ЕСПЧ выявил нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Заголовок: ЕСПЧ выявил нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сведения: 2020-01-26 09:45:46

Постановление ЕСПЧ от 09 апреля 2019 года по делу "В.Д. (V.D.) и другие против Российской Федерации" (жалоба N 72931/10).

В 2010 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.

По делу успешно рассмотрена жалоба на нарушение прав заявителей на уважение их семейной жизни путем лишения права опеки над ребенком первого заявителя и передачи ребенка на попечение его биологических родителей, а также отказ предоставить заявителям возможность общения с ребенком. По делу не допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с передачей ребенка его биологическим родителям и прекращением опеки над ребенком первого заявителя, однако допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции в связи с тем, что власти РФ не предоставили возможность для сохранения семейных связей между заявителями и ребенком.

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

Первая заявительница была назначена опекуном ребенка, у которого был ряд серьезных проблем со здоровьем и родители которого решили, что они не могут удовлетворять особые потребности ребенка.

Остальные заявители являлись приемными детьми первой заявительницы. Ребенок по настоящему делу был передан под опеку первой заявительницы в возрасте восьми месяцев и жил с ней первые девять лет своей жизни. Впоследствии по запросу биологических родителей ребенок был возвращен им.

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

Предварительный вопрос. Первая заявительница не являлась биологической родственницей ребенка. Кроме того, она была лишена статуса опекуна ребенка, поэтому она не имела правовых оснований действовать от его имени в судебных или иных разбирательствах в Российской Федерации. Ребенка перевезли к его биологическим родителям, и в период, относившийся к обстоятельствам настоящего дела, он проживал вместе с ними. Эти люди имели полные родительские права в отношении ребенка, включая, среди прочего, право представлять его интересы. Они не уполномочили первую заявительницу представлять интересы ребенка в Европейском Суде. Следовательно, при рассмотрении жалобы в Европейском Суде первая заявительница не имеет права выступать от имени ребенка.

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. (a) Применимость. Взаимоотношения между приемной семьей и приемным ребенком, которые вместе жили много месяцев, может являться семейной жизнью по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции, несмотря на отсутствие биологических взаимоотношений между ними. Сторонами не оспаривался факт наличия семейной жизни между первой заявительницей и приемным ребенком до его перевода к биологическим родителям. Действительно, несмотря на то, что между этими людьми не было кровных связей, приемный ребенок с восьми месяцев находился под постоянной опекой первой заявительницы в течение первых девяти лет своей жизни. Другие заявители, хотя и являлись несовершеннолетними, в разное время находились под опекой первой заявительницы и жили с ней и с ребенком как семья от одного года до семи лет, пока ребенка, о котором идет речь в деле, в итоге не передали биологическим родителям. Тесные семейные связи и тот факт, что первая заявительница приняла на себя роль матери для ребенка, были признаны судами Российской Федерации на различных этапах производства по делу. При таких обстоятельствах взаимоотношения между заявителями и приемным ребенком являлись "семейной жизнью" по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции.

(b) Существо жалобы. (i) Прекращение опекунства первой заявительницы в отношении ребенка и передача ребенка биологическим родителям. В настоящее время существует широкий консенсус, включая международное право, в поддержку идеи о том, что при принятии любых решений, касающихся детей, в первую очередь должны учитываться наилучшие интересы ребенка, которые в зависимости от их характера и значимости могут превалировать над интересами родителей. В частности, согласно статье 8 Конвенции родитель не может осуществлять такие действия, которые могут повредить здоровью и развитию ребенка. Тем не менее интересы родителей остаются тем фактором, который учитывается при уравновешивании всех затронутых в деле интересов. Интересы ребенка определяются тем, что связи ребенка с его или ее семьей должны сохраняться, за исключением случаев, когда доказано особо неблагоприятное его или ее нахождение в семье. Следовательно, семейные связи могут быть разорваны только в исключительных обстоятельствах, и необходимо сделать все возможное для сохранения личных взаимоотношений и, когда это уместно, для "восстановления" семьи. Статья 8 Конвенции возлагает на каждое государство обязанность стремиться воссоединить биологических родителей со своими детьми.

В деле заявителя власти Российской Федерации столкнулись со сложным выбором: разрешить заявителям, которые de facto являлись семьей для ребенка, продолжать взаимоотношения с ним или принять меры по возвращению мальчика в биологическую семью. В этом отношении власти Российской Федерации должны были оценить и справедливо уравновесить конкурирующие интересы родителей приемного ребенка и заявителей. Власти Российской Федерации также должны были учитывать, что ввиду наличия у него физических и психологических отклонений приемный ребенок находился в крайне уязвимом положении. Следовательно, власти Российской Федерации должны были проявить особую тщательность при оценке интересов приемного ребенка и гарантировать ему повышенную защиту, учитывая состояние его здоровья.

Ребенок провел первые девять лет своей жизни, находясь под опекой первой заявительницы, и все это время она оставалась опекуном ребенка, полностью приняв на себя роль его матери. Хотя рассматриваемый период, несомненно, являлся значительным, один только этот факт не мог исключать возможности воссоединения ребенка с его биологическими родителями. Действительно, эффективное уважение права на семейную жизнь требовало, чтобы будущие взаимоотношения между родителями и приемным ребенком определялись бы в свете всех относящихся к делу вопросов, а не только продолжительностью нахождения ребенка под опекой.

Действительно, родители ребенка молчаливо (без явно выраженного согласия) согласились на назначение первой заявительницы опекуном ребенка. В то же время они никогда не отказывались от родительских прав по отношению к своему сыну. Также они не были ограничены в этих правах и не были лишены их. Суды Российской Федерации установили что, хотя на протяжении первых восьми лет жизни ребенка его родители не поддерживали с ним отношений, они, тем не менее, поддерживали его финансово и выполняли просьбы первой заявительницы относительно, inter alia, предоставления лекарств и питания для ребенка. Они присутствовали в жизни своего сына, вследствие чего первая заявительница не могла действительно предполагать, что мальчик останется под ее опекой постоянно. Решение об опеке по своей природе являлось временной мерой, которая могла прекратиться, как только это позволили бы обстоятельства, и любые меры, касающиеся временной опеки, должны были отвечать первичной цели воссоединения ребенка с биологическими родителями.

Суды Российской Федерации тщательно оценили наилучшие интересы ребенка, надлежащим образом учитывая состояние его здоровья и особые потребности. В ряде судебных разбирательств они отметили, в частности, привязанность первой заявительницы к ребенку и ее искреннюю заботу о нем, ее активный подход к удовлетворению потребностей ребенка и в разрешении вопросов, связанных с его здоровьем, что обеспечило прогресс в его физическом и психическом состоянии и общее улучшение состояния его здоровья. Что касается биологических родителей, первоначально у властей Российской Федерации были сомнения относительно того, были ли они приспособлены и могли ли обеспечить нужды своего сына. В частности, власти Российской Федерации указали на недостаточное личное общение родителей с мальчиком и призвали родителей более ответственно относиться к своим родительским обязанностям. В этом отношении внутригосударственные суды отклонили первое ходатайство родителей мальчика о передаче сына под их опеку, отметив, что такая внезапная передача причинит ребенку травму и ухудшит состояние его здоровья, и что необходимо было установить адаптационный период, чтобы ребенок привык к своим биологическим родителям. Однако в ходе последующего производства по делу суды Российской Федерации признали, что родители ребенка могли воспитывать мальчика. Следует отметить, что на тот момент уже на протяжении года действовала схема возобновления общения родителей с ребенком. Принимая рассматриваемое решение, суды Российской Федерации, должным образом исследовав письменные доказательства, включая заключение психологической экспертизы и письменные показания, убедились в том, что родители ребенка восстановили свои взаимоотношения с сыном, что они могли адекватно воспринимать его психологические особенности, эмоциональное состояние, потребности и возможности, что они могли обеспечить ребенку надлежащие условия для проживания и что ребенок чувствовал себя с ними спокойно и удобно.

