Постановление ЕСПЧ от 13 июля 2021 года по делу "Тодоров и другие против Болгарии" (жалоба N 50705/11).
В 2011 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Болгарии.
По делу рассматривается вопрос об индивидуальной обоснованной оценке, необходимой для устранения недостатков в законодательстве о процедуре конфискации имущества, полученного преступным путем. По делу имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении некоторых заявителей и отсутствовало нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении других.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
У заявителей каждой из жалоб на основании Закона о конфискации имущества, полученного в результате преступной деятельности, 2005 года (далее - Закон 2005 года) было конфисковано имущество, которое было названо доходом от предполагаемой преступной деятельности.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Конфискация имущества заявителей являлась вмешательством в их право, гарантированное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. В данном случае Европейский Суд не должен был принимать окончательное решение о том, попадало ли вмешательство в сферу действия второго абзаца (контроль за использованием собственности) или второго предложения первого абзаца (лишение имущества) статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Принципы, регулирующие вопрос об обоснованности, являлись по сути теми же.
Вмешательство было основано на законодательстве Болгарии (Закон 2005 года), которое преследовало в общественных интересах законную цель, а именно предотвращение незаконного приобретения имущества в ходе преступной деятельности и использование такого имущества. Поэтому Европейский Суд должен был определить, являлось ли вмешательство пропорциональным.
Рассмотренная в целом предусмотренная Законом 2005 года процедура возлагала на заявителей чрезмерное бремя. Сфера действия Закона 2005 года была очень обширна в отношении подлежащих рассмотрению периодов времени, а также перечня преступлений, наказание за которые могло предусматривать конфискацию имущества. Доказывание законности происхождения доходов и обстоятельств дела в целом могло представлять трудность, поскольку заявители были обязаны восстанавливать свою финансовую ситуацию за много лет, предшествующих разбирательству, в большинстве случаев включая экономические кризисы, а также вследствие того факта, что процент теневой экономики и, следовательно, недекларируемых доходов был в Болгарии достаточно высоким. В то же время Закон 2005 года действовал на основании презумпции преступного происхождения доходов, что означало, что власти Болгарии не были обязаны доказывать такое происхождение доходов, а могли только указать на отсутствие законных доходов. В некоторых делах это приводило к скрытому предположению в отсутствие доказательств и уточнений, что заявители участвовали в другой преступной деятельности.
Хотя ни один из недостатков процедуры, предусмотренной Законом 2005 года, сам по себе не мог решающим образом повлиять на пропорциональность применения к заявителям конфискации имущества, Европейский Суд должен был принять во внимание их кумулятивный эффект. Рассмотренные в совокупности, указанные факторы могли привести к состоянию неуверенности и ощущению неопределенности, подвергнутым Европейским Судом критике в его Постановлении по делу "Димитровы против Болгарии" (Dimitrovi v. Bulgaria) (См.: Постановление Европейского Суда по делу "Димитровы против Болгарии" (Dimitrovi v. Bulgaria) от 3 марта 2015 г., жалоба N 12655/09.). Иными словами, они могли сделать предусмотренные Законом 2005 года меры конфискации имущества несоответствующими правомерной цели данного Закона.
При таких обстоятельствах, оценивая пропорциональность вмешательства, Европейский Суд придерживался позиции Верховного суда Болгарии, изложенной в постановлении пленума от 2014 года, и посчитал критичным для достижения требуемого баланса, согласно статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, установление причинно-следственной связи, прямой или косвенной, между подлежащим конфискации имуществом и преступной деятельностью, при этом связь должна быть "логически оправдана" и основана на индивидуальных обстоятельствах каждого конкретного дела. В связи с этим Европейский Суд проверил, обеспечили ли суды Болгарии - в контексте каждого конкретного дела и как противовес и как гарантию прав заявителей - получение каких-либо подробностей о преступной деятельности, в результате которой предположительно были получены подлежащие конфискации доходы, а также продемонстрировали ли суды Болгарии со всей обоснованностью, что указанные доходы могли являться результатом доказанной преступной деятельности. Данный подход был также отмечен в прецедентной практике Европейского Суда и в Директиве Совета Европейского союза 2014/42/EС "О замораживании и конфискации орудий преступления и доходов от преступной деятельности в Европейском союзе". Пока такая аналитическая работа проводилась, Европейский Суд обычно полагался на оценку судов соответствующего государства, если только заявители не доказали, что указанная оценка являлась произвольной или явно необоснованной.
В зависимости от качества оценки, проведенной судами Болгарии в настоящем деле, Европейский Суд установил нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении некоторых заявителей (Тодоров, Гаич, Баров, Жековы) и отсутствие нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении других (Русев, Кацаров, Димитров).
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении некоторых заявителей и отсутствовало нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении других (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил суммы в размере от 2 000 до 4 000 евро каждому из заявителей по жалобам Тодорова, Гаича и Барова в качестве компенсации морального вреда, требования о компенсации материального ущерба были отклонены.