Постановление ЕСПЧ от 30 июня 2020 года по делу "S.F. (S.F.) против Швейцарии" (жалоба N 23405/16).
В 2016 году заявительнице была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Швейцарии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на непредотвращение сотрудниками полиции самоубийства, совершенного уязвимым лицом, оставленным в одиночной камере без надзора в течение 40 минут, а также отказ в возбуждении уголовного дела в отношении данных сотрудников полиции. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В 2014 году сын заявительницы D.F., будучи в состоянии алкогольного опьянения и под воздействием антидепрессантов, попал в аварию, управляя автомашиной своего работодателя.
Сотрудники полиции, прибывшие на место происшествия, R.B. и A.S., следовали стандартной процедуре, предусмотренной для данного вида дорожно-транспортного происшествия. Заявительница также прибыла на место аварии, ей позвонил сын, который высказывал мысли о самоубийстве. Затем два сотрудника полиции доставили D.F. в больницу для взятия у него образцов крови и мочи. Там D.F. снова говорил о самоубийстве. Сотрудники полиции позвонили на дорожный пост, чтобы предупредить о своем прибытии и вызвать туда врача. D.F. был доставлен туда в присутствии заявительницы и был оставлен в одиночной камере на 40 минут без надзора. Он покончил жизнь самоубийством, повесившись на своих джинсах, привязанных к решетке вентиляции.
Органами прокуратуры была проведена доследственная проверка. Соответствующие инстанции пришли к выводу об отсутствии признаков состава преступлений, совершенных сотрудниками полиции. По этой причине в 2015 году по требованию прокуратуры Верховный суд кантона отказался дать согласие на возбуждение уголовного дела. Федеральный суд Швейцарии оставил без удовлетворения жалобу заявительницы на данный отказ.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции (материально-правовой аспект). (a) Было ли властям известно об особой уязвимости D.F. и о риске совершения им самоубийства. На месте происшествия сотрудник полиции A.S. сразу же обсудил с заявительницей суицидальные намерения D.F., чтобы принять соответствующие меры. Сотрудник полиции C.R. на дорожном посту был уведомлен о риске совершения самоубийства до прибытия D.F.
Во время первого же контакта с полицией D.F. вел себя странно, проявлял эмоциональную зависимость от матери в ситуации, которая вызывала у него страх. Он стал виновным в дорожно-транспортном происшествии под воздействием алкоголя и медикаментов. Кроме того, A.S. обсуждал с заявительницей возможность госпитализации D.F. для оказания ему помощи. Наконец, на дорожном посту D.F. был помещен в одиночную камеру.
В заключении по результатам вскрытия Институт судебной медицины (далее - IRMZ) указал, что заключение в одиночную камеру, "текущие" мысли о самоубийстве, попытки совершения самоубийства в прошлом и "проблемы с алкоголем" были факторами риска, связанными с совершением самоубийств под стражей, и что как минимум два из них имели место в случае D.F.
Власти знали или должны были знать в период, относившийся к обстоятельствам дела, о существовании риска того, что D.F. попытается совершить самоубийство и что речь шла о конкретном и непосредственном риске для его жизни. В распоряжении властей также было достаточно информации об особой уязвимости D.F. Следовательно, они должны были прийти к выводу, что за ним, без сомнения, требовалось пристальное наблюдение.
(b) Отсутствие необходимых мер для предотвращения риска совершения самоубийства. Сотрудники полиции приняли обычные меры предосторожности и безопасности в камере на дорожном посту, изъяв у D.F., помимо прочего, обувь, кожаный ремень и цепочку, чтобы у него больше не было предметов, с помощью которых он мог бы себя задушить или причинить себе телесные повреждения каким-либо иным способом. Однако D.F. совершил самоубийство необычным образом. В то же время на дорожном посту находились пять сотрудников полиции, и наблюдение за D.F. было бы возможно в присутствии заявительницы в офисе. Кроме того, сотрудники полиции до конца не проанализировали рассматривавшуюся ими возможность помещения D.F. в камеру, оснащенную системой видеонаблюдения.
Власти не могли оставить D.F. одного в камере без надзора в течение 40 минут, не нарушив его право на жизнь по смыслу статьи 2 Конвенции. Власти имели возможность, приложив разумные и не чрезмерные усилия, предупредить риск совершения D.F. самоубийства, о котором они знали или должны были знать. Ответственность властей следовала из того факта, что они обращались с D.F. как с лицом, способным справиться с испытываемым стрессом и давлением, не уделив надлежащего внимания его личной ситуации. Независимо от того, действовали ли сотрудники полиции с соблюдением всех применимых в данной ситуации норм, власти государства-ответчика должны нести ответственность за то, что они не признали D.F. лицом, требовавшим особого обращения.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции (процессуально-правовой аспект). По мнению Федерального суда Швейцарии, должны были быть "минимальные признаки" наказуемого поведения, чтобы Верховный суд кантона дал разрешение на проведение полномасштабного расследования в рамках уголовного дела. Выдача такого разрешения требовала наличия возможности привлечения к уголовной ответственности в меньшей степени, чем та, которая требуется для проведения следствия по делу. Это тем более верно в отношении совершения тяжких преступлений и, в частности, если приговор по делу касается случаев причинения смерти.
В ходе анализа в рамках материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции Европейский Суд пришел к выводу, что власти государства-ответчика несут ответственность за нарушение права D.F. на жизнь.
Ни Верховный суд кантона, ни Федеральный суд Швейцарии не ссылались на составленное IRMZ заключение по результатам вскрытия, в котором были указаны факторы риска, связанные с совершением самоубийства под стражей, и, в частности, не приняли во внимание замечания по поводу двух критериев, имевших место в случае D.F.
IRMZ также указал, что лучшим вариантом было вызвать неотложную психиатрическую помощь, а не простого врача. Федеральный суд Швейцарии отклонил связанный с этим довод заявительницы и решил, что специализация врача не имела значения, поскольку последний прибыл на место уже после смерти D.F. Однако Европейский Суд счел достаточно убедительным довод заявительницы о том, что психиатр мог дать сотрудникам полиции точные инструкции по телефону с целью ограничить или даже исключить риск самоубийства. В этом отношении следует отметить, что Федеральный суд Швейцарии признал данный довод неуместным, поскольку сотрудники полиции и врач непосредственно не контактировали друг с другом. Вместе с тем Европейский Суд отметил, что Договаривающимся Государствам надлежит организовывать свои службы и обучать своих сотрудников таким образом, чтобы позволить им выполнять требования Конвенции.
Наконец, в протоколе заседания Государственного совета кантона от 2011 года рекомендуется размещать лиц, проявляющих суицидальные наклонности, в камеру, рассчитанную на двух человек, или в случае необходимости постоянно наблюдать за ними. Кроме того, как представляется, в нем отдается предпочтение вызову в неотложном порядке психиатра, хотя при некоторых обстоятельствах не исключается и вызов обычного врача "скорой помощи". В случае D.F. данные рекомендации не были выполнены.
Таким образом, Европейский Суд не убежден в том, что в настоящем деле отсутствовали "минимальные признаки" наказуемого поведения со стороны сотрудников полиции, принимавших участие в событиях, которые привели к смерти D.F. Соответственно, нельзя считать, что то, как система уголовного правосудия Швейцарии отреагировала на доказуемое утверждение о нарушении статьи 2 Конвенции в рассматриваемой в настоящем деле ситуации, когда лицо выражало ясные и повторяющиеся суицидальные намерения, позволило в полной мере привлечь к ответственности представителей государства в связи с той ролью, которую они сыграли в соответствующих событиях. Следовательно, существующая система не смогла обеспечить эффективного применения положений законодательства Швейцарии с целью защиты права на жизнь, в частности, реализации устрашающей функции уголовного права.
Таким образом, в ситуации особой уязвимости сына заявительницы отсутствовала адекватная защита со стороны "закона", способного защитить право на жизнь, а также предотвратить в будущем любые аналогичные действия, которые подвергают жизнь опасности.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 5 796 евро в качестве возмещения материального ущерба.