Постановление ЕСПЧ от 06 ноября 2018 года по делу "Бурля и другие (Burlya and Others) против Украины" (жалоба N 3289/10).
В 2010 году заявителям была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Украине.
По делу успешно рассмотрена жалоба заявителей на непринятие сотрудниками полиции мер по защите жителей от запланированного нападения на их жилища группы лиц по националистическим мотивам. По делу допущено нарушение требований статей 3 и 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
После убийства в деревне, где проживали заявители, там собралась группа жителей деревни, которые требовали выгнать представителей народности рома. Собрался совет деревни, который решил, в частности, поддержать решение жителей деревни о том, что лица цыганского происхождения должны уехать. Мэр и местная полиция посоветовали заявителям, гражданам Украины происхождения рома, покинуть деревню, так как планировался "погром". Впоследствии толпа из нескольких сотен людей разграбила дома жителей рома, уничтожая их имущество. Заявители жаловались на данное нападение на их дома и утверждали, что власти содействовали их разграблению или, по крайней мере, не приняли мер для предупреждения или эффективного расследования нападения.
ВОПРОСЫ ПРАВА
Необходимо было выделить две группы заявителей. Первая группа находилась в деревне во время подготовки нападения и была вынуждена покинуть свои дома. Второй группы заявителей не было в деревне во время соответствующих событий.
По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции (материальный аспект) во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции. Стороны не оспаривали, что разграбление домов заявителей было мотивировано антицыганскими настроениями среди жителей деревни.
Местной и районной полиции было заранее известно о подготовке погрома, и этого срока было достаточно для того, чтобы собрать всех жителей народности рома и предупредить их о необходимости покинуть деревню. В материалах дела отсутствует информация о том, почему сотрудники полиции не вмешались, чтобы защитить дома заявителей. В частности, ни в одном из решений судов Украины не утверждалось, что насилие произошло так быстро или так превосходило ресурсы полиции, что решение ограничить вмешательство со стороны полиции было обоснованным и следовало лишь стараться минимизировать ущерб путем предупреждения заявителей о необходимости уехать.
Представители власти ясно настаивали на том, чтобы заявители покинули деревню, поскольку власти считали себя не в состоянии либо не хотели защитить заявителей от нападения. Сотрудники полиции присутствовали при разграблении домов заявителей, но существенным образом не вмешивались в происходившие события. Такое присутствие в совокупности с решением совета деревни, из которого, по-видимому, следовало одобрение решения о выселении заявителей, создавало впечатление официального одобрения действий нападавших.
Заявители, которых предупредили о нападении, оказались в ситуации, из которой они должны были заключить, что из-за их семейных связей и этнической принадлежности они не могли рассчитывать на защиту закона в том месте, где они проживали на регулярной основе в течение продолжительного периода времени. Их решение покинуть дома до нападения, таким образом, не являлось результатом выражения их свободной воли, но способом защиты своей физической целостности. Их чувства страха, боли, беспомощности и унижения усиливались пониманием того, что их дома, скорее всего, были разграблены, но они не могли защитить свои жилища, не поставив под угрозу свою жизнь. В целом все это в высшей степени унижало их достоинство. Роль сотрудников полиции, которые решили не предоставлять заявителям защиту, но посоветовали им уехать до погрома, а также тот факт, что это сопровождалось вторжением в дома заявителей и их разграблением огромной толпой, настроенной враждебно к лицам рома, были таковы, что представляли собой настолько серьезное оскорбление достоинства заявителей, что оно могло быть квалифицировано как "унижающее достоинство обращение".
