Постановление ЕСПЧ от 06 ноября 2018 года по делу "Миличевич (Milicevic) против Черногории" (жалоба N 27821/16).
В 2016 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Черногории.
По делу успешно рассмотрена жалоба заявителя на неспособность властей защитить его от нападения со стороны психически больного человека, который до этого ему угрожал. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
В конце января 2013 года заявитель сообщил в полицию о том, что X., долгое время состоявший на учете у психиатра в связи с диагнозом "шизофрения", угрожал ему. Через два дня после этого X. напал на заявителя с молотком и нанес ему травму головы. Заявитель подал заявление о возбуждении уголовного дела в отношении X., которого впоследствии осудили за причинение телесных повреждений, а также за другое нападение, совершенное в октябре 2012 года, когда X. без причины ударил ножом V.J. После этого X. был признан виновным в обоих нападениях, и ему было назначено прохождение обязательного психиатрического лечения.
Впоследствии требование заявителя о возмещении морального вреда, причиненного ему в результате предполагаемой неспособности властей Черногории принять какие-либо превентивные меры, было оставлено без удовлетворения. Суд государства-ответчика не усмотрел оснований для привлечения органов государственной власти к ответственности.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. В законодательстве Черногории была предусмотрена уголовная ответственность за посягательство на личную безопасность. Если прокуратура отказывалась от возбуждения уголовного дела по каким-либо основаниям, потерпевшая сторона имела право осуществлять обвинение как "субсидиарный прокурор". Таким образом, законодательство государства-ответчика предоставляло достаточную защиту.
Хотя было признано, что уполномоченные органы вмешались после нападения X. на заявителя, нельзя было упускать из виду те обстоятельства, что бездействие властей и их неспособность обеспечить заявителю защиту после угроз X. или позаботиться о том, чтобы X. была предоставлена соответствующая психиатрическая помощь после того, как он напал на V.J., привели к реализации угроз X. в адрес заявителя.
В частности, власти государства-ответчика знали о том, что X. долгое время находился на психиатрическом учете, что с его стороны имели место другие случаи насильственного поведения, в том числе нападения на соседей, поджог собственного дома, затопление квартиры соседей, и что X. всегда носил при себе нож или иное аналогичное оружие. Власти Черногории также знали о предыдущей судимости X. и о том, что в рамках рассмотрения того уголовного дела суды установили причинно-следственную связь между психическим состоянием X. и совершенными им преступлениями. Кроме того, за четыре месяца до нападения на заявителя X. самовольно покинул больницу, нарушив рекомендации врача. Несколько дней спустя он напал на V.J. без какой-либо причины. В материалах дела не содержалось доказательств того, что после нападения на V.J. в отношении X. проводилось медицинское освидетельствование с целью установить, принимал ли X. назначенные ему препараты, что свидетельствовало об отсутствии сотрудничества между полицией и медицинскими службами. По факту нападения был составлен обвинительный акт, однако в течение более трех месяцев, то есть до нападения на заявителя, в связи с этим инцидентом не принималось каких-либо действий. Более того, властям было известно, что X. угрожал заявителю, поскольку последний сообщил об этом полиции. Таким образом, власти государства-ответчика должны были знать о реальном и неизбежном риске нападения на заявителя.
Отсутствие достаточных мер, принятых властями Черногории, в ответ на поведение X. являлось нарушением позитивных обязательств государства-ответчика по обеспечению права заявителя на личную жизнь по статье 8 Конвенции.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 4 500 евро в качестве компенсации морального вреда.