Постановление ЕСПЧ от 13 июня 2019 года по делу "Марчелло Виола против Италии (N 2) (Marcello Viola v. Italy) (N 2)" (жалоба N 77633/16).
В 2016 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Италии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на возможность условно-досрочного освобождения лица, осужденного за участие в деятельности мафии к "реальному пожизненному лишению свободы", только при условии его сотрудничества с органами правосудия. По делу было допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В 1999 году суд первой инстанции, а в 2002 году суд апелляционной инстанции приговорили заявителя к пожизненному лишению свободы за то, что он являлся членом преступного сообщества мафии, принимая во внимание в качестве отягчающего обстоятельства тот факт, что он был его главой. В подобных случаях по умолчанию применяется наказание в виде "реального пожизненного лишения свободы". Согласно законодательству Италии любая возможность освобождения такого осужденного зависит от его сотрудничества с органами правосудия: он должен сообщить важные сведения для предупреждения совершения преступления или упрощения установления фактов и личностей преступников (за исключением случаев, когда данное сотрудничество невозможно или его нельзя требовать и когда осужденный доказал разрыв любых связей с мафиозной группой).
Однако заявитель отказывался от какого-либо сотрудничества и объяснял свой отказ тем, что считал себя невиновным, а также страхом преследования его самого или членов его семьи. Соответственно, хотя в результате участия в программе реинтеграции заявитель уже имел право на то, чтобы из срока его потенциального наказания были вычтены пять лет, на практике он был лишен данной возможности.
Таким образом, отказывая заявителю в удовлетворении требования о его условно-досрочном освобождении, суд по применению наказаний указал на отсутствие со стороны заявителя сотрудничества с правосудием, не вдаваясь при этом в подробности оценки возможных успехов, которые заявитель, по его утверждению, достиг после его осуждения.
ВОПРОСЫ ПРАВА
Применение статьи 3 Конвенции (материально-правовой аспект).
(i) Перспективы освобождения и возможность требовать условного освобождения. В настоящем деле законодательство Италии не запрещало в абсолютных выражениях и автоматическим образом возможность условно-досрочного освобождения и доступ к иным правам в рамках уголовно-исполнительной системы, но связывало их с "сотрудничеством с правосудием". В связи с наличием отягчающего обстоятельства - руководства мафиозной группой, за участие в которой он был осужден, нельзя было признать, что возможное сотрудничество заявителя было "невозможным" или что его "нельзя было требовать" по смыслу законодательства Италии.
Конечно, законодательство государства-ответчика предоставляло осужденному выбор относительно того, сотрудничать с правосудием или нет. Однако Европейский Суд сомневается в свободе данного выбора, а также в возможности устанавливать равнозначность между отсутствием сотрудничества и социальной опасностью осужденного. Отсутствие сотрудничества не может всегда быть свободным и добровольным решением и необязательно отражает сохранение приверженности "криминальным ценностям" и связей с преступной группой.
Отказ от сотрудничества может объясняться иными обстоятельствами или причинами (такими, как страх преследования осужденного или членов его семьи) и, наоборот, согласие на сотрудничество может являться следствием получения личной выгоды. В данном случае предполагаемая равнозначность между отсутствием сотрудничества и неопровержимой презумпцией общественной опасности не соответствует реальному процессу перевоспитания заявителя.
Европейский Суд уже устанавливал в свете статьи 5 Конвенции, что законная презумпция угрозы общественному порядку может быть оправданной, в частности, когда она не является абсолютной, но должна быть опровергнута представлением доказательств обратного. Это тем более относится к статье 3 Конвенции, абсолютный характер которой не допускает исключений. Тем не менее рассматривать сотрудничество с властями как единственное возможное проявление "диссоциации" осужденного и его исправления значит не учитывать иные критерии, позволяющие оценить успехи осужденного.
В настоящем деле уголовно-исполнительная система Италии предлагала широкий набор постепенных возможных контактов с обществом, от работ за пределами исправительного учреждения до условно-досрочного освобождения, с разрешениями увольнительных и временным освобождением в качестве промежуточных стадий, целью которых являлось способствовать процессу социальной реинтеграции заключенного. Однако заявитель не смог воспользоваться этими возможностями социальной реинтеграции, хотя различные сведения, которые содержались в его личном деле, указывали на положительные изменения в личности заявителя и результаты процесса его реинтеграции.
