ЕСПЧ выявил нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Заголовок: ЕСПЧ выявил нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сведения: 2020-01-27 05:46:17

Постановление ЕСПЧ от 16 апреля 2019 года по делу "Алпарслан Алтан (Alparslan Altan) против Турции" (жалоба N 12778/17).

В 2017 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Турции.

По делу успешно рассмотрена жалоба на заключение заявителя под стражу, основанное лишь на подозрении в участии в деятельности незаконной организации, в отсутствие какого-либо конкретного обвинительного доказательства. По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

15 июля 2016 г., после попытки совершения военного государственного переворота, ответственность за которую власти возложили на подпольную организацию (так называемую FETÖ/PDY), 20 июля 2016 г. было объявлено о введении режима чрезвычайного положения. На следующий день власти Турции проинформировали Совет Европы о применении права на отступление от соблюдения обязательств, предусмотренного статьей 15 Конвенции.

Заявитель в период, относившийся к обстоятельствам дела, являлся судьей Конституционного суда Турции. 16 июля 2016 г. заявитель был задержан и заключен под стражу, как и 3 000 других судей. 20 июля 2016 г. мировой судья вынес решение о заключении заявителя под стражу на основании подозрения в том, что заявитель являлся "членом вооруженной террористической организации" (статья 314 Уголовного кодекса Турции). В августе 2016 года Конституционный суд Турции отстранил заявителя от должности.

В октябре 2017 года Кассационный суд Турции вынес по другому делу руководящее постановление, согласно которому задержание судей, подозреваемых в участии в вооруженной организации, должно рассматриваться как относящееся к ситуации "очевидного преступления", поэтому решение о заключении под стражу может быть принято в соответствии с общеуголовной процедурой без предварительного лишения иммунитета.

Заявитель оспаривал правомерность своего заключения под стражу по двум пунктам: i) в соответствии со специальным законом, связанным с его статусом, Конституционный суд Турции предварительно должен был лишить его судейского иммунитета, однако этого сделано не было, ii) решение о его заключении под стражу было принято на основании материалов дела, в которых на тот момент отсутствовали какие-либо обвинительные доказательства. В январе 2018 года Конституционный суд Турции отклонил жалобу заявителя, сославшись по первому пункту на упомянутое выше постановление Кассационного суда Турции, а по второму - на различные обвинительные доказательства, полученные после его заключения под стражу.

В июле 2018 года чрезвычайное положение было отменено. В марте 2019 года заявитель был осужден.

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

По поводу соблюдения статьи 15 Конвенции (предварительные соображения). Меры, принятые в отступление от соблюдения обязательств в чрезвычайных ситуациях, не являются предметом настоящей жалобы: решение о заключении заявителя под стражу было принято на основании законодательства, которое уже существовало до введения режима чрезвычайного положения и продолжало действовать впоследствии.

Тем не менее, хотя заключение заявителя под стражу произошло за день до введения властями Турции в действие статьи 15 Конвенции, трудности, с которыми они столкнулись после попытки военного переворота, совершенной несколькими днями ранее, безусловно, представляли собой контекстуальный аспект, который Европейский Суд должен был в полной мере учитывать для толкования и применения в дальнейшем статьи 5 Конвенции.

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. (a) Соблюдение "порядка, установленного законом", при принятии первоначального решения о заключении под стражу. (i) Соблюдение пункта 1 статьи 5 Конвенции как такового. Принцип правовой определенности может быть поставлен под угрозу, если суды государства-ответчика будут привносить в свою судебную практику исключения, противоречащие формулировке применимых законодательных положений.

Уголовно-процессуальный кодекс Турции содержит классическое определение понятия "очевидное преступление", связанное с текущим характером преступления или с его совершением непосредственно перед обнаружением. Однако согласно позиции судей Турции новое толкование данного понятия о подозрении в участии в деятельности в преступной организации могло быть достаточно для описания очевидности преступления без необходимости установления существующего на текущий момент фактического элемента или иного очевидного признака, свидетельствующего о наличии продолжающегося преступного деяния.

