Постановление ЕСПЧ от 05 марта 2019 года по делу "Богоносовы (Bogonosovy) против Российской Федерации" (жалоба N 38201/16).
В 2016 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.
По делу успешно рассмотрена жалоба на невозможность для заявителя участвовать в жизни его внучки после удочерения последней. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель жаловался на нарушение его права на поддержание семейных отношений с внучкой после ее удочерения.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Стороны не оспаривали тот факт, что между заявителем и его внучкой существовала семейная жизнь. Она жила с заявителем в течение пяти лет, и он являлся ее опекуном.
Заявитель не подавал ходатайств об определении порядка общения с внучкой в суд первой инстанции, рассматривавший дело об удочерении. Соответственно, данный вопрос не рассматривался судом, и в судебном решении отсутствовали указания на общение заявителя с внучкой после ее удочерения. Заявителю было известно о процедуре удочерения, он дал письменное согласие на это и просил рассмотреть дело в его отсутствие. Таким образом, нельзя было предположить, что заявителю препятствовали в обращении в суд или что он был лишен возможности обратиться в суд с ходатайством о сохранении права на общение с внучкой после ее удочерения, а также что решение об удочерении внучки заявителя было незаконным.
Впоследствии, когда заявитель осознал последствия процедуры удочерения, заключавшиеся в постоянном разрыве семейных связей между ним и его внучкой, он инициировал два производства с целью возобновления общения с внучкой. В ходе первого производства ему удалось восстановить процессуальный срок для подачи апелляционной жалобы на решение об удочерении, после чего он подал жалобу на данное решение, сославшись, в частности, на лишение его права на общение с внучкой после ее удочерения. Однако Санкт-Петербургский городской суд отклонил указанную жалобу, не рассматривая вопрос о том, следовало ли сохранить за заявителем право на общение с внучкой, и постановил, что в соответствии со статьей 67 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ) заявитель имел возможность обратиться в суд с требованиями об определении порядка общения с внучкой.
Тем не менее, когда заявитель обратился в суд в соответствии со статьей 67 СК РФ, суды прекратили производство, признав, что, поскольку решение об удочерении не содержало указаний на сохранение семейных связей между заявителем и его внучкой после удочерения, заявитель не имел права на общение с ней.
Соответственно, возник вопрос о том, являлось ли законодательство Российской Федерации, регулирующее вопросы общения после усыновления и удочерения между усыновленным (удочеренным) ребенком и его родственниками, достаточно ясным и предсказуемым при его применении в той части, в которой оно прямо не предусматривало, что права родственников усыновленного (удочеренного) ребенка переходят приемным родителям или иным образом прекращаются после усыновления (удочерения), если эти родственники в ходе процедуры усыновления (удочерения) не подадут ходатайство о сохранении отношений, в том числе о возможности общения с ребенком и в судебном решении об усыновлении (удочерении) об этом не будет указано.
Если предположить, что это подразумевается в соответствующих положениях законодательства Российской Федерации, то после удовлетворения ходатайства заявителя о восстановлении процессуального срока давности для подачи жалобы на решение об удочерении Санкт-Петербургский городской суд, рассматривавший жалобу заявителя, должен был изучить вопрос о том, имел ли заявитель право на общение с внучкой после ее удочерения, в частности, определив, отвечало ли такое общение интересам ребенка и в случае необходимости включить соответствующие положения в резолютивную часть решения об удочерении. Вместо этого Санкт-Петербургский городской суд оставил без изменения решение об удочерении и предположил, что заявитель мог решить вопрос об общении с внучкой после ее удочерения после прекращения процедуры удочерения в порядке, предусмотренном в статье 67 СК РФ. В действительности такого средства правовой защиты не было в распоряжении заявителя, поскольку, как признали суды Российской Федерации в ходе данного производства, в отсутствие конкретного указания в решении об удочерении на продолжение общения после удочерения нельзя было подать ходатайство об определении порядка общения с внучкой.
В результате подобного толкования и применения соответствующих положений внутригосударственного законодательства судами Российской Федерации в процессе процедуры удочерения после ее возобновления заявитель полностью и автоматически лишился права на участие в жизни его внучки после ее удочерения.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.