ЕСПЧ выявил нарушение требований статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статьи 13 по взаимосвязи со статьей 10 Конвенции.

Заголовок: ЕСПЧ выявил нарушение требований статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статьи 13 по Сведения: 2020-12-22 07:26:21

Постановление ЕСПЧ от 23 июня 2020 года по делу "Энгельс (Engels) против Российской Федерации" (жалоба N 61919/16).

В 2016 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.

По делу успешно рассмотрена жалоба на вынуждение заявителя, являющегося владельцем и администратором интернет-сайта, посвященного защите права на свободу выражения мнения онлайн и конфиденциальности в цифровой среде, к удалению признанного решением суда запрещенным контента, которое произведено им в целях избежания блокировки всего интернет-сайта. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статьи 13 по взаимосвязи со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

Заявитель, владелец и администратор сайта, посвященного защите права на свободу выражения мнения онлайн и конфиденциальности в цифровой среде, был поставлен перед выбором: либо удаление предположительно запрещенного контента, либо блокировка всего сайта в результате вынесения судом Российской Федерации решения, в котором было установлено, что на сайте была размещена запрещенная информация, и направления органу по надзору в сфере связи предписания немедленно заблокировать доступ к сайту. Заявитель удалил спорный контент.

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Решение суда, в котором было установлено, что контент одной из страниц сайта заявителя был запрещенным, привело к тому, что заявитель был вынужден удалить его с целью избежать блокировки всего сайта и что посетители сайта не могли получить доступ к данному контенту. Следовательно, обжалуемое решение представляло собой "вмешательство со стороны публичных властей" в право получать и распространять информацию. Основанием для вмешательства послужила статья 15.1 Федерального закона Российской Федерации от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (далее - Закон об информации). В пункте 5 данной статьи закона указаны три вида решений, путем вынесения которых суды Российской Федерации могли определять онлайн-контент как запрещенный. В деле заявителя решение было принято судом общей юрисдикции в соответствии с подпунктом 2 части 5 статьи 15.1 Закона об информации. В отличие от подпункта 1 данной части Закона об информации, в котором были перечислены семь конкретных категорий онлайн-контента, который мог быть заблокирован, или подпункта 3, в котором ясно говорилось о контенте клеветнического характера, второй подпункт допускал блокировку сайтов на основании "решения суда о признании информации, распространяемой посредством сети "Интернет", информацией, распространение которой в Российской Федерации запрещено".

Широта применения данного положения Закона об информации была исключительной и беспрецедентной. Оно не предоставляло судам или владельцам сайтов какого-либо указания на характер или категории онлайн-контента, который мог быть запрещен. В нем также не содержалось ссылок на другие законодательные, подзаконные или иные нормативные акты, в которых определялась бы сфера его действия. Такое неясное и чрезмерно широкое положение закона не соответствовало требованию предсказуемости. Оно не предоставляло владельцам сайтов, как заявитель в настоящем деле, возможности регулировать свои действия, поскольку они не могли заранее знать, какой контент мог быть запрещен и мог привести к блокировке всего сайта.

Дело заявителя иллюстрировало то, каким образом данное положение Закона об информации могло приводить на практике к произвольным последствиям. По ходатайству прокурора города суд постановил, что информация о способах обхода фильтров и программное обеспечение, доступ к которому можно было получить на сайте заявителя, являлись "информацией, распространение которой в Российской Федерации запрещено". Суд не установил, что технологии по обходу фильтров были запрещены в Российской Федерации или что предоставление информации о них нарушало какой-либо закон Российской Федерации. На сайте заявителя не было обнаружено каких-либо высказываний экстремистского характера, призывов к насилию или незаконной деятельности, детской порнографии или иного запрещенного контента. Единственным основанием для решения суда был тот факт, что технологии по обходу фильтров могли позволить пользователям получать доступ к контенту экстремистского характера на другом сайте, который не был связан с заявителем и в отношении которого у заявителя не было возможности осуществлять какой-либо контроль.

Польза технологий по обходу фильтров не могла сводиться к получению злоумышленниками доступа к контенту экстремистского характера. Суд Российской Федерации не рассмотрел множество правомерных целей до вынесения решения о блокировке.

Все информационные технологии, от печатной прессы до Интернета, развиваются для того, чтобы хранить, получать и обрабатывать информацию, и информационные технологии нейтральны по отношению к контенту. Они являются способом хранения и получения доступа к контенту и не могут приравниваться к самому контенту независимо от его юридического статуса. Также, как печатные носители могут использоваться для любых публикаций, от школьного учебника до экстремистского памфлета, Интернет хранит и предоставляет доступ ко всему богатству информации, некоторые части которой могут быть запрещены по ряду причин, в зависимости от той или иной юрисдикции. Удаление информации о технологиях получения информации онлайн на основании того, что они иногда могут упрощать доступ к экстремистскому материалу, ничем не отличается от ограничения доступа к принтерам и копировальным машинам в связи с тем, что последние могли использоваться для воспроизведения этого материала. Блокировка информации о таких технологиях препятствовала доступу ко всему контенту, который был доступен путем использования данных технологий. При отсутствии конкретного правового основания в законодательстве Российской Федерации оспариваемая радикальная мера была произвольной.

Что касается гарантий, которые законодательство Российской Федерации должно было предоставлять для защиты лиц от чрезмерных и произвольных последствий блокировки, Европейский Суд отметил, что широта дискреционных полномочий, предусмотренных подпунктом 2 части 5 статьи 15.1 Закона об информации, была такой, что, возможно, было бы трудно, если не невозможно, обжаловать судебное решение в апелляционном порядке. Законодательство Российской Федерации не требовало какой-либо формы участия владельца сайта (заявителя) в производстве по вопросу о блокировке в соответствии со статьей 15.1 Закона об информации. Ходатайство прокуратуры о блокировке было подготовлено без предварительного уведомления сторон, права и интересы которых могли быть затронуты. Несмотря на то, что контактные данные заявителя были хорошо видны на сайте, он не был извещен или приглашен для дачи объяснений по поводу цели размещения на его сайте информации о технологиях использования Интернета в обход фильтров. Городской суд не предложил заявителю участвовать в производстве или представить доводы по делу, рассматривая вопрос как имеющий отношение к прокурору и местному интернет-провайдеру.

Участие в производстве представителя местного интернет-провайдера не было достаточным для того, чтобы придать производству состязательный характер. Интернет-провайдер предоставлял технологию, которая позволяла пользователям получать доступ к миллионам сайтов, о которых ему ничего не было известно. У него не было настолько подробной информации о размещенном на данных сайтах контенте, как у владельцев, а также не было требуемых правовых ресурсов для того, чтобы обеспечить эффективную защиту каждого сайта. Интернет-провайдер не был заинтересован в исходе дела. Приказы о блокировке не имели последствий для его деятельности, они подлежали исполнению не только провайдером-ответчиком по делу, но и после вступления решения в законную силу приобретали универсальный характер и подлежали исполнению всеми российскими интернет-провайдерами. Производство по вопросу о блокировке сайта, проведенное в отсутствие заявителя, не было состязательным по своему характеру и не являлось форумом, на котором могли быть выслушаны все заинтересованные стороны. Ни прокурор, ни городской суд не оценили последствия блокировки до ее применения, они также не объяснили, почему решение о блокировке должно было быть исполнено срочно и немедленно, без предоставления заинтересованным сторонам возможности подать жалобу.

Наконец, в ходе производства, инициированного заявителем с целью оспорить решение суда о блокировке сайта, суды государства-ответчика не применили Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21, в соответствии с которым они обязаны были принимать во внимание положения Конвенции в ее толковании Европейским Судом. При вынесении решения областной суд не пытался сопоставить различные затронутые в деле интересы. Он ограничился проверкой соблюдения формальных требований буквы закона. Однако судебный пересмотр, соответствующий Конвенции, должен принимать во внимание, среди прочего, тот факт, что блокировка, в результате которой большие объемы разрешенной информации стали недоступными, существенно ограничивала права владельца сайта и пользователей Интернета и приводила к значительным негативным последствиям.

С принципом верховенства права несовместима ситуация, когда нормативная база не предусматривает гарантий, способных защитить лиц от чрезмерных и произвольных последствий применения радикальных мер по блокировке сайта, таких, как в настоящем деле. В свете рассмотрения законодательства Российской Федерации, примененного в настоящем деле, Европейский Суд пришел к выводу, что оспариваемое вмешательство было результатом применения процедуры, предусмотренной подпунктом 2 части 5 статьи 15.1 Закона об информации, который не соответствовал вытекающему из Конвенции требованию предсказуемости и не предоставлял заявителю такую степень защиты от злоупотреблений, на которую у него было право в силу верховенства права в демократическом обществе. Следовательно, вмешательство не было "предусмотрено законом".

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также единогласно постановил, что по делу было допущено нарушение статьи 13 Конвенции по взаимосвязи со статьей 10 Конвенции, поскольку апелляционный суд не рассмотрел по существу жалобу заявителя и вопрос о том, являлась ли блокировка необходимой и соразмерной мерой.

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

 

 

Добавить комментарий

Код

© 2011-2018 Юридическая помощь в составлении жалоб в Европейский суд по правам человека. Юрист (представитель) ЕСПЧ.