Постановление ЕСПЧ от 11 февраля 2020 года по делу "Вовк и Богданов (Vovk and Bogdanov) против Российской Федерации" (жалоба N 15613/10).
В 2010 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.
По делу успешно рассмотрена жалоба на необеспечение эффективной судебной защиты заявителей, которым в результате взрыва найденной ими гранаты был причинен тяжкий вред здоровью, не позволившее привлечь виновных к ответственности и предоставить соответствующее возмещение заявителям. По делу допущено нарушение статьи 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В апреле 2008 года дети нашли гранату на стройке в жилом квартале. В результате небрежного обращения со стороны заявителей (которым в то время было 13 и 7 лет) граната взорвалась, что причинило тяжкий вред их здоровью.
По факту взрыва было возбуждено уголовное дело. В ходе расследования было установлено следующее: (i) гранату привезли на стройку с песком; это была граната ВОГ-17, которая была утеряна после того, как была выпущена из гранатомета, но не взорвалась; (ii) в неустановленном месте неустановленное лицо, наделенное полномочиями по охране оружия и боеприпасов, не выполнило свои обязанности надлежащим образом.
Расследование много раз приостанавливалось в связи с невозможностью установить лицо, которому могло быть предъявлено обвинение, и впоследствии оно было прекращено в связи с истечением срока давности.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции (процессуально-правовой аспект). По нижеуказанным причинам Европейский Суд пришел к выводу о том, что уголовно-правовые и гражданско-правовые средства правовой защиты в деле заявителей в совокупности не обеспечивали эффективную судебную защиту и не позволяли быстро установить факты, привлечь виновных к ответственности и предоставить соответствующее возмещение потерпевшим, что было крайне важно для поддержания доверия общественности, обеспечения верховенства права и предупреждения возникновения мнения о терпимости или сговоре в отношении неправомерных действий.
(a) Уголовное преследование. Европейский Суд не выявил признаков того, что следственные органы предприняли все разумные усилия для сбора соответствующих доказательств, которые позволили бы выяснить характер какой-либо ответственности и убедиться в отсутствие оснований для продолжения уголовного расследования. Кроме того, они не установили степень небрежности военнослужащими при принятии "мер, которые были необходимы и достаточны для предупреждения рисков, связанных с опасной деятельностью", что могло являться обстоятельством, при котором для выполнения процессуального обязательства, предусмотренного статьей 2 Конвенции, было необходимо проведение эффективного расследования.
Изложенная выше версия обстоятельств дела, а также квалификация деяния как преступной небрежности со стороны сотрудников, ответственных за охрану оружия и боеприпасов, оставались неизменными до конца расследования. Если следствие предполагало (а это так и было), что военнослужащими была допущена небрежность при предупреждении утраты боеприпасов, тогда следственные органы должны были установить, например, могла ли выпущенная, но не взорвавшаяся граната ВОГ-17 быть оставлена после военных учений.
В частности, поскольку такие боеприпасы, как гранаты ВОГ-17, могли правомерно использоваться только с разрешения государства уполномоченными органами, осуществляющими деятельность, inter alia, в сфере обороны и охраны общественного порядка, следствие должно было установить эти органы и их должностных лиц или сотрудников, а также проверить, была ли ими соблюдена процедура, предусмотренная законодательством в случаях утраты или повреждения боеприпасов.
Однако в материалах дела отсутствует информация о том, какие действия были выполнены и каковы были их результаты, чтобы заключить, что причастность военнослужащих к утрате гранаты не была установлена. Вместе с тем нет указаний на то, были ли осуществлены какие-либо следственные действия с целью установить место хранения гранаты и лицо, ответственное за ее утрату, и если да, то какие.
Что касается предполагаемого неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд отклонил предварительный довод властей Российской Федерации с учетом того, что (i) обращение в суд с жалобой на одно или несколько постановлений о приостановлении расследования могло привести только к тем же последствиям, что и многочисленные представления прокуратуры, за которыми регулярно следовали отмены данных постановлений, (ii) а также поскольку обжалование действий и бездействия следственных органов в суде было невозможно без доступа к материалам дела или надлежащей информации о ходе расследования.
(b) Гражданское судопроизводство. Несмотря на последующее обращение заявителей в суд с требованием о выплате компенсации на основании того, что органы государственной власти должны были нести ответственность за непредотвращение утраты невзорвавшейся гранаты, если это действительно было так, а также неустановление и непривлечение к ответственности виновных лиц, эффективность данного средства правовой защиты была умалена тем, что суды безоговорочно ссылались на результаты расследования, указывая на отсутствие доказательств того, что граната принадлежала органам государственной власти или не охранялась надлежащим образом.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил каждому заявителю по 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда.