездействия сотрудников органов внутренних дел являлись дискриминация по признаку пола и предвзятость.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции (в ее процессуально-правовом аспекте), взятой во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 35 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.