ЕСПЧ выявил нарушение требований статей 8 и 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Заголовок: ЕСПЧ выявил нарушение требований статей 8 и 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сведения: 2019-05-21 13:28:45

Постановление ЕСПЧ от 13 сентября 2018 года по делу "Некоммерческая организация Big Brother Watch и другие (Big Brother Watch and Others) против Соединенного Королевства" (жалоба N 58170/13 и другие).

В 2013 году организации-заявительнице и иным заявителям была оказана помощь в подготовке жалоб. Впоследствии жалобы были объединены и коммуницированы Соединенному Королевству.

По делу обжалуется вопрос о соответствии Конвенции о защите прав человека и основных свобод скрытого режима наблюдения, включая неизбирательный (массовый) перехват внешних переговоров. По делу допущено нарушение требований статей 8 и 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По делу не допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод применительно к режиму обмена информацией между разведывательными службами.

 

Коллегия Большой Палаты Европейского Суда 4 февраля 2019 г. приняла решение об удовлетворении ходатайства о пересмотре данного Постановления в Большой Палате, поэтому Постановление от 13 сентября 2018 г. не вступило в силу, поскольку оно будет пересмотрено.

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

Заявители, несколько компаний, благотворительных организаций, некоммерческих организаций и физических лиц, подали в Европейский Суд три жалобы, возражая против пределов и масштаба программ электронного наблюдения, используемых властями Соединенного Королевства. Все заявители считали, что вследствие характера их деятельности их электронные письма весьма вероятно могли быть либо перехвачены разведывательными службами Соединенного Королевства, получены разведывательными службами Соединенного Королевства после их перехвата властями иностранных государств, либо/и получены властями Соединенного Королевства от поставщиков услуг связи (Communications Service Providers (CSPs)).

Заявители утверждали, что не соответствовали положениям статьи 8 Конвенции следующие три режима:

- массового перехвата информации согласно пункту 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий (RIPA);

- обмена информацией между разведывательными службами;

- приобретения передаваемых данных согласно главе II Закона о регулировании следственных полномочий.

Заявители по третьей жалобе (из числа тех, производство по которым было объединено Европейским Судом) подали каждый по отдельной жалобе в Трибунал по вопросам следственных полномочий (IPT), утверждая, что имело место нарушение статей 8, 10 и 14 Конвенции. Что касается перехвата внешних переговоров на основании ордера, полученного в соответствии с пунктом 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий, Трибунал по вопросам следственных полномочий установил, что режим выдачи ордера и сопутствующие гарантии в достаточной степени соответствовали требованиям Европейского Суда, сформулированным в Решении по делу "Вебер и Саравия против Германии" (Weber and Saravia v. Germany) (жалоба N 54934/00, ECHR 2006-XI), поскольку вмешательство должно "соответствовать закону" в целях статьи 8 Конвенции. Трибунал по вопросам следственных полномочий, однако, установил два "технических" нарушения статьи 8 Конвенции, касавшихся в одном случае удержания законно перехваченных материалов на больший срок, чем это допустимо законом, а во втором - ненадлежащее выполнение процедуры отбора материалов для просмотра. Заявители по первым двум жалобам не обращались в Трибунал по вопросам следственных полномочий.

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

По поводу соблюдения статьи 35 Конвенции (исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты). Трибунал по вопросам следственных полномочий являлся особым судом, к компетенции которого относились исключительно жалобы на неправомерное вмешательство в переговоры лиц в результате действий, одобренных Законом о регулировании следственных полномочий. Трибунал по вопросам следственных полномочий рассматривал вопросы, касавшиеся как общего соблюдения режима перехвата информации, так и возможного нарушения прав отдельных заявителей. Лица, участвующие в выдаче ордера на перехват информации и в его исполнении, были обязаны передавать Трибуналу по вопросам следственных полномочий все запрошенные им документы, включая материалы, касающиеся внутренних процедур обработки данных, которые нельзя было опубликовать по причинам национальной безопасности, независимо от того, подтверждали ли эти документы позицию защиты или противоречили ей. Трибунал по вопросам следственных полномочий мог по своему усмотрению провести устные публичные слушания, если это было возможно, и в закрытом судебном заседании он мог поручить адвокату от этого трибунала выступить с заявлениями от истцов, чьи интересы не могли быть представлены. После рассмотрения жалобы Трибунал по вопросам следственных полномочий мог присудить компенсацию и вынести любое иное постановление, включая аннулирование или отмену ордера на перехват информации и требование уничтожить любые записи. Рассматривая жалобу, поданную заявителями третьей совместной жалобы, Трибунал по вопросам следственных полномочий использовал все указанные полномочия в интересах заявителей.

Учитывая как способ, которым Трибунал по вопросам следственных полномочий осуществлял свои функции за последние 15 лет, так и реальное воздействие, которое решения этого суда оказывали на законодательство и прецедентную практику Соединенного Королевства, выраженную в деле "Кеннеди против Соединенного Королевства" (Kennedy v. United Kingdom) от 18 мая 2010 г., жалоба N 26839/05 озабоченность относительно эффективности Трибунала по вопросам следственных полномочий в качестве средства правовой защиты в связи с жалобами на соблюдение общего режима секретного наблюдения более не имела под собой обоснований.

Европейский Суд отметил, что, когда Трибунал по вопросам следственных полномочий признал режим скрытого наблюдения не соответствующим Конвенции, власти Соединенного Королевства гарантировали, что любые недостатки будут рассмотрены и исправлены. В связи с этим, хотя представленные властями Соединенного Королевства доказательства еще не могли продемонстрировать наличие "императивного обязательства", требующего от властей исправить любое нарушение, выявленное Трибуналом по вопросам следственных полномочий, Европейский Суд, тем не менее, согласен с тем, что практика, касавшаяся определенных юридических последствий от решений трибунала относительно наличия в законодательстве Соединенного Королевства несоответствий Конвенции, являлась достаточно ясной, чтобы уверенно считать такое средство правовой защиты эффективным.

Однако Европейский Суд согласен с тем, что, когда заявители по первым двум жалобам подали свои обращения, их нельзя было винить за то, что они не сослались на упоминавшееся выше дело "Кеннеди против Соединенного Королевства" в качестве основания для предположения о том, что Трибунал по вопросам следственных полномочий не являлся эффективным средством правовой защиты применительно к жалобе, касающейся общего применения Конвенции к режиму скрытого наблюдения. С учетом вышеизложенного Европейский Суд постановил, что имели место особые обстоятельства, освобождавшие указанных заявителей от необходимости сначала подать свои жалобы в Трибунал по вопросам следственных полномочий.

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. (a) Пункт 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий (режима). (i) Общие принципы, касающиеся мер по скрытому наблюдению, включая перехват переговоров. В своей прецедентной практике по вопросу перехвата переговоров в рамках уголовного дела Европейский Суд разработал шесть минимальных требований, которые должны быть отражены в законодательстве, чтобы избежать злоупотребления полномочиями:

- указание на характер правонарушения, который может обусловить выдачу ордера на перехват данных;

- определение категории лиц, чьи переговоры могут быть перехвачены;

- установление ограничения по продолжительности периода перехвата данных;

- определение процедуры для исследования, использования и хранения полученных данных;

- меры предосторожности при передаче данных третьим лицам;

- определение обстоятельств, при которых перехваченные данные могут и должны быть стерты или уничтожены.

В Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia) (от 4 декабря 2015 г., жалоба N 47143/06) Европейский Суд подтвердил, что указанные шесть требований применимы также в делах, когда перехват данных осуществляется в интересах национальной безопасности. Однако определяя, противоречило ли применимое законодательство статье 8 Конвенции, Европейский Суд также должен учитывать меры по надзору за осуществлением процедуры скрытого наблюдения, любой механизм уведомлений и средства правовой защиты, предусмотренные законодательством соответствующего государства.

Пересмотр и надзор за осуществлением процедуры скрытого наблюдения могут применяться в трех случаях: когда наблюдение устанавливается впервые, в процессе осуществления наблюдения и при завершении наблюдения. Что касается первых двух случаев, то сама природа и логика скрытого наблюдения требуют, чтобы не только надзор, но и пересмотр осуществлялись бы без ведома лица, за которым велось наблюдение. Следовательно, поскольку указанное лицо не имело никакой возможности воспользоваться эффективным средством правовой защиты по своей инициативе или непосредственно участвовать в процедуре пересмотра, было важно, чтобы установленные процедуры сами по себе содержали бы надлежащие и соответствующие гарантии защиты прав данного лица. В области, где так легко допустить злоупотребление полномочиями в индивидуальных случаях и где такое злоупотребление могло повлечь тяжелые последствия для демократического общества в целом, в принципе желательно было доверить надзор судье, поскольку судебный контроль предполагает наилучшие гарантии независимости, беспристрастности и надлежащей процедуры.

Что касается третьего этапа, то после прекращения наблюдения вопрос о последующем уведомлении о наблюдении был неразрывно связан с эффективностью судебных средств правовой защиты и, как следствие, с наличием эффективных гарантий против злоупотребления полномочиями по слежению. По сути у заинтересованных частных лиц было мало возможности для обращения в суды, если этим лицам не сообщали о мерах, принятых без их уведомления, и, таким образом, они могли обжаловать законность наблюдения за ними ретроспективно или в качестве альтернативы, если только любое лицо, подозревавшее, что за ним или ней ведется скрытое наблюдение, могло обратиться в суд, чья юрисдикция не зависела от уведомления объекта наблюдения о принятых мерах.

(ii) Подлежащее применению правило. Европейский Суд отклонил довод заявителей о том, что шесть минимальных требований следует "улучшить", добавив требование о наличии объективного доказательства разумного подозрения в отношении лиц, о которых собирается информация, о предварительном независимом судебном разрешении на выдачу ордера на перехват данных и о последующем уведомлении объекта наблюдения о принятых мерах.

Было очевидно, что неизбирательный перехват данных являлся важным способом достижения поставленных законных целей, особенно учитывая текущий уровень опасности как со стороны террористических организаций, так и применительно к тяжким преступлениям. Неизбирательный перехват по определению не имеет цели, и установление требования наличия "разумного подозрения" сделает работу данной схемы невозможной. Аналогичным образом требование о "последующем уведомлении" предполагало наличие четко определенных объектов наблюдения, которых просто не существовало при неизбирательном перехвате данных. Хотя Европейский Суд посчитал требование получения судебной санкции существенной гарантией и, возможно, даже "наилучшей практикой", само по себе это разрешение не являлось ни необходимым, ни достаточным для обеспечения выполнения требований статьи 8 Конвенции. Скорее, следовало учитывать реальное функционирование системы перехвата данных, включая систему сдержек и противовесов при осуществлении полномочий, а также наличие или отсутствие каких-либо проявлений действительного злоупотребления полномочиями.

Следовательно, Европейский Суд рассмотрит оправдание для какого-либо вмешательства со ссылкой на шесть минимальных требований, адаптируя их, где необходимо, к применению режима неизбирательного перехвата информации. Европейский Суд также примет во внимание дополнительные относящиеся к делу факторы, которые он определил в упоминавшемся выше деле "Роман Захаров против Российской Федерации".

(iii) Пределы применения мер по скрытому наблюдению. Обращаясь к первым двум минимальным требованиям, Европейский Суд полагал, что соответствующее правовое положение было достаточно ясным, предоставляло гражданам достаточно точное определение обстоятельств и условий, при которых мог быть выдан ордер на основании пункта 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий. Ничто не заставляло предположить, что министр (Государственный секретарь) санкционировал ордер без надлежащего рассмотрения дела. Процедура выдачи разрешения (санкции) являлась предметом независимой проверки, и Трибунал по вопросам следственных полномочий обладал обширной юрисдикцией для рассмотрения любой жалобы на незаконный перехват информации. Европейский Суд согласился с тем, что положения о сроке действия и возобновлении действия ордеров на перехват данных, положения, касавшиеся хранения, оценки, исследования и использования перехваченных данных, положения о процедуре передачи перехваченных данных другим заинтересованным сторонам и положения об уничтожении перехваченного материала были достаточно ясными, чтобы предоставлять надлежащую гарантию от злоупотребления полномочиями.

Что касается отбора переговоров для анализа, когда они были перехвачены и отфильтрованы, те из них, которые не были исключены из сферы исследования в режиме реального времени, подвергались дальнейшей проверке: сначала с автоматическим применением через компьютер простых фильтров (таких как адрес электронной почты или телефонные номера) и первоначальных критериев поиска, а впоследствии путем применения комплексных поисковых систем. Фильтры и критерии поиска необязательно должны публиковаться, также отсутствует необходимость перечислять их в запрашиваемом ордере на перехват данных. Тем не менее критерии поиска и фильтры, используемые для обработки перехваченной информации, должны подвергаться независимой проверке, данная гарантия, по-видимому, не была предусмотрена пунктом 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий. На практике единственной независимой проверкой процесса фильтрации и отбора перехваченной информации являлась post factum проверка со стороны Комиссара по вопросам перехвата переговоров и, если подавалось соответствующее ходатайство, проверка со стороны Трибунала по вопросам следственных полномочий. При неизбирательном перехвате данных, когда решение о перехвате информации не ограничивалось существенным образом условиями ордера, гарантии, применимые к фильтрации и отбору для исследования информации, обязательно должны были быть более тщательно проработанными.

Европейский Суд полагал, что разведывательные службы Соединенного Королевства восприняли свои конвенционные обязательства серьезно и не злоупотребили своими полномочиями согласно пункту 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий. Вместе с тем при исследовании этих полномочий были выявлены два момента, вызывающие сомнения: во-первых, отсутствие общего представления обо всем процессе отбора информации, включая выбор объектов перехвата, установку критериев отбора и критериев поиска для фильтрации перехваченных данных и отбор материалов для работы аналитиков, и, во-вторых, отсутствие каких-либо реальных гарантий, применимых к отбору коммуникационных данных для исследования. Ввиду этих недостатков Европейский Суд пришел к выводу, что установленный пунктом 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий режим не отвечал требованию о "качестве закона" и не мог обеспечить, чтобы "вмешательство" являлось бы "необходимым в демократическом обществе".

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции относительно положений соответствующего законодательства Соединенного Королевства (принято пятью голосами "за" при двух - "против").

(b) Режим обмена информацией между разведывательными службами. В данном деле Европейскому Суду в первый раз требовалось оценить на соответствие Конвенции режим обмена информацией между разведывательными службами. В настоящем деле вмешательство было обусловлено не самим фактом перехвата переговоров, а получением перехваченных данных разведывательными службами властями государства-ответчика, их последующим хранением, анализом и использованием. Во избежание злоупотребления полномочиями условия, при которых у разведывательных служб иностранных государств мог быть запрошен перехваченный материал, должны были быть установлены в законодательстве соответствующего государства. Хотя обстоятельства, при которых мог быть сделан такой запрос, могли не совпадать с обстоятельствами, при которых государство само могло бы осуществить перехват информации, они, тем не менее, должны были быть описаны достаточно четко, чтобы препятствовать, насколько это возможно, государствам использовать это полномочие, чтобы не выполнять положения своего законодательства или свои конвенционные обязательства.

Европейский Суд убежден в том, что законодательство Соединенного Королевства содержало положения о порядке запроса разведывательной информации из разведывательных служб других государств и что эти положения были достаточно доступны и преследовали несколько законных целей. Кроме того, Европейский Суд полагал, что соответствующее законодательство и законодательство Соединенного Королевства разъясняли с достаточной ясностью процедуру подачи запроса либо о перехвате информации, либо о передаче полученной информации иностранными разведывательными службами. Отсутствовали доказательства каких-либо серьезных нарушений при применении и осуществлении этой процедуры.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу не было допущено нарушения требований статьи 8 Конвенции применительно к режиму обмена информацией между разведывательными службами (принято пятью голосами "за" при двух - "против").

(c) Меры, предусмотренные главой II Закона о регулировании следственных полномочий. Меры, предусмотренные главой II Закона о регулировании следственных полномочий, позволяли определенным органам государственной власти получать пересылаемые данные от поставщиков услуг связи (CSPs). Законодательство Соединенного Королевства, как оно толковалось властями Соединенного Королевства в свете постановлений Суда Европейского союза (Суд Справедливости Европейского союза) (CJEU), требовало, чтобы любой режим, позволяющий властям получать доступ к данным, которыми располагают поставщики услуг связи, ограничивал бы такой доступ с целью борьбы с "тяжкими преступлениями" и чтобы такой доступ осуществлялся только по предварительному разрешению суда или независимого органа административной власти. Поскольку предусмотренный главой II Закона о регулировании следственных полномочий режим разрешал доступ к перехваченным данным для борьбы с преступностью (а не с "тяжкими преступлениями"), за исключением случаев, когда перехват информации запрашивался для определения журналистских источников информации, указанный режим не предусматривал получения предварительного разрешения суда или независимого органа административной власти, он не мог считаться соответствующим закону по смыслу статьи 8 Конвенции.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции применительно к мерам, предусмотренным главой II Закона о регулировании следственных полномочий (принято шестью голосами "за" при одном - "против").

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Заявители по второй жалобе, журналист и организация по сбору новостей, обжаловали вмешательство в конфиденциальные журналистские данные, обусловленное применением как пункта 4 статьи 8, так и главы II Закона о регулировании следственных полномочий.

(a) Меры, предусмотренные пунктом 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий. Меры наблюдения, примененные в соответствии с пунктом 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий, не были направлены на контроль за журналистами или раскрытие журналистских источников информации. Обычно власти узнают, что перехваченная информация относится к журналистским данным, уже при изучении полученной информации. Перехват подобной информации сам по себе не может характеризоваться как особо серьезное вмешательство в свободу выражения мнения. Однако вмешательство считается более серьезным, если указанная информация была отобрана для исследования, и будет оправданным "только при наличии превалирующего общественного интереса" в совокупности с достаточными гарантиями, касающимися как обстоятельств, при которых информация могла быть специально отобрана для исследования, так и для защиты конфиденциальности, если информация отобрана специально или иным образом для исследования.

Особую озабоченность вызвало то обстоятельство, что отсутствовали требования, либо ограничивающие полномочия разведывательных служб по поиску конфиденциального журналистского или иного материала (например, используя в качестве маркера для поиска адрес электронной почты журналиста), либо обязывающие аналитиков при отборе информации для исследования учитывать, были ли или могли ли быть затронуты указанные материалы или нет. Следовательно, по-видимому, аналитики могли искать и исследовать без ограничений как суть перехваченной информации, так и связанные с ней данные.

Ввиду потенциального сдерживающего эффекта, который любое предполагаемое вмешательство в конфиденциальность переговоров журналистов и, в частности, общения с источниками информации может оказывать на свободу прессы, в отсутствие каких-либо опубликованных положений, которые бы ограничивали возможность разведывательных служб искать и исследовать такой материал, кроме как в случаях, обусловленных "превалирующим требованием общественного интереса", Европейский Суд полагает, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

(b) Меры, предусмотренные главой II Закона о регулировании следственных полномочий. Рассматривая жалобу заявителей на нарушение статьи 8 Конвенции, Европейский Суд пришел к выводу, что режим, предусмотренный главой II Закона о регулировании следственных полномочий, предоставлял усиленную защиту, когда перехват данных осуществлялся с целью установления источника журналистской информации. Тем не менее эти положения применялись только в том случае, если целью соответствующего ходатайства было определить источник, поэтому они не применялись в каждом случае, когда запрашивался перехват переговоров журналиста или когда такое косвенное вмешательство было вероятно. Кроме того, в делах, касавшихся доступа к переговорам журналистов, отсутствовали особые положения, которые ограничивали бы доступ целью борьбы с "тяжкими преступлениями". Следовательно, Европейский Суд пришел к выводу, что рассматриваемый режим не мог считаться "соответствующим закону" в целях жалобы на нарушение статьи 10 Конвенции.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу было допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции применительно к мерам, предусмотренным пунктом 4 статьи 8 Закона о регулировании следственных полномочий (принято шестью голосами "за" при одном - "против").

Европейский Суд отклонил как явно необоснованные жалобы на нарушение статей 6 и 14 Конвенции, рассмотренные в совокупности со статьями 8 и 10 Конвенции.

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Заявителями не было представлено каких-либо требований о присуждении справедливой компенсации.

 

Добавить комментарий

Код

© 2011-2018 Юридическая помощь в составлении жалоб в Европейский суд по правам человека. Юрист (представитель) ЕСПЧ.