Постановление ЕСПЧ от 13 октября 2020 года по делу "Койчев против Болгарии (Koychev v. Bulgaria)" (жалоба N 32495/15).
В 2015 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Болгарии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на отклонение иска биологического отца об обжаловании отцовства по причине необходимости соблюдения интересов ребенка, которого признал муж биологической матери ребенка, и в отсутствие достаточных гарантий для биологического отца ребенка. По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В 2006 году бывшая сожительница заявителя родила ребенка. В 2010 году она начала встречаться с другим мужчиной, за которого впоследствии вышла замуж. В 2013 году заявитель признал ребенка, но мать ребенка возражала против такого признания. Муж матери ребенка признал ребенка, и она согласилась с этим признанием. Заявитель безуспешно пытался обжаловать это юридическое отцовство, обращаясь последовательно к соответствующим властям Болгарии, в прокуратуру и суды Болгарии.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Законодательство Болгарии не предусматривало возможности для мужчины, утверждающего, что он является биологическим отцом ребенка, отцовство в отношении которого установлено документом о признании юридического отцовства, прямо обжаловать такое юридическое признание или добиваться признания своего биологического отцовства.
Власти Болгарии ошибочно утверждали, что заявитель мог добиться прекращения процедуры регистрации признания ребенка мужем матери ребенка, если бы он в надлежащее время уведомил органы регистрации актов гражданского состояния о своем намерении подать иск об установлении отцовства. Во-первых, заявитель не был уведомлен о действиях мужа матери ребенка. Во-вторых, законодательство Болгарии не предусматривало какого-либо особого механизма, с помощью которого можно было бы помешать внести в свидетельство о рождении ребенка запись о признании отцовства на том основании, что лицо, которое ранее сделало аналогичное заявление о признании, подало иск об установлении отцовства. Кроме того, законодательство Болгарии не определяло каких-либо сроков для подобных действий.
В отличие от дела "L.D. и P.K. против Болгарии" (L.D. and P.K. v. Bulgaria) (Постановление Европейского Суда от 8 декабря 2016 г., жалобы N 7949/11 и 45522/13), в настоящем деле суды Болгарии, отказывая в рассмотрении иска заявителя об установлении отцовства, не просто сослались на положения законодательства Болгарии, но и указали несколько оснований для вывода о том, что данный подход не будет отвечать интересам ребенка, а именно: (i) риск разрушения эмоционального равновесия у ребенка и его представлений о семье, (ii) отсутствие безотлагательных действий со стороны заявителя, поскольку он ждал семь лет прежде, чем признал свое отцовство, (iii) цель, стоящая перед законодательством Болгарии: предоставление приоритета узаконенным отношениям родитель-ребенок, которые отвечают социальной и семейной реальности.
Европейский Суд согласился с тем, что упомянутые основания в принципе могли оправдать ограничение возможности установления биологического отцовства. Однако должны были быть приняты во внимание и другие факторы.
В настоящем деле не были рассмотрены взаимоотношения между заявителем и ребенком и их значение для указанных лиц. Что касается того факта, что заявитель не признавал своего ребенка на протяжении семи лет, то объяснение заявителя, что он поступил так по просьбе матери ребенка, а не вследствие отсутствия интереса к ребенку, также не было проверено. Более того, законодательство Болгарии не устанавливало каких-либо предельных сроков для признания ребенка: такое признание могло быть осуществлено в любой момент, если ребенок уже не признан в рамках других взаимоотношений родитель-ребенок. Хотя действия, предпринятые заявителем для признания ребенка, оказались безуспешными, это произошло потому, что мать ребенка после того, как она выразила протест против признания ее ребенка заявителем, незамедлительно после этого согласилась на признание ее ребенка третьим лицом - ее мужем. Тем не менее заявитель не был уведомлен об этом и не имел возможности обжаловать указанное действие.
Европейский Суд также отметил другие допущенные процессуальные нарушения. Прежде всего в отношении Департамента социального обеспечения: хотя визит в дом, где проживал ребенок, действительно позволил провести тщательную оценку ситуации, тем не менее факт заключался в том, что заявитель не мог принять участие в данной процедуре и защищать свои интересы. Кроме того, отказ Департамента социального обеспечения был направлен заявителю обычной почтой, и он не являлся мотивированным решением, которое заявитель мог бы обжаловать в суде. В заключение Департамент социального обеспечения не был обязан учитывать все конкурирующие по делу интересы, особенно предполагаемого биологического отца.
Что касается гражданских судов, то в них заявителю был обеспечен состязательный судебный процесс, но не было проведено подробного исследования обстоятельств дела: суды не заслушали все заинтересованные стороны, особенно ребенка, а Верховный кассационный суд Болгарии сослался на выводы Департамента социального обеспечения, которые в дополнение к указанным выше недостаткам были примерно двухлетней давности.
Несмотря на предоставленную властям Болгарии широкую свободу, Европейский Суд пришел к выводу, что процесс принятия решения в настоящем деле не сопровождался надлежащими гарантиями, что не было осуществлено подробного исследования фактических обстоятельств дела и не были уравновешены различные интересы, затронутые в деле.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда.