ЕСПЧ выявил нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Заголовок: ЕСПЧ выявил нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сведения: 2019-06-19 16:04:14

Постановление ЕСПЧ от 06 ноября 2017 года по делу "Висент Дель Кампо (Vicent Del Campo) против Испании" (жалоба N 25527/13).

В 2013 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Испании.

По делу успешно рассмотрена жалоба заявителя на признание его виновным в психологическом преследовании с указанием его фамилии в решении суда, вынесенном по результатам разбирательства против его работодателя, о котором заявитель не знал. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

Заявитель, преподаватель и начальник отдела в государственной школе, обвинялся в психологическом преследовании в отношении коллеги. После того, как жалоба последней была оставлена властями без удовлетворения как необоснованная, она обратилась в суд с заявлением к региональной администрации, требуя компенсацию за то, что преследование не было предупреждено. В 2011 году Верховный суд признал факт предполагаемого психологического преследования на рабочем месте доказанным и предписал администрации выплатить компенсацию в размере 14 500 евро. В решении суда была указана фамилия заявителя. Заявитель, который узнал о данном процессе лишь из публикации в местной газете в какой-то момент после вынесения решения суда, подал заявление о признании его стороной по делу. Верховный суд отклонил его требование на основании того, что заявитель не мог считаться имеющим непосредственный интерес в деле об установлении ответственности региональной администрации.

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Поскольку заявитель не являлся стороной по делу о привлечении к ответственности региональной администрации, согласно законодательству Испании вывод об ответственности администрации не повлек автоматически какой-либо выгоды или ущерба для его прав. Ни мотивировка судебного решения, ни содержавшееся в нем изложение фактов ни при каких обстоятельствах не имели силы res judicata в отношении последующего процесса о привлечении к ответственности должностного лица в связи с предполагаемым причинением вреда при исполнении должностных обязанностей.

Учитывая, что в решении Верховного суда была указана фамилия заявителя и содержался вывод о том, что его поведение представляло собой психологическое преследование и запугивание, а также принимая во внимание, что публикация этих выводов могла иметь негативные последствия для личной и семейной жизни заявителя, жалоба заявителя относилась к сфере действия статьи 8 Конвенции.

Более того, сообщение сведений о личности заявителя в тексте решения Верховного суда не могло рассматриваться как предсказуемое последствие действий самого заявителя. Исходя из материалов дела представляется, что заявитель ничего не знал об этом процессе. Его не вызывали в суд, он не являлся стороной по делу, предметом которого было лишь установление ответственности администрации в связи с действием или бездействием должностных лиц при исполнении ими своих обязанностей. Кроме того, жалоба на преследование на рабочем месте, поданная коллегой заявителя в отношении него лично, до этого была оставлена без удовлетворения, и коллега не подавала других жалоб против заявителя. Заявитель никогда не обвинялся и не был признан виновным в совершении каких-либо преступлений.

Следовательно, меры, на которые жаловался заявитель, представляли собой "вмешательство" в его право на уважение личной жизни и преследовали цель "защиты прав и свобод других лиц", в частности, прав коллеги заявителя как предполагаемой жертвы преследования на рабочем месте путем признания и публичного раскрытия фактов при возмещении причиненного ущерба и в интересах надлежащего отправления правосудия.

Если процесс об ответственности администрации имел специфические признаки, Верховный суд не ограничивал свои доводы простой констатацией того факта, что ситуация, в которой оказалась коллега заявителя, представляла собой преследование на рабочем месте, и что органы, занимающимися вопросами образования, несмотря на то, что они знали об этой ситуации, не приняли эффективных мер для ее прекращения. Верховный суд осуществил тщательный анализ фактов и доказательств и пришел к выводу, что поведение заявителя представляло собой повторявшееся психологическое преследование. Подобная квалификация поведения заявителя в авторитетном судебном постановлении, вероятно, могла иметь огромное значение в той мере, в какой она выражала общественное осуждение заявителя и могла оказать большое влияние на его личное и профессиональное положение, а также на его честь и репутацию.

Соответствующее законодательство Испании не требовало установления личности должностного лица, причинившего вред, и не ставило привлечение администрации к ответственности в зависимость от установления вины должностного лица в виде умысла или неосторожности. Таким образом, судам государства-ответчика было достаточно установить лишь наличие вреда и его связь с функционированием государственного аппарата. Верховный суд также был вправе опустить любые имена и фамилии в своем постановлении, избежать указания данных о личности заявителя или ограничить публикацию сведений о судебном производстве из соображений государственной политики или защиты прав и свобод. Более того, доступ к тексту решения или некоторым его частям мог быть ограничен, если было затронуто право лица на личную жизнь. Данные меры в значительной мере ограничили бы влияние решения на право заявителя на защиту репутации и личной жизни, и неясно, почему Верховный суд не принял таких мер для защиты данных о личности заявителя.

Заявитель не был извещен, допрошен, вызван повесткой или иным образом уведомлен о жалобе, поданной его коллегой в Верховный суд. Соответственно, у него не было возможности требовать неразглашения Верховным судом данных о его личности или других сведений частного характера до вынесения решения. Соответственно, вмешательство в личную жизнь заявителя не сопровождалось эффективными и адекватными гарантиями.

Дело имело значительные последствия и получило большую огласку в обществе. Хотя непонятно, каким образом средства массовой информации получили сведения о деле, отмечалось, что согласно законодательству Испании судебное производство было открытым, за исключением случаев, когда закрытое рассмотрение дела было необходимо для защиты прав и свобод. В результате решения оглашались публично и после их вынесения и подписания соответствующим судом публиковались. Более того, после вынесения решения доступ к нему уже находился за рамками контроля Верховного суда, поскольку разрешение на распространение документов относительно производства в отношении третьих лиц, не являвшихся стороной по делу, находилось в ведении секретаря-канцлера суда, а не судей. Принимая во внимание это обстоятельство, а также обязанность властей защищать репутацию лиц, Верховный суд должен был принять необходимые меры для защиты права заявителя на защиту личной жизни при вынесении решения.

Вмешательство в право заявителя на уважение личной жизни, произошедшее в результате решения Верховного суда, не было в достаточной степени обоснованно при конкретных обстоятельствах дела, и, несмотря на пределы усмотрения судов государства-ответчика по таким вопросам, вмешательство не было соразмерным правомерным целям, которые оно преследовало.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.

 

Добавить комментарий

Код

© 2011-2018 Юридическая помощь в составлении жалоб в Европейский суд по правам человека. Юрист (представитель) ЕСПЧ.