В данном случае имеет место расширительное толкование понятия "очевидное преступление", которое сводит на нет процессуальные гарантии, предоставляемые судьям для их защиты от посягательств со стороны исполнительной власти. Эта форма защиты предоставлена судьям, чтобы позволить им исполнять свои обязанности в условиях полной независимости, без незаконных ограничений со стороны органов, не относящихся к судебной власти, или даже со стороны судей, выполняющих надзорные функции или функции по рассмотрению жалоб. Кроме того, этот иммунитет не означает безнаказанность: заключение под стражу члена Конституционного суда Турции оставалось согласно закону возможным при условии соблюдения гарантий, предусмотренных Конституцией Турции и Законом о Конституционном суде Турции.

Вместе с тем неясно, каким образом сформировавшаяся судебная практика Кассационного суда Турции по вопросу понятия "длящееся преступление" могла оправдать расширение сферы применения понятия "очевидное преступление".

Соответственно, то, как законодательство Турции было применено в настоящем деле, представляется явно необоснованным. Следовательно, заключение заявителя под стражу не осуществлялось "в порядке, установленном законом".

(ii) По поводу влияния статьи 15 Конвенции. Расширительное толкование понятия "очевидное преступление" не может рассматриваться в качестве адекватной реакции на ситуацию чрезвычайного положения, поскольку его правовые последствия в значительной степени превосходят правовые рамки чрезвычайного положения. По этой причине такое толкование является абсолютно необоснованным с учетом особых обстоятельств чрезвычайного положения. В любом случае постановление о заключении под стражу, которое не было вынесено "в порядке, установленном законом", не может рассматриваться как принятое "только в той степени, в какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств".

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").

(b) По вопросу наличия обоснованного подозрения в совершении заявителем преступления. (i) По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции как такового. Необходимость борьбы с организованной преступностью не может служить оправданием для расширения понятия "обоснованность" вплоть до посягательства на саму суть гарантии, предусмотренной подпунктом "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

Преступление, о котором шла речь на этапе вынесения постановления о заключении под стражу, состояло в участии в деятельности незаконной организации. Однако то обстоятельство, что заявитель был допрошен по этому вопросу до его заключения под стражу, свидетельствует в лучшем случае о том, что у полиции имелись в отношении него подозрения, но не дает уверенности в том, что он мог совершить указанное преступление.

Постановление о заключении заявителя под стражу не содержит каких-либо свидетельств или иных доказательств либо информации, которые подтверждали бы существование в отношении него серьезных подозрений в участии в деятельности в незаконной организации. Неопределенных и общих ссылок на положения Уголовно-процессуального кодекса Турции о заключении под стражу, а также на материалы дела недостаточно для подтверждения "обоснованности" подозрений, призванных служить основанием для заключения заявителя под стражу, в отсутствие, с одной стороны, индивидуальной и конкретной оценки материалов дела, которое в рассматриваемом случае касалось 14 подозреваемых, и, с другой стороны, в отсутствие информации, которая могла бы являться оправданием для подозрений в отношении заявителя, либо иных видов доказательств или поддающихся проверке фактов.

Что касается доказательств, принятых во внимание Конституционным судом Турции для установления "обоснованности" подозрений в участии заявителя в деятельности незаконной организации, то они были получены намного позже вынесения постановления о заключении под стражу, являющегося единственным предметом настоящей жалобы. Кроме того, тот факт, что заявитель впоследствии был осужден судом, обладающим юрисдикцией для вынесения решения по существу обвинений, также не имеет какого-либо значения для рассмотрения настоящей жалобы. Власти Турции не представили каких-либо других доказательств существования "уважительных причин" подозревать заявителя на момент его заключения под стражу.

(ii) По поводу влияния статьи 15 Конвенции. Из вышеизложенного следует, что оспариваемое постановление о заключении под стражу не может рассматриваться как принятое "только в той степени, в какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств". Иной вывод свел бы на нет минимальные требования подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции, что касается необходимой обоснованности подозрений, оправдывающих лишение свободы, и противоречил бы цели, преследуемой статьей 5 Конвенции, тем более что оспариваемое постановление о заключении под стражу касалось в настоящем деле члена судейского корпуса, заседающего к тому же в высшей судебной инстанции.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.

 

 

Добавить комментарий

Код

© 2011-2018 Юридическая помощь в составлении жалоб в Европейский суд по правам человека. Юрист (представитель) ЕСПЧ.