Постановление ЕСПЧ от 23 июня 2020 года по делу "Владимир Харитонов (Vladimir Kharitonov) против Российской Федерации" (жалоба N 10795/14).
В 2014 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.
По делу успешно рассмотрена жалоба на то, что сайт заявителя, владельца и администратора сайта о производстве и распространении электронных книг был заблокирован в результате блокировки другого сайта, на котором был размещен сборник историй по темам, связанным с каннабисом, и который находился по тому же адресу цифровой сети (IP-адрес). По делу было допущено нарушение статьи 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Сайт заявителя, владельца и администратора сайта о производстве и распространении электронных книг, был заблокирован в результате блокировки другого сайта, на котором был размещен сборник историй по темам, связанным с каннабисом, и который находился по тому же адресу цифровой сети (IP-адрес).
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Оспариваемая мера представляла собой "вмешательство со стороны публичных властей" в право получать и распространять информацию. Правовым основанием для вмешательства была статья 15.1 Федерального закона Российской Федерации от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (далее - Закон об информации). Данное положение определяло категории запрещенного контента, который мог быть заблокирован, и устанавливало поэтапную процедуру вынесения решения о блокировке. Статья 15.1 Закона об информации разрешала властям блокировать сайт полностью, не проводя различий между запрещенным и разрешенным контентом, который сайт мог содержать. Однако полная блокировка доступа ко всему сайту была крайней мерой, сравнимой с запретом газеты или телевизионного канала. Если на другом сайте был размещен хотя бы какой-то контент, который можно было признать запрещенным, сайт заявителя не содержал информации, попадавшей в сферу действия статьи 15.1 Закона об информации. Заявитель не был каким бы то ни было образом связан с владельцами другого сайта или ответственным за предположительно запрещенный контент. Таким образом, рассматриваемое вмешательство не было основано на положении закона, которое должно было служить для него правовым основанием.
Блокировка сайта заявителя была автоматическим последствием принятия уполномоченным органом Российской Федерации по надзору в сфере связи, Роскомнадзором, решения о включении IP-адреса другого сайта в реестр заблокированных ресурсов. Немедленным последствием принятия данного решения была полная блокировка доступа ко всему кластеру веб-сайтов, IP-адрес которых совпадал с IP-адресом сайта-нарушителя. Статья 15.1 Закона об информации предоставляла Роскомнадзору широкие полномочия при выполнении решения о блокировке, вынесенного в отношении конкретного сайта. Однако Закон об информации не предписывал данному органу проверять, использовался ли данный адрес более, чем одним сайтом, или устанавливать наличие необходимости блокировки IP-адреса. Эта процедура могла привести и при обстоятельствах дела заявителя привела к такому практическому последствию, как расширение сферы действия решения о блокировке далеко за пределы запрещенного контента, на который данное решение было изначально направлено.
Виртуальный хостинг является распространенным и доступным механизмом хостинга для сайтов небольшого и среднего размера. Однако владельцы личных сайтов, такие как заявитель, могут не знать о контенте других расположенных на том же веб-сервере сайтов, в то время как провайдер, в настоящем деле это была компания, расположенная за пределами юрисдикции Российской Федерации, не связан принятым властями Российской Федерации определением запрещенного контента. Какой бы вариант платформы виртуального хостинга ни избрал заявитель, он подвергался риску того, что власти Российской Федерации объявят какой-либо контент сайтов, размещенных на том же веб-сервере, запрещенным и что владельцы этих сайтов и провайдеры хостинга не будут выполнять приказы об удалении данного контента. Законодательство Российской Федерации не возлагало на заявителя обязанность контролировать контент других сайтов, размещенных на том же веб-сервере, или соблюдение провайдером решения об удалении запрещенного контента. Тем не менее в результате широты полномочий, предоставленных законодательством Российской Федерации Роскомнадзору в сфере блокировки сайтов, заявитель был вынужден испытать на себе последствия решения властей о блокировке только потому, что его сайт случайно был связан, на уровне инфраструктуры, с чужим запрещенным контентом. При таких обстоятельствах Европейский Суд не мог констатировать, что закон был достаточно предсказуемым в своих последствиях и предоставлял заявителю возможность регулировать свое поведение.
Осуществление полномочий по вмешательству в право на распространение информации должно было быть ясно определено с целью минимизации влияния таких мер на доступность Интернета. В деле заявителя Роскомнадзор согласился с решением, которым Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиками признала контент не принадлежавшего заявителю сайта запрещенным. И изначальное решение о признании контента запрещенным, и приказы Роскомнадзора по его применению были вынесены без предварительного уведомления сторон, права и интересы которых могли быть затронуты. Блокировка не была разрешена судом или иным независимым органом по урегулированию споров, который предоставлял бы заинтересованным сторонам форум, где они могли бы быть заслушаны. Законодательство Российской Федерации также не требовало от властей проведения какой-либо оценки последствий блокировки до ее применения. У Роскомнадзора не было юридической обязанности выявления потенциальных побочных эффектов блокировки IP-адреса, несмотря на то, что в результате использования распространенных техник использования Интернета можно было быстро получить список сайтов, расположенных на одном и том же веб-сервере.
Что касается гласности блокировки, Роскомнадзор обеспечивал функционирование веб-сервиса, позволявшего любому лицу выяснить, был ли сайт заблокирован и на каком правовом основании, каковы были дата и номер соответствующего решения и принявший его орган. Однако нельзя было получить доступ к тексту решения о блокировке, а также информацию о причинах блокировки или способах обжалования данной меры. Законодательство Российской Федерации также не предусматривало обязанности извещения третьих лиц о том, что было принято решение о блокировке, в случаях, когда оно приводило к побочным эффектам для прав владельцев других сайтов. У заявителя не было доступа к решению о блокировке: оно не было представлено в ходе производства на внутригосударственном уровне, а суды Российской Федерации отклонили требование заявителя о его раскрытии.
Наконец, что касается производства, инициированного заявителем с целью оспорить случайные последствия блокировки, ничто не указывало на то, что суды, рассматривавшие его жалобу, старались сопоставить различные затронутые в деле интересы, в частности, путем оценки необходимости блокировки всех сайтов, расположенных на одном веб-сервере. Суды государства-ответчика не применили Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21, в соответствии с которым они были обязаны принимать во внимание положения Конвенции в ее толковании Европейским Судом. При вынесении решения суды ограничились констатацией того, что Роскомнадзор действовал в соответствии с буквой закона. Однако судебный пересмотр, соответствующий Конвенции, должен был принимать во внимание, среди прочего, тот факт, что блокировка, в результате которой большие объемы разрешенной информации стали недоступны, существенно ограничивала права владельца сайта и пользователей Интернета и приводила к значительным негативным последствиям.
С принципом верховенства права несовместима ситуация, когда нормативная база не устанавливает гарантий, способных защитить лиц от чрезмерных и произвольных последствий мер по блокировке сайта, таких, как в настоящем деле. Если и существовали исключительные обстоятельства, оправдывающие блокировку запрещенного контента, государственные органы при вынесении решения о блокировке должны были убедиться в том, что данная мера касалась строго запрещенного контента и не имела произвольных или чрезмерных последствий, независимо от способа ее применения. Любая неизбирательная блокировка, которая в качестве побочного эффекта затрагивает разрешенный контент или сайт, является произвольным вмешательством в права владельцев таких сайтов.
С учетом рассмотрения законодательства Российской Федерации, примененного в настоящем деле, Европейский Суд пришел к выводу, что вмешательство было результатом применения процедуры, предусмотренной статьей 15.1 Закона об информации, которая не соответствовала вытекающему из Конвенции требованию предсказуемости и не предоставляла заявителю такую степень защиты от злоупотреблений, на которую у него было право в силу верховенства права в демократическом обществе. Следовательно, вмешательство не было "предусмотрено законом".
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также единогласно постановил, что по делу было допущено нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции, поскольку суды Российской Федерации не рассмотрели жалобу по существу и вопрос о том, являлись ли последствия блокировки сайта заявителя необходимыми и соразмерными.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.