Постановление ЕСПЧ от 10 декабря 2020 года по делу "Шиксаитов против Словакии (Shiksaitov v. Slovakia)" (жалобы N 56751/16 и 33762/17).
В 2016 и 2017 годах заявителю была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы были объединены и коммуницированы Словакии.
По делу успешно рассмотрены жалобы на нерассмотрение властями Словакии надлежащим образом вопроса о допустимости выдачи заявителя в страну его происхождения, несмотря на тот факт, что другое государство является членом Европейского союза и предоставило заявителю статус беженца. По делу было допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявителю, гражданину Российской Федерации чеченской национальности, был предоставлен в Швеции статус беженца в связи с его политическими взглядами. В отношении заявителя был выдан международный ордер о задержании, поскольку он предположительно совершил террористические акты в Российской Федерации. Во время поездки заявитель был остановлен на границе Словакии как лицо, указанное в списке разыскиваемых Интерполом лиц. Впоследствии заявителя задержали и поместили под стражу, пока власти Словакии проводили предварительное следствие по его делу, после чего заявитель содержался под стражей с целью его дальнейшей выдачи в Российскую Федерацию. В ноябре 2016 года Верховный суд Словакии признал выдачу заявителя недопустимой с учетом имевшегося у него статуса беженца. Заявитель был освобожден из-под стражи и выдворен в административном порядке в Швецию.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. (a) Задержание заявителя и его заключение под стражу. Заявитель был задержан с целью доставить его в отдел пограничной службы, поскольку имя заявителя было указано в списке лиц, находившихся в международном розыске. Заявитель был заключен под стражу на следующий день после того, как власти Словакии проверили, что он все еще находится в международном розыске, а власти Российской Федерации подтвердили, что направят запрос о выдаче в установленные сроки. Упомянутые меры имели целью задержание лица, "против которого принимаются меры по его выдаче", по смыслу подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Действительно, в рассматриваемое время тот факт, что заявитель имел статус беженца, не был известен властям Словакии. Следовательно, данный этап содержания заявителя под стражей не свидетельствует о каком-либо произволе.
(b) Дальнейшее содержание заявителя под стражей. Другие жалобы заявителя на нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции касались периодов его содержания под стражей в порядке предварительного заключения и до выдачи в другое государство. Оба соответствующих постановления о содержании под стражей были вынесены согласно требованиям законодательства Словакии.
(i) Предположительная неспособность властей Словакии надлежащим образом рассмотреть вопрос о наличии у заявителя статуса беженца в Швеции. Европейский Суд неоднократно указывал, что содержание лица под стражей с целью выдачи становится незаконным и произвольным при наличии обстоятельств, которые согласно законодательству выдающего государства исключают выдачу этого лица. Однако в настоящем деле нельзя утверждать, что выдача заявителя была полностью запрещена.
Заявителю был предоставлен статус беженца в Швеции, а не в Словакии. Данное решение имело экстерриториальные обязательные последствия, заключавшиеся в том, что присвоение заявителю статуса беженца властями Швеции, одного из государств - участников Конвенции Организации Объединенных Наций о статусе беженцев, принятой 28 июля 1951 г. (далее - Женевская конвенция 1951 года), могло быть оспорено властями Словакии только в исключительных обстоятельствах, дающих основания предполагать, что лицо, заинтересованное в таком решении, явно попадает под действие исключительных положений статьи 1F Женевской конвенции 1951 года и поэтому не отвечает обязательным требованиям содержащегося в Конвенции понятия "беженец". Следовательно, может возникнуть ситуация, когда информация, полученная в ходе процедур в отношении выдачи лица, признанного беженцем, может оправдать пересмотр статуса этого лица.
Суды Словакии были вправе рассматривать вопрос о том, могли ли быть применены к заявителю исключительные положения, тем более что было установлено, что власти Швеции не сверились с базой данных Интерпола, когда предоставляли заявителю статус беженца и не приняли во внимание характер уголовного обвинения, предъявленного заявителю в Российской Федерации. Поступая подобным образом, власти Словакии должны были изучить все обстоятельства дела заявителя. Учитывая, что запрашивающее государство являлось государством, где заявителю было предъявлено уголовное обвинение (предположительно в связи с политическими взглядами заявителя и его брата), любые представленные этим государством доказательства следовало рассматривать с большой осторожностью при решении вопроса о том, был ли запрос о выдаче основан на сфабрикованных обвинениях и можно ли было квалифицировать преступления, лежащие в основе запроса, как "неполитические" по смыслу статьи 1F Женевской конвенции 1951 года и подпункта "b" пункта 2 статьи 12 Директивы Европейского парламента и Совета Европейского союза 2011/95/EC от 13 декабря 2011 г. о стандартах квалификации граждан третьих стран или лиц без гражданства в качестве бенефициаров международной защиты, о едином статусе для беженцев или для лиц, имеющих право на дополнительную защиту, а также о содержании предоставляемой защиты. Кроме того, поскольку власти Словакии изначально пришли к выводу, что действия заявителя являлись "неполитическим" преступлением, они были обязаны изучить вопрос о том, имелись ли иные обстоятельства, препятствовавшие выдаче, такие как в настоящем деле, недостаточные доказательства относительно предъявленного заявителю обвинения.
В связи с этим власти Словакии нельзя обвинять в том, что они провели предварительное расследование, несмотря на то, что ранее заявителю был предоставлен в Швеции статус беженца. Эти процедуры можно рассматривать как приравненные к действиям, "осуществленным с целью выдачи". Хотя в итоге выдача заявителя в Российскую Федерацию была признана недопустимой, данный факт сам по себе не мог ретроспективно повлиять на законность содержания заявителя под стражей до завершения рассмотрения запроса о выдаче.
(ii) Был ли весь период содержания заявителя под стражей оправдан с точки зрения подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Основной вопрос заключается в том, можно ли считать, что меры, направленные на выдачу заявителя, принимались на протяжении всего срока его содержания под стражей и, следовательно, было ли его содержание под стражей оправданным с точки зрения подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.
Содержание заявителя под стражей с целью последующей выдачи продолжалось один год, девять месяцев и 18 дней (с 15 января 2015 г. по 2 ноября 2016 г.). Власти Словакии были уведомлены о том, что начиная с 16 января 2015 г. заявителю было предоставлено убежище в Швеции, что быстро подтвердило отделение Интерпола в г. Стокгольме. Первые действия по установлению обстоятельств получения заявителем статуса беженца были выполнены в январе 2015 года. В середине февраля 2015 года власти Словакии получили от властей Российской Федерации запрос о выдаче заявителя. Однако после проведения слушания по делу заявителя в марте 2015 года прокурору потребовалось шесть месяцев для того, чтобы запросить в окружном суде разрешение на выдачу заявителя в Российскую Федерацию. Затем прошло более трех месяцев, пока в январе 2016 года не было назначено слушание, которое в итоге было отложено. В сентябре 2016 года состоялось новое слушание, по результатам которого выдача заявителя была разрешена.
В заключение, хотя в марте 2015 года Верховный суд Словакии постановил, что к заявителю применимы исключительные положения, предусмотренные подпунктом "b" пункта 2 статьи 12 упомянутой выше Директивы 2011/95/EC (учитывая, что заявитель подозревался в совершении тяжкого преступления неполитического характера, что препятствовало властям Словакии принять и применить статус беженца, предоставленный заявителю властями Швеции), в своем решении от 2 ноября 2016 г. другая палата этого же суда пришла к противоположному мнению, хотя никакой новой информации на указанный момент не поступало. Еще более важен тот факт, что информация о статусе заявителя как беженца (которая являлась главным обоснованием решения от 2 ноября 2016 г.), а также документы, касающиеся предъявленного заявителю в Российской Федерации уголовного обвинения (которые позволяли оценить - с целью рассмотрения вопроса о применимости исключительных норм - политический или неполитический характер деяний заявителя), были доступны властям Словакии с февраля 2015 года.
Таким образом, власти Словакии не проявили активности и тщательности при сборе всей необходимой информации и разрешении затронутых в настоящем деле юридических вопросов. Ничто не препятствовало судам Словакии принять решение о допустимости выдачи заявителя намного раньше, чем они это фактически сделали. Следовательно, основания для содержания заявителя под стражей не оставались действительными на протяжении всего рассматриваемого периода.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также постановил единогласно, что было допущено нарушение статьи 5 Конвенции в связи с тем, что заявитель не располагал обеспеченным к исполнению законом правом на компенсацию за нарушение его прав, предусмотренных пунктом 1 статьи 5 Конвенции.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 8 500 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.