Постановление ЕСПЧ от 16 февраля 2021 года по делу "Тихонов и Хасис (Tikhonov and Khasis) против Российской Федерации" (жалобы N 12074/12 и 16442/12).
В 2011 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы были объединены и коммуницированы Российской Федерации.
По делу успешно рассмотрены жалобы на отказ исключить из участия в рассмотрении дела присяжных заседателей, которые прочитали онлайн статьи о судебном процессе и обсуждали судебное разбирательство с лицом, не являвшимся участником процесса. По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Уголовное дело в отношении заявителей, которые обвинялись в совершении убийств и других преступлений, было передано в Московский городской суд в составе судьи и присяжных заседателей.
16 апреля 2011 г. присяжный заседатель Д., который заявил самоотвод от участия в деле, дал интервью журналисту, который опубликовал текст интервью в блоге. Д. утверждал в интервью, что одни присяжные оказывали давление на других: предположительно, присяжный заседатель М. каждый день читал вслух газетные статьи из Интернета, в то время как присяжный заседатель Н. сказал сотрудникам секретариата суда, что жюри вынесен вердикт "виновны".
В судебном заседании 18 апреля 2011 г. заявители попросили судью З. освободить от участия в деле присяжных заседателей М. и Н. по причине их предвзятости. Судья предложил М. и Н. прокомментировать это ходатайство, а затем отклонил его.
Приговором от 6 мая 2011 г. суд признал заявителей виновными, основываясь на вердикте присяжных заседателей. Заявители безуспешно обжаловали приговор на том основании, что присяжные заседатели М. и Н. не являлись беспристрастными. Заявители ссылались в этом отношении на интервью Д., а также на интервью, который дал присяжный заседатель М. и которое было опубликовано в Интернете 18 мая 2011 г., в котором М. подтверждал, что во время судебного разбирательства он обращался к многочисленным информационным источникам в Интернете, что еще четыре присяжных заседателя делали то же самое и что все присяжные заседатели "делились сведениями" из рассматриваемых средств массовой информации.
Заявители утверждали, что их дело не было рассмотрено беспристрастным судом.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. 18 апреля 2011 г. заявители ходатайствовали, чтобы присяжные заседатели М. и Н. были отстранены от участия в деле, ссылаясь на заявления Д. от 16 апреля 2011 г. Рассматриваемые утверждения на первый взгляд не казались явно настолько лишенными оснований, что председательствующий судья З. не должен был принимать необходимые действия для проверки того, что суд отвечал требованию беспристрастности, изложенному в пункте 1 статьи 6 Конвенции. Кроме того, согласно законодательству Российской Федерации присяжные заседатели обязаны воздерживаться от высказывания своего мнения относительно дел за пределами совещательной комнаты, от обсуждения обстоятельств дела с лицами, не участвующими в его рассмотрении, и от поиска информации о деле, за исключением осуществляемого в контексте судебного разбирательства. По словам Д., М. и Н. не выполнили указанные обязательства.
После поступления ходатайства об отводе присяжных заседателей М. и Н. судья З. выслушал замечания сторон на слушании 18 апреля 2011 г. и предоставил указанным присяжным заседателям возможность прокомментировать положения ходатайства.
Тем не менее судья З. не попытался установить истинность утверждений относительно беседы присяжного заседателя Н. с сотрудниками секретариата суда. Хотя Н. не была обязана комментировать ходатайство о ее отводе, судья мог опросить оставшихся присяжных заседателей, чтобы проверить истинность утверждений, учитывая, что не утверждалось, что рассматриваемый разговор имел место во время совещания присяжных, которое защищалось согласно закону принципом тайны совещания присяжных заседателей.
Кроме того, присяжный заседатель М. признался, что регулярно просматривал информационные источники в Интернете, чтобы получать представление о ходе судебного разбирательства, и делился этой информацией с другими присяжными; поступая таким образом, он подтвердил часть утверждений, на которых было основано ходатайство об отводе присяжных заседателей. Однако судья З. не стремился проверить, была ли беспристрастность присяжных заседателей поставлена под сомнение передачей присяжным соответствующей информации или в какой степени беспристрастность могла бы вызвать сомнение. В отсутствие такой проверки высказанные М. уверения относительно его способности оставаться объективным и беспристрастным были недостаточными для того, чтобы исключить все разумные сомнения в этом отношении. Более того, судья З. не допросил других присяжных заседателей, чтобы проверить, могли ли они оставаться беспристрастными после того, как получили информацию от М.
В ходе судебного разбирательства и особенно после допроса М. судья З. напомнил присяжным заседателям о важности воздержания от поисков сведений в средствах массовой информации. И хотя судья дважды напомнил присяжным заседателям, что они должны игнорировать любые сведения из средств массовой информации, эти напоминания были оформлены до заседания 18 апреля 2011 г., на котором допрашивали М. Кроме того, даже если в отсутствие каких-либо доказательств противоположного имелись бы основания предположить, что присяжные заседатели последовали бы указаниям судьи, в обстоятельствах настоящего дела имелся ряд факторов, способных опровергнуть такую презумпцию. Указания судьи З., озвученные до судебного заседания 18 апреля 2011 г., были недостаточными для того, чтобы исключить все разумные сомнения в беспристрастности присяжных заседателей. Судья должен был дать дополнительные указания присяжным заседателям в четких и понятных выражениях, чтобы убедиться, что суд мог считаться беспристрастным, а в случае отсутствия удовлетворенности итогами своих действий судья должен был распустить присяжных заседателей. Кроме того, в указаниях, которые судья дал перед завершением судебного рассмотрения дела, судья не напомнил присяжным заседателям, что они должны были игнорировать любые сведения из средств массовой информации, к которым они получили доступ во время судебного разбирательства.
Обжалуя приговор от 6 мая 2011 г., заявители снова указали на пристрастность присяжных заседателей М. и Н., а также представили в суд второй инстанции высказывания М. из интервью от 18 мая 2011 г.
Однако Верховный Суд Российской Федерации отметил, что отсутствовали доказательства, которые бы подтверждали довод заявителей о "сборе и распространении среди других присяжных заседателей [присяжным М.] сведений об уголовном деле из внешних источников". Эта оценка не учитывала тот факт, что судья З. не пытался определить содержание сведений, которые М. сообщал другим присяжным заседателям, или проверить, мог ли присяжный заседатель М. оставаться объективным и беспристрастным, получил указанную информацию. Верховный Суд Российской Федерации отказался принимать во внимание опубликованные материалы, приложенные заявителями к своей жалобе, на том основании, что Д. не принимал участие в совещании присяжных заседателей. Однако интервью М., которое имело место после постановления приговора 6 мая 2011 г., содержало новые доказательства, которые не могли быть исследованы судьей З. Верховный Суд Российской Федерации не прокомментировал этот важный момент, не указав, почему он не принял эту информацию во внимание. Поэтому, Верховный Суд Российской Федерации не предпринял надлежащих мер для разрешения сомнений, которые существовали применительно к реальности и характеру предполагаемых событий, и, таким образом, не разрешил сомнения относительно беспристрастности присяжных заседателей.
Следовательно, суды Российской Федерации не обеспечили достаточные гарантии для исключения каких-либо законных сомнений в беспристрастности присяжных заседателей, которые признали заявителей виновными. Следовательно, право заявителей на рассмотрение их дела беспристрастным судом не было соблюдено в настоящем деле.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу были нарушены требования пункта 1 статьи 6 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд постановил, что установление факта нарушения Конвенции является само по себе достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда.