Постановление ЕСПЧ от 16 июня 2020 года по делу "Больевич (Boljevic) против Сербии" (жалоба N 47443/14).
В 2014 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Сербии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на невозможность в связи с истечением срока давности провести тест ДНК умершего лица и пересмотреть окончательное судебное решение, подтверждающее отказ от отцовства, вынесенное без ведома заявителя и до того, как появилась возможность делать такие тесты. По делу допущено нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
До смерти А., бывшего мужа матери заявителя, последний считал, что А. был его родным отцом. В 2011 - 2012 годах заявитель узнал, что в 1972 году, когда ему было три года, было вынесено окончательное судебное решение, которым был удовлетворен иск А. об отказе от отцовства. Заявитель безуспешно пытался добиться возобновления производства по этому делу с целью установить личность его родного отца с помощью теста ДНК, который невозможно было провести в 1972 году. Суды Сербии отказали заявителю, главным образом ссылаясь на истечение (в 1977 году) пятилетнего срока для возобновления производства по делу и на то, что в ходе оспариваемого производства заявитель был представлен назначенным ему в законном порядке опекуном.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Европейский Суд рассмотрел настоящее дело с точки зрения позитивных обязательств властей Сербии.
(a) Соответствовал ли закону отказ в возобновлении производства по ранее закрытому гражданскому делу, и преследовал ли он правомерную цель. В мотивировке решений судов государства-ответчика не было признаков произвола. Кроме того, когда речь идет о возобновлении производства по делу, уже завершенного вынесением окончательного судебного решения, в контексте отцовства или ином, сам характер спора предполагает серьезные последствия, среди прочего, для правовой определенности. Сроки давности в делах об отцовстве, в частности, преследуют правомерную цель: они призваны защитить предполагаемых отцов от застарелых требований, тем самым предупреждая несправедливость, которая может возникнуть, если суды должны будут делать выводы относительно обстоятельств, имевших место за много лет до этого. Таким образом, суды Сербии, без сомнения, могли законно отказать в возобновлении производства по иным основаниям, не связанным со сроками давности, если они в надлежащем порядке были признаны неподтвержденными.
С учетом вышеизложенного отказ в возобновлении производства по гражданскому делу, завершенному в 1970-х годах, соответствовал закону и преследовал правомерную цель обеспечения правовой определенности и защиты прав других лиц.
(b) Был ли соблюден справедливый баланс. Во-первых, заявитель пытался установить личность его родного отца, что признается жизненно важным интересом, попадающим под защиту Конвенции и не исчезающим с возрастом. Во-вторых, у заявителя не было возможности добиться восстановления срока для обращения с требованием о возобновлении производства по делу. Законодательство государства-ответчика не позволяло принять во внимание особенности ситуации заявителя или сопоставить конкурирующие интересы. В-третьих, личная жизнь умершего лица, тест ДНК которого должен был проводиться, не могла быть негативно затронута соответствующим требованием. В-четвертых, в материалах дела отсутствовали указания на то, какой была позиция семьи умершего в отношении теста ДНК. В любом случае жалоба заявителя касалась отказа в возможности доказать, что А. действительно был его родным отцом. Кроме того, насколько ему было известно, данный факт не оспаривался до 2011 - 2012 годов. Даже в свидетельствах о рождении, выданных намного позже, в 2014 и 2019 годах, А. по-прежнему был указан в качестве отца заявителя. Наконец, Европейский Суд не мог согласиться с доводом властей Сербии о том, что заявитель мог снова обратиться в суд в рамках гражданского производства.
Следовательно, сохранение правовой определенности само по себе не являлось достаточным основанием для лишения заявителя права на установление отцовства. Власти Сербии признали, что суды государства-ответчика не смогли рассмотреть материально-правовой вопрос о том, был ли А. родным отцом заявителя, ввиду существующих временных ограничений для возобновления производства по делу. Принимая во внимание обстоятельства дела и превалирующий интерес заявителя, и, несмотря на пределы усмотрения, предоставленного властям государства-ответчика в настоящем контексте, власти не обеспечили соблюдения его права на уважение личной жизни (см. для сравнения, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "A.L. против Польши" (A.L. v. Poland) от 18 февраля 2014 г., жалоба N 28609/08, и Постановление Европейского Суда по делу "R.L. и другие против Дании" (R.L. and Others v. Denmark) от 17 марта 2017 г., жалоба N 52629/11, в которых выводы об отсутствии нарушения статьи 8 Конвенции были в значительной степени основаны на анализе того, какими были наилучшие интересы детей, не являвшихся заявителями по делу).
В отношении жалоб, касающихся деликатных и важных вопросов, подобных рассматриваемому в настоящем деле, затрагиваются различные противоположные интересы, которые должны быть сопоставлены между собой. В зависимости от конкретных обстоятельств это, в свою очередь, может привести Европейский Суд к разным выводам по таким делам при условии, что они соответствуют общим принципам.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией морального вреда.