Личность осужденного не остается неизменной с момента совершения преступления: она может изменяться в период исполнения наказания, как того требует функция социальной реинтеграции. Вместе с тем в настоящем деле отсутствие "сотрудничества с правосудием" предполагает неопровержимую презумпцию угрозы общественной безопасности, которая лишает заявителя реальных шансов на освобождение. Любое представленное заявителем доказательство того, что отсутствуют какие-либо причины уголовно-правового характера, оправдывающие его дальнейшее лишение свободы, становится невозможным: устанавливая равнозначность между отсутствием сотрудничества и неопровержимой презумпцией угрозы общественной безопасности, действующий режим наказания в реальности связывает опасность, которую представляет лицо, с моментом совершения им преступлений вместо того, чтобы учитывать процесс социальной реинтеграции и возможных положительных изменений, достигнутых им с момента осуждения.
Данная неопровержимая презумпция de facto препятствует компетентному суду рассмотреть ходатайство об условно-досрочном освобождении и выяснить, изменилось ли поведение заявителя в лучшую сторону во время отбывания им наказания настолько, что его дальнейшее лишение свободы не было оправдано причинами уголовно-правового характера. Вмешательство судьи ограничено констатацией несоблюдения условий сотрудничества, и суд не может провести оценку индивидуального прогресса заявителя и его изменения в отношении социальной реинтеграции.
Безусловно, преступления, за которые заявитель был осужден, являются особо опасными для общества. Реформа уголовно-исполнительного режима, частью которого является рассматриваемый режим наказания, была проведена (в 1992 году) в обстановке срочной необходимости после весьма значимого для Италии события. При этом борьба с мафией не может оправдывать приостановление действия положений статьи 3 Конвенции, которая в абсолютных выражениях запрещает бесчеловечные и унижающие достоинство наказания. В остальном функция социальной реинтеграции направлена, в конечном счете, на то, чтобы препятствовать рецидиву и защищать общество.
(ii) Внутригосударственные средства защиты, направленные на пересмотр дела. Что касается возможности помилования или освобождения по гуманитарным соображениям (таким, как преклонный возраст или состояние здоровья), Европейский Суд уже приходил к выводу, что эти средства не соответствуют тому, что охватывается выражением "перспектива освобождения", использованным в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кафкарис против Кипра" (Kafkaris v. Cyprus) от 12 февраля 2008 г., жалоба N 21906/04. В остальном власти Италии не привели примеров, когда осужденный, находившийся в том же положении, что и заявитель, добился бы изменения порядка отбывания наказания в результате помилования президентом.
(iii) Заключение. Режим наказания, который применялся к заявителю, чрезмерно ограничивал его перспективы освобождения и возможность пересмотра назначенного ему вида наказания. В связи с этим пожизненное лишение свободы не может рассматриваться как допускающее возможность условно-досрочного освобождения, что нарушает принцип уважения человеческого достоинства, присущий Конвенции и ее статье 3, в частности (Европейский Суд уточнил, тем не менее, что данный вывод не может толковаться как предоставляющий заявителю возможность немедленного освобождения).
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").
Применение статьи 46 Конвенции. Характер установленного нарушения указывает на то, что властям Италии необходимо провести, предпочтительно путем изменения законодательства, реформу наказания в виде пожизненного лишения свободы для того, чтобы гарантировать возможность пересмотра этого вида наказания, и позволяющую: i) властям определить, изменилось ли поведение заявителя в лучшую сторону за время отбывания им наказания настолько, что его дальнейшее лишение свободы не могло быть далее оправдано причинами уголовно-правового характера, ii) осужденному знать, что ему нужно сделать, чтобы могла рассматриваться возможность его освобождения и каковы установленные для этого условия. Разрыв осужденного с мафиозной средой может проявляться не только через сотрудничество с правосудием, как это автоматически предусматривает ныне действующее законодательство Италии. Однако Европейский Суд уточнил, что возможность требовать освобождения необязательно лишает власти возможности отклонить такое требование, если осужденный по-прежнему представляет собой опасность для общества.
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд постановил, что установление факта нарушения Конвенции само по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией.