ЕСПЧ выявил нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Заголовок: ЕСПЧ выявил нарушение требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Сведения: 2018-09-01 07:32:12

Постановление ЕСПЧ от 07 ноября 2017 года по делу "Дудченко (Dudchenko) против Российской Федерации" (жалоба N 37717/05).

В 2005 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Российской Федерации.

По делу успешно рассмотрена жалоба заявителя на негласное наблюдение, установленное за ним, в том числе на прослушивание телефонных переговоров с его сообщником по уголовному делу и защитником, а также на нарушение своего права на уважение его личной жизни и корреспонденции. По делу допущены нарушения требований статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

Заявитель жаловался, в частности, на негласное наблюдение, установленное за ним, в том числе на прослушивание телефонных переговоров с его сообщником по уголовному делу и защитником. Он ссылался на нарушение своего права на уважение его личной жизни и корреспонденции.

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. (a) Телефонные разговоры с сообщником. Прослушивание телефонных переговоров заявителя составляло вмешательство в осуществление его прав, предусмотренных статьей 8 Конвенции.

Что касается вопроса о том, было ли вмешательство "предусмотрено законом", то Европейский Суд установил в деле Романа Захарова (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia) от 4 декабря 2015 г., жалоба N 47143/06, см.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6), что процедуры получения судебной санкции, предусмотренные законодательством Российской Федерации, не могли обеспечить, чтобы меры негласного наблюдения не назначались бессистемно, неправильно или без надлежащего и необходимого рассмотрения. Одна из проблем, выявленных в вышеуказанном деле, заключалась в том, что в повседневной практике суды Российской Федерации не удостоверялись в том, имелось ли "разумное подозрение" против заинтересованного лица, и не применяли тесты "необходимости" и "пропорциональности".

Власти государства-ответчика не представили доказательств того, что в деле заявителя суды Российской Федерации действовали иначе. Отсутствуют данные о том, что любая информация или документы, подтверждающие подозрения против заявителя, действительно были представлены судье. Единственная причина, приведенная судом в оправдание применения мер наблюдения, заключалась в том, что "представля[лось] невозможным получить информацию, необходимую для разоблачения незаконной деятельности (заявителя], путем открытого расследования", без объяснения того, как суд пришел к этому выводу. Такого расплывчатого и необоснованного высказывания было недостаточно для оправдания решения санкционировать длительную (180-дневную) негласную операцию наблюдения, которая влекла серьезное вмешательство в право на уважение личной жизни и корреспонденции заявителя.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").

(b) Телефонные разговоры с защитником. С целью избежать злоупотреблений полномочиями в делах, где в результате мер негласного наблюдения получен материал, на который распространяется адвокатская тайна, закон должен предусматривать следующие минимальные гарантии. Во-первых, закон должен ясно определить объем юридической профессиональной привилегии на сохранение адвокатской тайны и указать, как, при каких условиях и кем должно было устанавливаться различие между привилегированным и непривилегированным материалом. Поскольку конфиденциальные отношения между адвокатом и его клиентами относятся к особенно чувствительной сфере, которая прямо затрагивает права защиты, неприемлемо, чтобы эта задача поручалась представителю исполнительной власти в отсутствие надзора независимого судьи. Во-вторых, правовые нормы относительно рассмотрения, использования и хранения полученного материала, на которого распространяется адвокатская тайна, меры предосторожности, которые должны быть приняты при сообщении сведений другим сторонам, и обстоятельства, при которых записи могли или должны были быть удалены или материал уничтожен, должны обеспечивать достаточные гарантии для защиты материала, на который распространяется адвокатская тайна, полученного в результате негласного наблюдения. В частности, законодательство государства - участника Конвенции должно установить достаточно ясно и подробно следующее: процедуры обращения в независимый надзорный орган за пересмотром дел, в которых в результате негласного наблюдения получен материал, на который распространяется адвокатская тайна, процедуры безопасного уничтожения такого материала, условия, в соответствии с которыми он может храниться и использоваться в уголовном разбирательстве и расследованиях, проводимых правоохранительными органами, и процедуры безопасного хранения, распространения такого материала и его последующего уничтожения, как только он перестал быть необходимым для каких-либо санкционированных целей.

Законодательство Российской Федерации провозгласило защиту адвокатской тайны, которая понимается как охватывающая любую информацию, относящуюся к юридическому представительству клиента адвокатом. Однако оно не содержит каких-либо конкретных гарантий, применимых к перехвату адвокатских сообщений, и на адвокатов распространяются те же правовые нормы о перехвате сообщений, что и на любых других лиц. Европейский Суд уже установил в деле Романа Захарова, что данные правовые нормы не содержат адекватных и эффективных гарантий против произвола и риска злоупотреблений и поэтому не могут свести "вмешательство" к "необходимому в демократическом обществе". Самое важное в настоящем деле, что законодательство Российской Федерации не предусмотрело применяемых гарантий или процедур, подлежащих исполнению в делах, где при прослушивании телефона подозреваемого власти случайно прослушивают переговоры подозреваемого с защитником.

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

 

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против").

Европейский Суд также единогласно установил, что по делу допущены нарушения требований статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания под стражей заявителя в период судебного разбирательства и условиями перевозки заявителя между изоляторами, и шестью голосами "за" при одном - "против", что по делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции, поскольку его содержание под стражей не имело достаточных оснований. Наконец Европейский Суд единогласно решил, что по делу требования пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции нарушены не были на том основании, что устранение избранного заявителем защитника (заявитель ходатайствовал о допуске своего брата в качестве защитника, хотя у него уже был защитник) не причинило невосполнимый ущерб правам защиты заявителя или не умалило справедливость разбирательства в целом.

 

КОМПЕНСАЦИЯ

 

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 14 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

 

Добавить комментарий

Код

© 2011-2018 Юридическая помощь в составлении жалоб в Европейский суд по правам человека. Юрист (представитель) ЕСПЧ.