Вынося постановление о передаче ребенка его биологическим родителям и о прекращении опеки первой заявительницы в отношении данного ребенка, власти Российской Федерации действовали в пределах предоставленной им свободы усмотрения и в соответствии с предусмотренной статьей 8 Конвенции целью обеспечить воссоединение ребенка со своими родителями. Власти Российской Федерации предоставили "относящиеся к делу и достаточные" основания для применения обжалуемой меры. Хотя Европейский Суд признал, что это решение причинило заявителям эмоциональный ущерб, их права не могли быть поставлены выше интересов ребенка в настоящем деле. Доводы первой заявительницы были рассмотрены, и на них были даны обоснованные ответы. Европейский Суд убежден в том, что процесс принятия решения был справедливым и что в ходе него заявителям была обеспечена достаточная защита их прав, гарантированных статьей 8 Конвенции. Таким образом, вмешательство в семейную жизнь заявителей было "необходимо в демократическом обществе".

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу не было допущено нарушения требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

(ii) Доступ заявителей к приемному ребенку. Суды Российской Федерации отклонили жалобы первой заявительницы относительно возможности общаться с приемным ребенком, ссылаясь на отсутствие какой-либо правовой связи между нею и ребенком после прекращения договора об опекунстве. Суды Российской Федерации также отметили отсутствие биологического родства между первой заявительницей и приемным ребенком, что согласно Семейному кодексу Российской Федерации исключало какую-либо возможность для первой заявительницы требовать возможности общения с ребенком.

Европейский Суд ранее выражал свою озабоченность отсутствием гибкости в положениях законодательства Российской Федерации, регулирующего права людей на общение друг с другом. В этих нормах был указан закрытый перечень лиц, имеющих право контактировать с ребенком, без каких-либо исключений, учитывающих разнообразие семейных ситуаций и наилучшие интересы ребенка. В результате лицо, которое не имело родственных связей с ребенком, но которое заботилось о ребенке длительное время и сформировало с ним тесную личную связь, полностью и автоматически исключалось из жизни ребенка и не могло получить право на контакт с ребенком ни при каких обстоятельствах, независимо от наилучших интересов ребенка.

Из решений судов Российской Федерации следовало, что суды не попытались оценить особые обстоятельства дела и, в частности, (i) не приняли во внимание взаимоотношения, которые существовали между заявителями и ребенком до прекращения опекунства первой заявительницы над ребенком; (ii) не рассмотрели вопрос о том, отвечал ли контакт между ребенком и заявителями наилучшим интересам ребенка или нет, и почему; (iii) не рассмотрели вопрос о том, могли ли интересы биологических родителей ребенка превалировать над интересами заявителей или нет, и почему. Фактически в окончательном решении по этому вопросу соответствующий суд Российской Федерации ограничился указанием на то, что право требовать общения с ребенком ни при каких обстоятельствах не могло быть предоставлено иным лицам, кроме перечисленных в Семейном кодексе Российской Федерации. Европейский Суд не может считать такое рассуждение "относящимся к делу и достаточным" основанием для отказа заявителям видеться с ребенком. Соответствующие решения судов Российской Федерации не были основаны на оценке индивидуальных обстоятельств конкретного дела и автоматически исключали любую возможность сохранения семейных связей между приемным ребенком и заявителями.

Власти Российской Федерации не выполнили свою обязанность справедливо уравновесить права всех затронутых в деле лиц, надлежащим образом учитывая обстоятельства дела, что привело к несоблюдению права заявителей на уважение их семейной жизни.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил всем заявителям в совокупности 16 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

 

 

Добавить комментарий

Код

© 2011-2018 Юридическая помощь в составлении жалоб в Европейский суд по правам человека. Юрист (представитель) ЕСПЧ.