Европейский Суд не согласился с мнением властей Украины, согласно которому для того, чтобы статья 3 Конвенции применялась в контексте нанесения ущерба имуществу, было необходимо, чтобы заявители наблюдали за уничтожением собственных домов. Важность присутствия или отсутствия любого обстоятельства не может оцениваться изолированно, а только в контексте всех обстоятельств дела. Ввиду вышеизложенных выводов Европейский Суд счел, что данный фактор не являлся решающим в настоящем деле.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу были допущены нарушения требований статьи 3 Конвенции во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции в отношении первой группы заявителей, жалоба второй группы заявителей была признана несовместимой с Конвенцией ratione materiae (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции (процессуальный аспект) во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции. В ходе расследования событий было допущено несколько серьезных ошибок. Следственные органы располагали многочисленными доказательствами того, что местные власти, включая местную полицию, знали о подготовке нападения, но не предприняли каких-либо мер для его предупреждения и оставались безучастными во время нападения, видимо, ограничиваясь предупреждением человеческих жертв. Однако не было выполнено каких-либо действий для расследования данного аспекта дела. Не было предпринято усилий, чтобы выяснить, что и когда они узнали, из какого источника, знали ли они каких-либо организаторов, контактировали ли с ними, и почему они ограничили свою роль предупреждением заявителей о необходимости уехать вместо того, чтобы принять шаги для предотвращения нападения.
Местная полиция, которая, очевидно, сыграла определенную роль в событиях, в отношении которых проводилось расследование, активно участвовала в самом расследовании. Такое проведение расследования и отсутствие проверки одной из очевидных версий, причем, по-видимому, без разумного обоснования, указывали не только на неадекватный и поверхностный характер расследования, но и на отсутствие его независимости.
Меры, принятые с целью идентифицировать виновных, которые были частными лицами, также не были достаточными. Из трех человек, точно опознанных в качестве подстрекателей погрома, были допрошены только двое. Они отрицали личное участие в разграблении домов рома. Однако отсутствуют какие-либо указания на то, что они были допрошены в связи с их предполагаемым подстрекательством к погрому. Кроме того, из материалов дела следовало, что свидетели отрицали свое личное участие в погроме, но их не спрашивали о том, знали ли они кого-либо из участников нападения. Это было особенно удивительно в отношении сотрудников полицейских, которые присутствовали на месте событий и лично наблюдали за погромом и лицами, которые в нем участвовали.
Наконец, несмотря на явные доказательства того, что рассматриваемая акция была направлена против членов определенной этнической группы, расследование проводилось по факту простого нарушения общественного порядка. В материалах дела отсутствуют доказательства того, что власти провели расследование в отношении возможных националистических мотивов погрома.
Выводы по делу также были рассмотрены в свете международных докладов о систематическом негативном отношении к народности рома со стороны некоторых сотрудников правоохранительных органов на Украине.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение в отношении первой группы заявителей, жалоба второй группы заявителей была объявлена несовместимой с Конвенцией ratione materiae (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции. Положение второй группы заявителей не относилось к сфере действия статьи 3 Конвенции и могло быть в достаточной степени рассмотрено с точки зрения статьи 8 Конвенции. Было установлено, что властями были допущены серьезные упущения, касавшиеся защиты первой группы заявителей от разграбления их домов, что позволило Европейскому Суду прийти к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции.
Аналогичные выводы можно было сделать относительно второй группы заявителей. Единственное отличие второй группы заявителей заключалось в том, что они не находились в деревне во время соответствующих событий и, приехав туда позже, обнаружили, что их дома были разграблены. В результате нападения заявители больше не могли жить в своих домах. Хотя в материалах дела отсутствуют указания на конкретные факты, подтверждавшие, что заявителям препятствовали возвращаться в деревню, было бы неразумно предполагать, что они бы постоянно жили в полуразрушенных домах в деревне, власти которой ясно дали им понять, что не предоставят им какой-либо защиты от насилия со стороны толпы, особенно учитывая, что не проводилось расследования по факту соответствующих событий и никто не был привлечен к ответственности.
Следовательно, не может быть никакого сомнения в том, что ущерб, причиненный домам заявителей, представлял собой серьезное и необоснованное вмешательство в право заявителей на уважение их частной и семейной жизни и жилища.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил по 11 000 евро каждому заявителю из первой группы и по 9 000 евро каждому заявителю из второй группы в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.