Постановление ЕСПЧ от 23 июня 2020 года по делу "Оморефе (Omorefe) против Испании" (жалоба N 69339/16).
В 2016 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Испании.
По делу успешно рассмотрена жалоба на лишение заявительницы возможности видеться со своим ребенком, который по ее заявлению был помещен в приют под опеку государства, а впоследствии был передан в приемную семью для усыновления в отсутствие согласия заявительницы. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявительница родом из Нигерии. В феврале 2009 года ее сын, которому на тот момент было почти два месяца, по заявлению матери был помещен в приют под опеку государства и объявлен оставленным. Родительские права заявительницы были приостановлены, однако установленный властями режим свиданий и право родителей несовершеннолетнего получать о нем информацию остались в силе. В начале власти рассматривали в среднесрочной перспективе возможность реинтеграции ребенка в его родную семью, если его родители выполнят ряд условий при поддержке социальных служб. Кроме того, в отношении данного процесса в течение шести месяцев должна была осуществляться проверка органами по защите несовершеннолетних.
Однако в мае 2009 года свидания заявительницы с сыном были приостановлены, и мальчик был передан в приемную семью для усыновления. Это решение было обусловлено отсутствием средств у родителей ребенка, находившихся в стране нелегально и не имевших ни постоянного жилья, ни постоянной работы, кризисными и конфликтными отношения между родителями и двойственным отношением матери к ребенку. Заявительница возражала против прекращения свиданий с сыном и его усыновления.
Ссылаясь в основном на отсутствие у заявительницы родительских навыков, суд первой инстанции счел, что ребенка можно было усыновить без ее согласия. Тем не менее в 2012 году данное решение было отменено Национальным судебным присутствием Испании (Audiencia provincial), поскольку заявительница, которая на тот момент не была лишена родительских прав, должна была дать согласие на усыновление. В связи с этим также было отменено решение о передаче ребенка в приемную семью для усыновления. В июне 2015 года суд первой инстанции признал право заявительницы видеться с сыном под наблюдением в течение одного часа каждый месяц.
В октябре 2015 года Национальное судебное присутствие отменило свое предыдущее постановление (от 2012 года) и разрешило усыновить ребенка заявительницы при отсутствии согласия последней и при наличии отрицательного заключения прокурора. Вместе с тем Национальное судебное присутствие указало на возможность установления в будущем "какой-либо формы отношений или контактов посредством свиданий или общения с родной матерью".
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Оспариваемые решения, которые привели к усыновлению ребенка заявительницы, представляли собой вмешательство в осуществление ею и ее сыном права на уважение личной и семейной жизни. Данное вмешательство было предусмотрено законом и преследовало правомерную цель защиты прав и свобод ребенка. Однако Европейский Суд отметил, что, несмотря на пределы допустимого для государства усмотрения, процесс принятия спорных решений не учитывал всех мнений и интересов заявительницы и не предусматривал гарантий, соразмерных серьезности вмешательства и затронутых в деле интересов.
Во-первых, хотя, как предполагалось, заявительнице с целью ее воссоединения с ребенком должны были оказывать поддержку и содействие социальные службы, они не проводили какой-либо оценки ее ситуации вплоть до 2013 года, тем самым предоставив заявительнице самой решать, какие меры ей следовало принять для того, чтобы выполнить поставленные перед ней в этой связи задачи.
Во-вторых, решение оценочной комиссии, в котором предлагалось передать ребенка в приемную семью для усыновления, было принято всего через 20 дней после того, как заявительнице сообщили, что ей предоставлено шесть месяцев для того, чтобы выполнить поставленные перед ней задачи и забрать к себе ребенка. Таким образом, задолго до истечения данного срока она уже была лишена свиданий с сыном, и в это же время уполномоченные органы власти передали на рассмотрение суда вопрос об усыновлении ребенка без согласия матери.
В-третьих, как было указано Национальным судебным присутствием в постановлении от 2012 года, закон требовал проведения состязательного судебного разбирательства по вопросу о лишении родительских прав, что в настоящем деле сделано не было. При этом власти не ссылались на какие-либо серьезные причины для непроведения разбирательства.
В-четвертых, власти не сопоставили интересы ребенка и родной матери, а сконцентрировались на интересах ребенка. Они также не рассматривали с особым вниманием возможность воссоединения ребенка и его родной матери, не приняли надлежащим образом во внимание усилия, предпринятые заявительницей для легализации и стабилизации своего положения.
В этом отношении в постановлении от 2012 года Национальное судебное присутствие указало на ряд недостатков в процессе принятия решений. Оно отметило, что не было получено заключения психологической экспертизы, в котором бы утверждалось об отсутствии привязанности матери к сыну, и что бедность не могла быть основной причиной лишения матери ее прав и обязанностей. Национальное судебное присутствие также решило, что, несмотря на то, что главной целью законодательства была реинтеграция несовершеннолетних в родную семью, этот приоритетный вопрос не был каким-либо образом рассмотрен органами власти.
В-пятых, заявительница была лишена права видеться с сыном в мае 2009 года без проведения какой-либо психологической экспертизы. Это значительно ограничило оценку изменения личной ситуации заявительницы и ее родительских навыков в соответствующий момент времени. Кроме того, последовательно настаивая на своих требованиях, она добилась того, что судом первой инстанции было восстановлено ее право на свидания с сыном под наблюдением. Однако, хотя суд вынес данное решение, каких-либо свиданий не состоялось. Мать и сын не виделись даже после того, как Национальное судебное присутствие вынесло последнее по времени постановление, в котором указало на возможность "отношений или контактов посредством свиданий или общения с родной матерью" в случае, если это отвечало наилучшим интересам ребенка.
В итоге ситуация, которая должна была иметь временный характер, стала окончательной. В октябре 2015 года Национальное судебное присутствие также дало согласие на усыновление ребенка заявительницы по причине того, что он проживал в приемной семье практически с момента его рождения и что у его матери не было необходимых родительских навыков. Эти выводы были сделаны без проведения независимых экспертиз.
Признавая, что суды Испании добросовестно старались защитить благополучие ребенка, Европейский Суд отметил, что органы власти и суды первой инстанции не приложили надлежащих усилий в ходе производства по делу. Безусловно, очевидно, что ребенок заявительницы был помещен под опеку государства по ее требованию. При этом данное решение должно было сопровождаться принятием в наикратчайшие сроки наиболее подходящих мер, которые позволили бы оценить серьезность положения ребенка и его отношения с родителями, в случае необходимости отдельно с отцом и матерью, в полном соответствии с действовавшим законодательством. Ситуация была особенно сложной ввиду малолетнего возраста ребенка. Европейский Суд не убедили причины, которые органы власти и суды Испании признали достаточными для того, чтобы оправдать передачу ребенка в приемную семью и его последующее усыновление, несмотря на явные возражения заявительницы, которая могла видеться с сыном лишь в течение первых трех месяцев в самом начале производства, что может свидетельствовать о том, что власти сразу же были намерены передать ребенка в приемную семью для усыновления. Административные органы не рассмотрели возможность принятия иных, менее радикальных мер, предусмотренных законодательством, например, передачу ребенка в приемную семью на временной основе не для усыновления, в таком случае также в большей мере соблюдаются права приемных родителей, поскольку у них не возникает ложных ожиданий. Роль органов социальной защиты заключается именно в том, чтобы помогать лицам, попавшим в затруднительную ситуацию, в настоящем деле матери ребенка, которой пришлось отдать сына ввиду тяжести ее личной и семейной ситуации.
Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд пришел к выводу, что власти не приложили необходимых и достаточных усилий для обеспечения права заявительницы сохранить возможность видеться с сыном, тем самым нарушив ее право на уважение личной и семейной жизни.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
В порядке применения статьи 46 Конвенции. Европейский Суд решил, что ему не следует рассматривать требование заявительницы о восстановлении контактов с ее ребенком. Однако с учетом конкретных обстоятельств настоящего дела и необходимости прекратить нарушение права заявительницы на уважение личной и семейной жизни Европейский Суд предложил властям Испании в кратчайшие сроки пересмотреть положение заявительницы и ее несовершеннолетнего сына в свете настоящего Постановления и изучить возможность установить между ними какой-либо контакт, принимая во внимание наилучшие интересы ребенка, а также выполнить любые иные действия, продиктованные данными интересами. Европейский Суд отметил, что настоящее Постановление должно также служить для исполнения постановления Высшего территориального суда, в котором была предусмотрена такая возможность. Наиболее соответствующая форма возмещения состоит в том, чтобы по мере возможности сделать так, чтобы заявительница оказалась в ситуации, в которой она бы находилась, если бы не было допущено нарушения статьи 8 Конвенции. Законодательство Испании предусматривает возможность пересмотра окончательных постановлений, признанных Европейским Судом нарушающими права, гарантированные Конвенцией, "при условии, что такой пересмотр не нарушает права, добросовестно приобретенные третьими лицами".
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Заявительница не представила требований о выплате компенсации, поэтому Европейский Суд не присудил ей каких-либо сумм по данному основанию.