Постановление ЕСПЧ от 10 января 2019 года по делу "Хадия Исмаилова (Khadija Ismayilova) против Азербайджана" (жалобы N 65286/13 и 57270/14).
В 2013 и 2014 годах заявительнице была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы были объединены и коммуницированы Азербайджану.
По делу успешно рассмотрена заявительницы на неспособность властей защитить ее от необоснованного вмешательства в ее личную жизнь, связанного с ее работой в качестве журналистки. По делу допущено нарушение требований статей 8 и 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявительница, журналистка, известная своими расследованиями и критическим отношением к властям страны, опубликовала ряд статей, в которых обвиняла президента и его семью в коррупции. В 2012 году она получила письмо с угрозами и требованием прекратить свою деятельность. Неизвестные лица установили скрытые камеры в ее квартире без ее ведома и согласия, и о ней тайно были сняты видео интимного характера, которые были распространены в Интернете.
В ходе последующего расследования по уголовному делу заявительница подала жалобу на то, что следственные органы отказались выполнить очевидные и первоначальные следственные действия. В ответ органы уголовного преследования опубликовали отчет о статусе расследования. В этом отчете утверждалось, что заявительница и ее адвокат распространяли ложную информацию в средствах массовой информации, а также указывались конфиденциальные личные сведения, такие как имена и адреса ее друзей, родственников и коллег.
Заявительница жаловалась на то, что ее права, гарантированные статьями 8 и 10 Конвенции, были нарушены в связи с неспособностью властей защитить ее от необоснованного вмешательства в ее личную жизнь, связанного с ее работой в качестве журналистки.
ВОПРОСЫ ПРАВА
(a) Письмо с угрозами, тайная видеосъемка и распространение видеозаписей интимного характера. Деяния, на которые жаловалась заявительница, были тяжкими и посягали на человеческое достоинство. В ее деле прослеживалась достоверная связь между профессиональной деятельностью заявительницы и допущенными вмешательствами, целью которых было заставить заявительницу замолчать. В ситуации, когда заявительница была известна общественности именно в связи с ее журналистской деятельностью, было сложно установить какую-либо другую причину для полученных ею угроз публичного унижения, чем та, которая была связана с данной деятельностью. Отсутствие такой причины могло быть доказано, только если бы оно было убедительным и окончательным образом исключено в результате эффективного расследования. Соответственно, этот аспект дела придавал наиважнейшее значение расследованию того, была ли исходящая угроза связана с профессиональной деятельностью заявительницы, и от кого она поступала. Хотя утверждения заявительницы о том, что за совершенным в отношении нее преступлением могли стоять государственные должностные лица, не были подтверждены доказательствами, соответствующими стандарту доказывания, соблюдение которого необходимо для того, чтобы прийти к выводу о нарушении негативных обязательств государства, предусмотренных в статье 8 Конвенции, ее аргументы в этом отношении были, тем не менее, серьезными и не могли быть отклонены как несостоятельные prima facie.
С самого начала у следственных органов было несколько очевидных зацепок, но они не приняли достаточных мер в этом отношении. Не было убедительно доказано, что следственные органы надлежащим образом получили показания важного свидетеля или расследовали какие-либо версии, появившиеся после дачи этих показаний. Из материалов дела следует, что при первом допросе следователь не зафиксировал надлежащим образом и, возможно, даже активно избегал протоколирования показаний свидетеля, которые были очень важными для дела. В материалах дела отсутствует информация, подтверждающая, что были приняты какие-либо меры с целью идентифицировать лицо, которое направило заявительнице письмо с угрозами, владельцев и/или операторов веб-сайтов, где были размещены видео, а также личности тех, кто их разместил.
Принимая во внимание недостатки, допущенные властями при расследовании дела заявительницы, а также общую длительность производства по делу, Европейский Суд пришел к выводу, что власти не выполнили свои позитивные обязательства, чтобы обеспечить должную защиту личной жизни заявительницы путем проведения эффективного расследования по уголовному делу об очень серьезных вмешательствах в ее личную жизнь.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
(b) Публикация отчета властей о ходе расследования. Отчет о ходе расследования, опубликованный в прессе органами уголовного преследования, содержал конфиденциальные личные сведения, полученные при расследовании уголовного дела. Власти Азербайджана не доказали правомерную цель или необходимость данного вмешательства. Существовала возможность информировать общественность о характере принятых властями следственных действий, при этом соблюдая право заявительницы на уважение личной жизни, которое имело первостепенное значение в контексте настоящего дела, с учетом того, что само расследование началось в связи с необоснованным и грубым вмешательством в ее личную жизнь. Сама ситуация заявительницы требовала от властей действовать осторожно, чтобы не усугублять уже имеющееся нарушение ее права на уважение личной жизни.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Деяния уголовного характера, совершенные в отношении заявительницы, по-видимому, были связаны с ее деятельностью в качестве журналистки. Не было приведено и не могло быть выявлено каких-либо других убедительных причин для домогательства, жертвой которого она стала. Заявительница неоднократно доводила до сведения властей свои утверждения о том, что она стала жертвой организованной кампании в отместку за ее журналистскую деятельность.
При данных обстоятельствах, принимая во внимание доклады об общей ситуации, связанной со свободой слова в Азербайджане, и конкретные обстоятельства дела заявительницы, угрозы публичного унижения и действия, приведшие к вопиющему и необоснованному вмешательству в личную жизнь заявительницы, либо были связаны с ее журналистской деятельностью, либо должны были рассматриваться властями в ходе расследования как таковые. В данной ситуации статья 10 Конвенции требовала от властей государства-ответчика принятия позитивных мер для защиты журналистской свободы выражения мнения в дополнение к их позитивным обязательствам, предусмотренным статьей 8 Конвенции, в отношении защиты заявительницы от вторжения в ее личную жизнь.
Хотя власти Азербайджана начали расследование по уголовному делу, в нем были значительные упущения и задержки. Более того, статьи, опубликованные в газетах, которые, по утверждению заявительницы, были проправительственными, а также необоснованная публикация властями Азербайджана дополнительных сведений о личной жизни заявительницы еще более усугубили ситуацию, что противоречило духу защиты свободы журналистской деятельности.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.