Постановление ЕСПЧ от 04 июля 2019 года по делу "Корбан (Korban) против Украины" (жалоба N 26744/16).
В 2016 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Украине.
По делу успешно рассмотрена жалоба на факты незаконного задержания заявителя властями по политическим мотивам. По делу не допущено нарушения требований статьи 18 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По делу допущены нарушения требований статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в ее материально-правовом аспекте, пункта 1, пункта 3, пункта 5 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, пункта 2 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель, известный политик, был задержан у себя дома 31 октября 2015 г. Срок его содержания под стражей без постановления суда истек 3 ноября 2015 г., и заявитель был освобожден. Однако он снова был задержан двумя минутами позже. Заявитель жаловался, среди прочего, на то, что данные задержания были незаконными и произвольными. Он также утверждал, что его лишение свободы было связано с политическими мотивами.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции. Европейский Суд счел, что заявитель был задержан на основании "разумного подозрения" в совершении преступления. Иными словами, даже если Европейский Суд установил несколько нарушений статьи 5 Конвенции, по-прежнему можно было утверждать, что заявитель был лишен свободы для цели, предусмотренной подпунктом "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Анализируя жалобу заявителя на предполагаемое нарушение статьи 18 Конвенции, Европейский Суд должен был в первую очередь проверить, преследовало ли оспариваемое ограничение дополнительную цель, которая не была предусмотрена пунктом 1 статьи 5 Конвенции. Даже при положительном ответе на этот вопрос нарушение статьи 18 Конвенции могло быть установлено только в том случае, если бы данная цель была доминировавшей.
Время первого задержания заявителя и то, как оно проводилось, можно было рассматривать как потенциально указывавшие на настоящую цель задержания. Власти уведомили заявителя о подозрениях в отношении него и произвели задержание только 31 октября 2015 г., то есть более, чем через год после возбуждения уголовного дела. Задержание заявителя проводилось с участием подразделения специальных сил, которые взломали входную дверь в квартиру заявителя. Внезапно, без каких-либо видимых причин, задержание и уголовное преследование заявителя стали вопросом особой срочности и активной деятельности для органов обвинения. При отсутствии каких-либо убедительных объяснений со стороны властей политическими партиями, средствами массовой информации и гражданским обществом это в целом воспринималось как выборочное правосудие.
Заявитель связывал свое лишение свободы и уголовное преследование, в частности, с предполагаемым конфликтом с лицами, которые в то время занимали должности главы региональной администрации и Президента Украины, что привело к отставке первого в марте 2015 года. При отсутствии жалоб на политическое преследование со стороны данного должностного лица или кого-либо из членов его политической команды, помимо заявителя, Европейский Суд признал довод заявителя неубедительным.
Европейский Суд также не был убежден доводом заявителя о том, что реальной причиной его уголовного преследования могло быть его соперничество с кандидатом от президентской партии во время парламентских выборов. Заявитель предполагал, что весь правовой механизм был использован не по назначению по желанию друга и политического соратника президента. В материалах дела отсутствовали подтверждения такого серьезного обвинения. Более того, представлялось маловероятным, что данный кандидат, который победил на выборах с почти 36% голосов, стал бы мстить постфактум заявителю, не набравшему и половины данного количества. Несмотря на то, что заявитель утверждал, что результаты выборов были сфальсифицированы и несправедливы, он не подал жалобу на нарушение статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.
Поскольку заявитель утверждал, что он резко критиковал Президента Украины и лиц, находившихся во власти, необходимо отметить отсутствие информации о каких-либо попытках заглушить голоса тех, кто критиковал Президента Украины или правительство страны. Плюрализм публичного выражения мнений на Украине в отношении уголовного преследования заявителя скорее свидетельствовал об обратном: о том, что каждый мог свободно критиковать президента в частности и власти в целом.
Европейский Суд также сомневался в предполагаемой связи между лишением заявителя свободы и успехом его партии на местных выборах. Во-первых, уголовное дело в отношении заявителя было возбуждено за год до создания его партии ("Украинского объединения патриотов - УКРОП", далее - УКРОП). Во-вторых, кроме Блока Петра Порошенко, который победил на выборах, две другие партии добились лучших результатов, чем УКРОП, но не утверждали, что они подвергались преследованиям.
С учетом вышеизложенного утверждения заявителя в контексте статьи 18 Конвенции не были доказаны в достаточной степени. Даже если существовали какие-либо скрытые причины для преследования заявителя и лишения его свободы, Европейский Суд не смог их идентифицировать на основе утверждений заявителя, не говоря уже об их признании доминировавшими.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу не было допущено нарушения требований статьи 18 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также единогласно постановил, что по делу были допущены нарушения статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в связи с тем, что заявитель участвовал в судебных заседаниях сразу после того, как ему была сделана серьезная операция, и при этом он содержался в металлической клетке. Европейский Суд единогласно установил нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении первого и повторного задержаний заявителя. Европейский Суд также решил шестью голосами "за" при одном - "против", что по делу было допущено нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции вследствие отсутствия надлежащих и достаточных оснований для лишения заявителя свободы. Он также единогласно признал нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции, указав, что эффективная реализация права заявителя на получение компенсации не была обеспечена с достаточной степенью определенности. Наконец, Европейский Суд единогласно постановил, что по делу было допущено нарушение пункта 2 статьи 6 Конвенции в связи с утверждениями, сделанными высокопоставленными должностными лицами по поводу уголовного дела заявителя средствам массовой информации.