Постановление ЕСПЧ от 28 ноября 2017 года по делу "Дорняну (Dorneanu) против Румынии" (жалоба N 55089/13).
В 2013 году заявителю была оказана помощь в подготовке жалобы. Впоследствии жалоба была коммуницирована Румынии.
По делу успешно рассмотрена жалоба на бесчеловечные условия содержания под стражей лица, страдающего онкологическим заболеванием, на неоднократные переводы из одного учреждения в другое, на ненадлежащий уход и оказание помощи, на длительное лишение свободы, несмотря на неизлечимую болезнь. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель, привлеченный к уголовной ответственности в 2002 году, был осужден в феврале 2013 года и приговорен к трем годам и четырем месяцам лишения свободы. Хотя в ноябре 2012 года у него был диагностирован запущенный рак предстательной железы, он был заключен в тюрьму в марте 2013 года для отбытия наказания. Заявитель немедленно обратился с ходатайством о приостановлении отбытия наказания и несколько раз повторял его. В июне 2013 года суд удовлетворил его ходатайство на трехмесячный срок, но в августе 2013 года апелляционный суд решил, что необходимая заявителю медицинская помощь может быть оказана в тюрьме. Для проведения лечения заявителя неоднократно переводили в различные больницы и тюрьмы, часто на весьма значительное расстояние. Ему заменили химиотерапию паллиативным лечением, и он скончался в больнице в декабре 2013 года.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции (материально-правовой аспект). (a) Общие условия содержания под стражей. Условия, в которых содержался заявитель, подвергли его тяготам, выходящим за пределы неизбежного уровня страданий, присущих содержанию под стражей. Хотя длительность его содержания под стражей, когда на него приходилось менее 3 кв. метра личного пространства, была непродолжительной, обычные камеры (от 3 до 4 кв. метров) не были приспособлены для его тяжелого заболевания, поскольку под конец жизни он ослеп и оглох и страдал от болей в костях.
(b) Неоднократные переводы. Несмотря на то, что большинство переводов было оправдано медицинскими основаниями, остается фактом то, что данные учреждения находились далеко друг от друга, а в некоторых случаях - за сотни километров. С учетом ухудшения здоровья заявителя неоднократные переводы, по-видимому, вызывали и усиливали у него чувство беспокойства относительно пригодности различных изоляторов, выполнения медицинских требований к его лечению и сохранению контакта с семьей. Интенсивность таких тягот также превосходила неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей.
(c) Качество ухода и помощи. В момент поступления в тюрьму заявитель уже страдал от заболевания с фатальным краткосрочным прогнозом. Хотя его лечили в соответствии с указаниями врачей, представляется, что государственные органы не рассматривали возможность осуществления лечения в одном месте, что избавило бы заявителя от многих переводов или, по крайней мере, ограничения количества переводов и их пагубного влияния на благополучие пациента. Кроме того, на последних стадиях болезни, когда уже не было надежды на ремиссию, стресс, присущий тюремной жизни, мог иметь последствия для ожидаемой продолжительности жизни заключенного и состояния его здоровья.
Когда заявитель настолько ослаб физически и психологически, что более не мог выполнять элементарные бытовые действия без посторонней помощи, ему был назначен сокамерник для оказания содействия. Не имеется данных о том, что заключенный, который согласился помочь заявителю, обладал соответствующей квалификацией для оказания помощи неизлечимому больному человеку или что заявитель получал надлежащую моральную или социальную поддержку или эффективное психологическое консультирование, хотя было установлено, что он страдает от депрессии.
(d) Длительное лишение свободы в неадекватных условиях содержания под стражей. Заявитель был лишен свободы, несмотря на неизлечимую болезнь и страдание от последствий приема сильнодействующих лекарств в трудных тюремных условиях.
В таком контексте любое отсутствие старательности со стороны властей ставило заинтересованное лицо в еще более уязвимое положение и делало невозможным сохранять достоинство, поскольку его заболевание шло к неизбежному фатальному исходу. Поскольку болезнь заявителя прогрессировала, ему было крайне трудно переносить ее в тюремной обстановке. Таким образом, власти государства-ответчика должны были принять специальные меры из гуманитарных соображений.
Что касается целесообразности длительного содержания под стражей заявителя, Европейский Суд не может своим мнением заменять оценку судов государства-ответчика, но, тем не менее, он отметил, что апелляционный суд не привел мотивов, связанных с угрозой, которую освобождение заявителя могло бы представлять с точки зрения защиты общества, с учетом состояния здоровья заявителя. Он был осужден впервые и уже отбыл треть сравнительно мягкого наказания, его поведение во время судебного разбирательства было хорошим, ему был предоставлен наиболее благоприятный тюремный режим, и с учетом его состояния здоровья угроза того, что он продолжит заниматься преступной деятельностью, могла быть только минимальной.
Власти государства-ответчика не изучили вопрос о том, мог ли заявитель практически находиться в тюрьме в обжалуемых условиях. Апелляционный суд указал, что назначенное лечение могло быть предоставлено в ходе содержания под стражей, но не рассмотрел условия и практические меры в отношении принятия столь сильнодействующих лекарств в конкретной ситуации заявителя, возможность его перевода в различные тюрьмы и больницы, расстояния между этими учреждениями, количество больниц, в которые он поступал для прохождения лечения, или влияние совокупности этих факторов на его и без того высокоуязвимое состояние. С учетом исключительного характера обстоятельств настоящего дела эти обстоятельства должны были быть исследованы, хотя бы только по гуманитарным основаниям, для оценки того, было ли совместимо состояние здоровья заявителя с условиями его содержания под стражей.
Вместе с тем не были выдвинуты доводы о том, что для властей государства-ответчика было невозможно рассмотреть эти исключительные обстоятельства с надлежащим учетом неотложных гуманитарных соображений, которые они влекли. Напротив, использованные процедуры отдали приоритет формальностям, тем самым воспрепятствовав тому, чтобы умирающий заявитель провел последний дни с достоинством. Кроме того, длительность разбирательства о приостановлении отбытия наказания была чрезмерной для неизлечимо больного пациента, а ответы тюремной администрации на просьбы заявителя о помощи в обеспечении его освобождения свидетельствовали об уклонении от рассмотрения его ситуации.
Таким образом, условия содержания под стражей, которые заявитель должен был переносить при неизлечимой болезни, составляли бесчеловечное обращение.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить сыну заявителя 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было отклонено.