Постановление ЕСПЧ от 14 мая 2020 года по делу "Хирту и другие (Hirtu and Others) против Франции" (жалоба N 24720/13).
В 2013 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Франции.
По делу успешно рассмотрена жалоба на выселение проживавших в незаконном лагере на протяжении шести месяцев лиц цыганской национальности без предоставления им жилья, а также рассмотрение, уже после их выселения, вопроса о пропорциональности этой меры. По делу допущено нарушение требований статей 8 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По делу не допущено нарушений статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявителей, лиц цыганской национальности, принадлежавших к цыганскому сообществу, заставили покинуть лагерь, в котором они незаконно проживали шесть месяцев. Заявители безуспешно обжаловали свое выселение.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Понятие "жилище" по смыслу статьи 8 Конвенции не ограничивается помещениями, в которых лицо находится законно или которые возведены в соответствии с законом. Это понятие является автономным и не зависит от классификаций, предусмотренных национальными законодательствами. Вопрос о том, являлось ли то или иное помещение "жилищем", пользующимся защитой статьи 8 Конвенции, зависит от фактических обстоятельств дела, а именно от наличия достаточных и длительных связей с определенным местом. В настоящем деле заявители жили в лагере только шесть месяцев до того, как лагерь снесли. Следовательно, заявители не могли ссылаться на право уважения своего жилища в отсутствие достаточной и длительной связи с рассматриваемым местом.
Вместе с тем имело место вмешательство в право заявителей на уважение их частной и семейной жизни. Это вмешательство было предусмотрено законом и преследовало законные цели в виде защиты здоровья других лиц и общественной безопасности, защиты прав и свобод других лиц.
Что касается постановления о выселении, власти Франции в принципе имели право выселить заявителей, так как они незаконно занимали муниципальные земли. Кроме того, поскольку заявители не имели права на землю, они не могли законно ожидать, что останутся проживать в этом месте. Это тем более верно, что заявители прожили в данном месте только шесть месяцев.
Что касается самой меры по выселению, она была основана не на судебном решении, а на процедуре формального уведомления согласно статье 9 Закона от 5 июля 2000 г., что повлекло ряд последствий.
Во-первых, принимая во внимание короткий период времени, который прошел между изданием указа префекта (29 марта), информированием заявителей об этом указе (2 апреля) и фактическим выселением (12 апреля), не была соблюдена ни одна из мер, указанных в межведомственном письме 2012 года о мерах, принимаемых до и во время операций по сносу незаконных поселений (оценка ситуаций, в которых живут соответствующие семьи, а также содействие в обучении, оказание медицинской помощи, размещение в другом месте жительства). Хотя власти Франции утверждали, что у них не было обязанности переселять заявителей, поскольку те жили в фургонах, заявители утверждали, что все их фургоны (за исключением принадлежащего одной из семей) были изъяты. Более того, перечисленные в межведомственном письме меры подлежали применению независимо от того, были ли у выселяемых лиц фургоны или нет. Следовательно, не были приняты во внимание последствия выселения заявителей или особые обстоятельства их жизни.
Во-вторых, поскольку была применена процедура формального уведомления, средство правовой защиты, предусмотренное законодательством Франции, вступило в действие после принятия административными властями решения, в то время как в других случаях суды оценивали пропорциональность рассматриваемой меры до принятия решения. Ни одно из использованных заявителями средств правовой защиты, которые были признаны неприемлемыми, не позволило бы им впоследствии изложить свои доводы судебному органу власти. Первым судебным органом, который рассмотрел вопрос о пропорциональности вмешательства, был Административный апелляционный суд, который сделал это через 18 месяцев после выселения заявителей. Однако тот факт, что заявители принадлежали к социально незащищенной группе и что в связи с этим они имели особые потребности, должен был быть принят во внимание при оценке пропорциональности, которую власти Франции обязаны были осуществить, не только рассматривая подходы к решению проблемы с незаконным поселением, но и, если выселение людей было необходимо, принимая решение о сроках и способе выселения и, если имелась такая возможность, о порядке предоставления альтернативного жилья. Кроме того, как часть процессуальных гарантий статьи 8 Конвенции, любое лицо, чьи права, предусмотренные указанным конвенционным положением, были нарушены, должно иметь возможность представить вопрос о пропорциональности вмешательства в его права на рассмотрение независимого суда в свете соответствующих принципов, предусмотренных статьей 8 Конвенции.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также постановил единогласно, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте, учитывая, что не было установлено, что заявителей выселяли насильно, и что нельзя было считать, что власти Франции остались бы безучастными к ситуации заявителей и их жилищным условиям после выселения.
Кроме того, Европейский Суд также постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку ни специальное средство правовой защиты, имевшее приостанавливающее действие в отношении выселения заявителей из лагеря, ни срочное обращение о защите основополагающих свобод, по сути являвшиеся эффективными, но объявленные неприемлемыми, не позволили заявителям добиться рассмотрения по существу судебным органом их доводов по смыслу статей 3 и 8 Конвенции в ходе либо обычного (на уровне первой инстанции), либо срочного производства по жалобе.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил каждому из заявителей и одной паре заявителей совместно по 7 000 евро в качестве компенсации морального вреда.