Постановление ЕСПЧ от 02 июля 2019 года по делу "Горлов и другие (Gorlov and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 27057/06 и другие).
В 2006 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы были объединены и коммуницированы Российской Федерации.
По делу успешно рассмотрены жалобы на то, что во время нахождения заявителей в камере они находились под постоянным видеонаблюдением, которое осуществляли охранники тюрьмы с помощью камер. По делу допущено нарушение требований статей 8 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявители, являвшиеся заключенными, жаловались на то, что во время нахождения в камере они находились под постоянным видеонаблюдением, которое осуществляли охранники тюрьмы с помощью камер CCTV. Видеонаблюдение обычно осуществлялось женщинами.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Постоянное видеонаблюдение представляло собой вмешательство в право заявителей на уважение их личной жизни.
Законодательство Российской Федерации устанавливало общее правило, которое позволяло администрации исправительных учреждений и следственных изоляторов использовать видеонаблюдение. Однако не уточнялось, должно ли было видеонаблюдение распространяться на места общего пользования и места проживания, в течение какого времени суток оно должно было осуществляться, каковы были условия для его использования, в течение какого непрерывного периода оно должно было использоваться, каковы были соответствующие процедуры и так далее. Единственная предусмотренная законом обязанность состояла в том, чтобы информировать осужденных под роспись об использовании камер CCTV. Соответствующие подзаконные акты не содержали каких-либо специальных положений об условиях применения данной процедуры либо о ее прекращении, либо о порядке ее пересмотра.
В отношении уголовно-исправительных учреждений соответствующие положения законодательства не уточняли, было ли получение информации о действиях осужденных ограничено видеонаблюдением, велась ли запись, сохранялась ли она впоследствии, и если да, какими нормами и гарантиями регулировались обстоятельства, при которых эти данные могли быть получены, относительно срока их хранения, оснований их использования и обстоятельств, при которых они могли быть уничтожены. В технических спецификациях была предусмотрена возможность хранения записей системы CCTV в течение 30 дней.
В отличие от дела "Ван дер Грааф против Нидерландов" (Van der Graaf v. Netherlands) (Решение Европейского Суда от 1 июня 2004 г., жалоба N 8704/03) постоянное наблюдение за заявителями в настоящем деле не было основано на индивидуальном решении, в котором бы объяснялись причины, оправдывавшие применение оспариваемой меры в свете преследуемых правомерных целей. Кроме того, срок действия данной меры не был определен, и у администраций соответствующих учреждений не было обязанности регулярно (если вообще) пересматривать обоснованность ее применения. В законодательстве Российской Федерации отсутствовали основания для принятия таких индивидуальных решений.
При имевшихся обстоятельствах настоящего дела, хотя Европейский Суд был готов признать, что для применения оспариваемой меры были некоторые основания в законодательстве Российской Федерации, он не был убежден в том, что существовавшая на тот момент правовая база соответствовала требованию "качества закона". Наделяя администрации исправительных учреждений и следственных изоляторов правом использовать видеонаблюдение, законодательство не определяло с достаточной ясностью пределы данных полномочий и способ их осуществления, чтобы обеспечить индивидуальную защиту от произвола. Законодательство в его интерпретации судами Российской Федерации наделяло администрации исправительных учреждений и следственных изоляторов неограниченным правом применения к каждому лицу, содержавшемуся в исправительном учреждении или следственном изоляторе, постоянного, то есть круглосуточного видеонаблюдения без каких-либо условий в любом месте, в том числе в камере, в течение неопределенного периода времени без периодического пересмотра данной меры. В таком виде законодательство Российской Федерации не предусматривало практически никаких гарантий от злоупотреблений со стороны должностных лиц.
Несмотря на то, что Европейский Суд был готов признать, что может существовать необходимость следить за определенными территориями исправительных учреждений и следственных изоляторов или за некоторыми заключенными на постоянной основе, в том числе с помощью использования системы CCTV, он, тем не менее, признал, что действовавшая правовая основа не могла рассматриваться как достаточно ясная, четкая и конкретная для того, чтобы предоставлять надлежащую защиту от произвольного вмешательства властей в право заявителей на уважение личной жизни.
Таким образом, оспариваемая мера не была "предусмотрена законом". Следовательно, отсутствовала необходимость проверять, преследовала ли она одну из правомерных целей, и была ли она "необходима в демократическом обществе" и соразмерна преследуемым целям. В частности, Европейский Суд оставил без рассмотрения вопрос о том, был ли тот факт, что постоянное видеонаблюдение осуществлялось женщинами-сотрудницами, совместимым с требованиями пункта 2 статьи 8 Конвенции, поскольку, по его мнению, это относилось к вопросу о соразмерности предполагаемого вмешательства.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также единогласно постановил, что по делу было допущено нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку законодательство Российской Федерации в его толковании судами государства-ответчика не предполагало какой-либо проверки пропорциональности вмешательства и не позволяло заинтересованным лицам добиться судебного пересмотра применения к ним постоянного видеонаблюдения с учетом уважения их личной жизни.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд постановил, что установление факта нарушения Конвенции само по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией.